Короче, послушав всё это, Алекс взвыл, проклял всё на свете и просто сбежал из отеля, категорически заявив, что требует непременного составления совместного доклада, простимулировав возможные потуги к сотрудничеству всех непримиримых сторон обещанием, в случае появления такового, выписать всем участникам исследований дополнительную премию в размере половины уже полученного гранта. Ибо после нескольких дней личного пребывания на конференции четко понимал, что без подобной стимуляции ничего удобоваримого получить не удастся от слова совсем… Они старались. Честно. Но докладов, в результате немыслимых всеобщих усилий, всё равно оказалось два. Впрочем, и это Алекс посчитал огромным достижением. Хотя не преминул мстительно срезать обещанную сумму премиальных на треть. А что – он был в своем праве! Деньги-то он обещал за единый совместный доклад, а такового не получилось… После этого Алекс категорически отказался от очных встреч групп исследователей и перешел на прием и перекрестное рецензирование докладов от всех остальных исключительно по электронной почте. Но это помогло не очень. Потому что вал информации был настолько большим, что даже на простое прочтение полученной информации уже перестало хватать времени… Большая часть сообщений после короткого просмотра улетела в папку, названную «Для чтения». А вот парочкой он решил заняться прямо сейчас. Раскрыв первое, он углубился в текст. Потом залез в Сеть. Никакой Википедии здесь пока не было, да и общий объем доступной в Сети информации был на пару-тройку порядков меньше того, к которому он привык ещё в те времена, когда и не думал ни о каком «попаданстве», но кое-что накопать можно было и в этой Сети. А если не хватало и этого, то все полки в его кабинете были заставлены массой энциклопедий и справочников, которые он скупал чуть ли не контейнерами. Ну, вернее, последнее время уже не столько он, сколько Жак, имевший задачу во время отсутствия Алекса раз в неделю наведываться в книжные магазины Барселоны и Тулузы и закупаться там всеми новинками в этой области… Спустя десять минут Алекс прервался и, вскочив с кресла, быстро подошел к полке и вытянул один из томов. Потом задумчиво окинул взглядом соседние полки и вытащил ещё парочку потоньше. После чего вернулся к столу. Ему предстояло разобраться, что из предложенного – бред, а что реально, ну или как минимум его стоит рассматривать хотя бы как предложение. А там пусть господин-товарищ Сталин со товарищи сами разбираются… – Та-ак… – удовлетворенно пробормотал парень себе под нос, спустя полчаса открывая одну из своих запароленных папок. – Первое – в топку, а эту идейку, пожалуй, добавим сюда-а-а… В этом файле у него хранились предложения по образцам оружия, лицензии на которые следовало бы закупить СССР, чтобы сразу начать производить те образцы, которые будут очень полезны для страны во время войны. Например, знаменитые шведские зенитные автоматы «Бофорс», калибра сорок миллиметров. Первые их образцы были разработаны как раз в двадцать восьмом – двадцать девятом годах. Или те же не менее знаменитые немецкие «ахт-комм-ахты». В том же двадцать девятом калибр совместной шведско-немецкой зенитки с индексом м/29 был увеличен с семидесяти пяти миллиметров до тех самых восьмидесяти восьми. Что и привело к рождению того самого «ахт-ахта»… Ограничиться только чертежами после того, что он узнал и услышал за последние полгода, Алекс посчитал бессмысленным. Всё равно по одним чертежам производство не развернуть, а вот если купить лицензию, да ещё и включить в договор оказание технической помощи в освоении – то перспективы вырисовывались куда более радужные. Но для этого требовалось как минимум знать, что и у кого покупать… Поначалу Алекс попытался минимизировать «военку», ограничившись одним флотом. И первые несколько месяцев всё вполне себе шло в соответствии с этими планами. Ну почти… Но вскоре после того, как он очередной раз вернулся из Питера, это желание полетело вверх тормашками… Началось всё с того, что ему снова позвонил отставной капитан второго ранга из питерского Военно-морского музея и категоричным тоном заявил, что Алексу необходимо срочно приехать. Только почему-то не в Питер, а в Москву. Где он познакомит парня с одним «очень знающим человеком», способным сильно помочь. Где и в чем помочь – старший научный сотрудник Центрального музея Военно-морского флота до личной встречи конкретизировать отказался. «Очень знающим человеком» оказался такой же дедок, местом работы которого оказался Центральный музей Вооруженных сил. А когда ошеломленный Алекс попытался вякнуть что-то насчет того, что он как-то не собирался углубляться в военное дело настолько глубоко, бывший капитан второго ранга категорически заявил, что это никак не получится. Мол, РККФ-то в Испанской гражданской войне участвовал очень ограниченно[27], только обозначал присутствие и иногда охранял конвои, зато РККА[28] проявила себя в полной красе. К тому же вот-вот скоро, в течение буквально года-двух после указанного им как новая отправная точка двадцать девятого года, СССР будет закупать новые лицензии и образцы в области вооружения, боевой техники и авиационного двигателестроения. И заметная часть денег, выделенных на эти закупки, была потрачена бездарно. Так что если гипотетически рассматривать варианты, при которых эти деньги можно было бы потратить более разумно, а, как ему кажется, задачи заказанного исследования подобного не исключают, то лучшего консультанта, чем «уважаемый Семён Лукич», просто не найти. Аргументация Алекса встревожила. Как-то не очень это коррелировало с только что озвученными целями относительно Испанской гражданской войны, но поскольку отставной капитан второго ранга не стал в это углубляться, парень решил не усугублять ситуацию неосторожными вопросами. Тем более что до перехода оставалось уже не так много времени… В Москве Алексу пришлось провести более двух недель. И всё это время он послушно таскался за «уважаемым Семёном Лукичом» по залам и уличным выставочным площадкам его родного музея, слушая увлекательные рассказы человека, реально влюбленного в свое дело. Впрочем, одним музеем дело не ограничилось. Четыре дня они потратили на Кубинку[29]. Три дня на Монино[30]. А перед самым отлетом на два дня они с «экскурсоводом» смотались в Питер, где весь световой день лазали по Артиллерийскому музею[31]. Впрочем, в последнем они занимались не столько артиллерией, ее и в Музее Вооруженных сил было предостаточно, а связью, инженерным делом и системами разведки. Всё это «уважаемый Семён Лукич» почему-то ставил куда выше, чем любое оружие и боевую технику. – В бирюльки вы играетесь, – ворчал он. – Оружие, корабли, танки… Для победы в войне и той техники и оружия, что и так на вооружении были – вполне достаточно. Так что ежели ты, писатель (похоже, Алекса ему представили именно в этой ипостаси), хочешь реально что-то хорошее описать – так не надо никаких этих ваших «вундерваффей»[32] описывать. Удешеви производство того, что и так производили, да какие образцы на год-другой раньше в производство запусти – и всё! С головой хватит! И тем, что было, знаешь сколько можно полезного сделать… Но даже и это необязательно, если одну только связь и разведку улучшить. И тактику. Да что там говорить – даже если вообще ничего не делать, а просто истребительную авиацию на «пару»[33] перевести и успеть новую тактику до двадцать второго июня освоить, то потери истребителей в первую же неделю процентов на десять сократить можно, – потом подумал и нехотя поправился, – ну, минимум, на пять… но и это знаешь как помочь может! Раздражение Алекса испарилось ещё в первый день. Уж больно живо и интересно ему всё рассказывали. Нет, всё сказанное на веру он не принимал. Например, все эти сентенции насчет неважности оружия и сильной важности связи, разведки и тактики. Ну есть же логика! Сами подумайте – если против солдата с мушкетом времен какого-нибудь «Луя XIV» выйдет солдат с автоматом Калашникова, то кто из них победит? То-то же… Но старичка явно было не переубедить. Так что Алекс, не споря, под предлогом того, что «это будет интересно читателям», всё время старался аккуратно развернуть разглагольствования «уважаемого Семёна Лукича» на уже через пару дней страшно увлекшее его всё это брутальное стреляюще-грохочущее железо. Недаром же считается, что оружие магически действует на любого мужика… Нет, после столь короткого, так сказать, «посвящения в тему» специалистом во всем этом он, конечно, не стал, но и полным профаном уже не являлся. А вообще он диву давался тому, сколько всего нового ему удалось узнать за прошедший год! Да, черт возьми, – текущий период пребывания в будущем стал для него какими-то сплошными университетами. Учись он так в своем прошлом университете – точно закончил бы его за пару лет… Так что с «уважаемым Семёном Лукичом» они расстались вполне по-приятельски. И выказанная ему Алексом благодарность была вполне себе искренней. Финансово это выразилось не только в весьма щедрой сумме, врученной столь неожиданно нарисовавшемуся «гиду» по всякому стреляющему сухопутному железу, но и в открытии целой, так сказать, кредитной линии, которая должна была дополнить и конкретизировать уже полученные Алексом знания целым пулом докладов, справок и чертежей, подготовленных как самим Семёном Лукичом, так и теми специалистами, которых он сочтет нужным привлечь к работе. – Чё уж там, – смущенно бормотал старик, неловко засовывая в карман торжественно врученный ему Алексом конверт с гонораром. – Придумаем чёнть, чтоб, значить, читателю вашему поинтересней было… «Вудерваффу» какую, ага… Но я вот серьезно говорю – главное связь, разведка и тактика. Хотя-я-я… на двадцать девятый год ни хрена ещё здесь не сделаешь. Даже полевых телефонов и то жуткая недостача, а уж радиостанции… – и он сокрушенно махнул рукой. Ну а ещё одним итогом этого вояжа стал как раз вот этот файл, который он завел после возвращения из Москвы… Нет, совершенно понятно, что в подготовленных Семёном Лукичом материалах всё это непременно тоже будет, но Алексу было интересно подготовить подобную справочку самому. А потом сравнить с тем, что сделают профессионалы. И вообще, всё, связанное с оружием, теперь стало для него уже не столько работой, сколько увлечением. Формой отдыха. И он иногда, вечерами, открывал присланные из Питера, Москвы или Николаева файлы и увлеченно читал их, чувствуя, как у него в голове начинают выстраиваться некие логические цепочки, а информация, ранее казавшаяся комком сумбура, начинает постепенно раскладываться по полочкам… Нет, давать какие-то рекомендации, основываясь только на своем собственном мнении, он всё равно бы не рискнул, но внятно изложить чужие предложения и ответить хотя бы на часть возникших после этого вопросов Алекс уже был вполне способен. Ну, ему так казалось… Та идейка, которую он решил сегодня добавить в файл, являлась развитием уже записанного им предложения насчет того, чтобы, не дожидаясь, пока Дегтярев допилит свой «ДШК», купить у американцев лицензию на производство «браунинга М2». Судя по отзывам на «железячных» форумах, это была вполне годная машинка. Одно то, что этот самый М2НВ стоит на вооружении американской армии, авиации и флота аж с тысяча девятьсот тридцать второго года и до сих пор – говорило само за себя. Нет, судя по тому, что Алекс вычитал на разных оружейных форумах, «ДШК» также был весьма неплох. Вот только «допиливали» его из пулемета Дрейзе и дегтяревского же ручника «ДП-27» почти десять лет. И «допилили» до окончательно годного варианта только к тридцать восьмому. Вследствие чего всю войну в РККА ощущался жуткий дефицит крупнокалиберных пулеметов. А в случае с покупкой «браунинга» был шанс получить в войска ничуть не худший агрегат уже в году эдак тридцать третьем – тридцать пятом. И к сорок первому можно было вполне успеть насытить им войска. Да и снабжение боеприпасами по ленд-лизу очень бы сильно упростилось… Новое же предложение заключалось в том, чтобы не ждать тридцать второго года, пока инженеры «браунинга» проведут модернизацию и наконец-то сделают тот самый знаменитый «браунинг М2НВ», а прямо в двадцать девятом году закупить лицензию на производство его немодернизированного варианта. Это, по идее, могло не только заметно уменьшить сроки разворачивания производства крупнокалиберных пулеметов, да ещё и существенно сэкономить. Дело в том, что, несмотря на то, что предшественник «браунинга М2НВ» крупнокалиберный пулемет «браунинг М1921» был создан ещё в начале двадцатых, на начало тысяча девятьсот двадцать девятого года он даже не находился в серийном производстве и, по существу, лежал на фирме мертвым грузом. Так что покупка лицензии на него в этот момент должна была обойтись куда дешевле. В то же время по принципу работы, основному устройству и большинству частей и механизмов «браунинг М1921» был почти идентичен своему знаменитому потомку. Самым главным отличием старого образца был толстый ствол с кожухом водяного охлаждения, напоминающий сильно увеличенный в размерах ствол пулемета «максим». То есть его модернизация в тот вариант, которым американцы пользовались до сих пор, по идее, не должна была составить особенных затруднений. Особенно с учетом того, что Алексу не составляло особенного труда приволочь и чертежи модернизированного варианта. Причем в разных модификациях – от пехотной до зенитной и авиационной. Как уже упоминалось, «браунинг М2» во Второй мировой войне использовался американцами в очень широкой номенклатуре ипостасей. Так что, наладив производство старого образца, перейти на новый уже не представляло бы особенных затруднений. Уж если не создание производства с нуля, то модернизацию на основе представленных чертежей советские оружейники того времени должны были потянуть… Тем более что накатывающая Великая депрессия вполне позволяла при необходимости нанять пару-тройку американских инженеров-оружейников или, там, технологов, причем даже, при удаче, из числа тех, кто делал модернизацию М1921 до варианта М2 в реальности. Ну, чтобы они не только модернизировали М1921 в М2, но ещё и «допилили» этот новый, модернизированный вариант под имеющуюся в СССР технологическую базу. Или помогли с ее необходимым апгрейдом. Лучше заплатить деньги за новые станки и работу конструкторов и технологов, чем переплачивать за лицензию «новейшего» образца вооружения… Закончив с редактированием файла, Алекс откинулся на спинку кресла и устало потер глаза. Скорей бы тридцатое марта… Но тут же встрепенулся и одернул себя. Блин, да что он такое говорит! Он же совершенно не готов! Взять хотя бы те же «чертежи лучших линкоров и линейных крейсеров». После того трехчасового обсуждения в «закутке» отставного капитана второго ранга из Музея Военно-морского флота, Алекс согласился, что при создании программы развития РККФ лучше не замахиваться ни на какие линкоры, а ограничиться кораблями класса максимум тяжелых крейсеров. Ну не нужны СССР линкоры от слова совсем. Тем более что до войны он их построить не успеет, а после войны они очень быстро станут практически бесполезны. Потому что от противокорабельных ракет и мощных дальноходных торпед с неконтактными взрывателями никакая броня им уже не поможет, а чудовищные четырнадцатидюймовые орудия не слишком эффективны против главной ударной силы послевоенных флотов – авианосцев и подводных лодок. Да даже против эсминцев с противокорабельными ракетами они уже тоже не тянут… А вот средств и ресурсов на разработку и начало строительства эти весьма дорогие «игрушки» могут оттянуть ой как много. Та же «Айова» имеет водоизмещение почти в шестьдесят тысяч тонн. А танк «КВ» весит чуть больше сорока. И это «КВ», а тот же «Т-34» в полтора раза легче! То есть даже если считать грубо по весу, вместо одного линкора можно было сделать почти полторы или даже две тысячи танков. И что в войне для СССР будет нужнее? Но вот проработка проектов тех самых тяжелых, а также легких крейсеров и эсминцев пока была в самом разгаре. Да и по остальному корабельному и катерному составу шел активный отбор вариантов. И что-то более-менее законченное должно было появиться только месяца через три-четыре… А сколько ещё было вопросов по промышленности? Да и со стратегией работы на американском фондовом рынке тоже ещё далеко не всё гладко. Вернее, исходники-то уже все в наличии, но вот всё остальное… Короче, спать Алекс отправился только через три часа с больной головой и в некотором раздрае. Глава 4 – Может быть, мне всё-таки остаться? – угрюмо уточнил Жак. – А то мало ли? Будет как в прошлый раз… Алекс улыбнулся и отрицательно покачал головой. – Не волнуйся, я уверен – на этот раз всё будет хорошо. Но на всякий случай задержись на сутки в Люцерне. Если я не отзвонюсь в течение этих суток – значит, всё нормально… Жак молча кивнул, ещё пару мгновений потоптался возле полусгоревшей стены, в которой они пробили довольно большой проход, после чего забрался в фургон и, развернувшись, осторожно двинулся в сторону дороги. Подъезд к дому был изрядно поврежден ещё пожарными машинами во время устроенного Жаком более года назад пожара, ну а остальное доделали время и погода. Так что разгруженному фургону добраться до асфальта было непросто. Но Жак справился. Алекс молча проводил взглядом автомобиль, скрывшийся за деревьями, и, развернувшись, двинулся внутрь обгоревших остатков своего дома. Что-то он как-то часто стал гореть. Только на его памяти третий раз. И два из них – его собственная заслуга. Пожалуй, стоит прекратить эту практику. Ну, если этот его очередной прорыв в прошлое в этот раз увенчается успехом… Та встреча с сесидовцем оказалась только началом его проблем. Хотя Алекс узнал об этом лишь через полтора месяца после разговора с сеньором Бесерра. То есть как раз в тот момент, когда находился в жутком аврале. Короче – всё пошло привычно. То есть через задницу! А конкретно – его просто завалило информацией. И виноват в этом был он сам. Нет, изначально все его «хотелки» выглядели вполне терпимо. Но как только он начал разбираться с ними предметно, так объем информации, необходимой для того, чтобы, как говорил последний генсек – процесс пошел, сразу же начал расти как снежный ком. Потому что одна проблема тут же тянула за собой другую, другая – третью и так далее… да-да, почти по каждому направлению начинали вылезать те самые «кубики», о которых Алексу рассказывал отставной капитан второго ранга из Музея Военно-морского флота во время их первой встречи. Причем, для того чтобы планируемые процесс или технология оказались реально достижимы – большинство этих «кубиков» требовалось освоить с нуля. Например, взять ту же сварку, с каковой ему порекомендовал начать тот дедок – едва только Алекс приступил к предметному изучению вопроса, как тут же выяснилось, что для того, чтобы внедрить ее в кораблестроение в достаточно широком масштабе, требуется заложить ещё парочку рудников (а лучше заодно и построить город Норильск), а также возвести два-три завода или как минимум крупных цеха – для организации производства не только совершенно новых сплавов, необходимых для изготовления сердцевинного прутка электродов, способных варить специальные, нержавеющие, броневые и марганцовистые стали, но ещё и их обмазки. Или та же связь, чью непременную важность так настойчиво подчеркивали и дедок из Военно-морского музея, и «уважаемый Семён Лукич». Как вам такой факт, что для того, чтобы только начать заниматься полупроводниками, требуется сначала организовать производство исходных материалов для них? Ну не умеют в СССР пока ни выделять германий и галлий из полиметаллических руд, ни очищать кремний до требуемого уровня! И это только первая проблема из почти дюжины, которые требовалось решить для налаживания производства даже самых примитивных полупроводников типа диодов и триодов. С лампами – свои заморочки. Даже с обычными, не говоря уж о стержневых. Там вообще мрак… Вследствие чего начать производство чего-то, подобного первой советской переносной станции типа А-7[34], образца сорок второго года, даже при условии успешного освоения всех передаваемых технологий, Советский Союз должен был не раньше тридцать пятого года. С самолетными и танковыми было получше, но – это если не внедрять какие-то новые образцы, а ограничиться теми, которые СССР и так начал производить в уже описанной истории. Да и в этом случае, если удастся исполнить все рекомендации, то, скажем, ту же 71-ТК[35] в производство должны были запустить ничуть не раньше, чем и в уже состоявшейся реальности. Никак раньше не получалось… Выигрыш же мог получиться только в более быстром наращивании объема их производства. Ну а на новые образцы переход мог состояться никак не ранее тридцать шестого года. И только в том случае, если сформулированные предложения удастся воплотить в жизнь… Нет, самому лично копаться в материалах и выстраивать подобные технологическо-производственные цепочки парню не пришлось – их, естественно, разработали другие. Но ведь всю подготовленную ими информацию требовалось хотя бы бегло просмотреть. Ну, как минимум, чтобы в тексте не оказалось явных анахронизмов[36] типа: «Данный метод сварки был впервые применен в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году при строительстве моста Веррацано-Нарроуз…» Каково будет какому-нибудь инженеру или технику прочитать нечто подобное в двадцать девятом? Ведь подобные материалы, скорее всего, пойдут напрямую исполнителям, совершенно точно не погруженным в главную тайну. И тогда – прощай секретность, со всеми вытекающими негативными последствиями как для него лично, так и для СССР в целом… То есть объем информации, с которой ему требовалось ознакомиться, очень быстро превысил все мыслимые пределы. Так что Алексу пришлось даже наступить, так сказать, на горло собственной песне и резко сократить все свои «хотелки» в области химии. Изначально он собирался принести в прошлое «в клювике» довольно большой пакет информации, начиная с изомеризации и платформинга и заканчивая технологиями производства капрона и нейлона. Однако в итоге пришлось ограничиться только усовершенствованием технологии производства искусственного каучука и ректификационными установками. Поскольку, как выяснилось, у первого советского каучука были проблемы с износостойкостью, вследствие чего советские шины ходили в два-четыре раза меньше западных. Нет, во многом это было вызвано тем, что на Западе в состав резинотехнических изделий в заметных объемах добавлялся натуральный каучук, чего СССР в промышленных масштабах не светило от слова совсем, но кое-какие технологии более поздних времен способны были серьезно сократить подобный разрыв… А те образцы ректификационных установок, которые имелись и строились в СССР в двадцатые и тридцатые годы, с современной точки зрения иначе чем жуткими черными дырами назвать было нельзя – высокие попутные потери, жуткое количество сырья, уходящего в отход, и крайне низкий процент выхода товарного топлива. Ну по собственными критериям Алекса… При этом, в отличие от тех же нейлона и капрона, без крекинга СССР точно было не обойтись. А для его совершенствования, то есть увеличения КПД и срока службы этих установок, нужен был не только гигантский объем расчетов, но ещё и наработанные многолетние статистические базы. То есть то, на чем считать. Вследствие чего без прямой помощи «попаданца» даже интенсификация собственных исследований ничем советской химической промышленности помочь не могла. Между тем при применении технологических решений хотя бы времен шестидесятых, освоение каковых, кстати, особых затруднений для СССР начала тридцатых не должно было составить больших проблем, поскольку они были просто результатом массы накопленных небольших, по сути, технологических изменений, скачок параметров получался впечатляющий… И на этом химия закончилась. А вот всё остальное – нет. Вот вследствие всего этого несложно догадаться, что когда утренний звонок в дверь поднял его с постели, Алекс выглядел похожим на зомби. Поэтому не следовало удивляться тому, что первый вопрос, который задал ему ранний гость, прозвучал так: – Мистер Ожеро? Э-э-э… с вами всё в порядке? – Д-да-а-а, – озадаченно протянул Алекс, автоматически ответив на том же языке, на котором был задан вопрос, то есть на английском, недоуменно уставившись на подтянутого мужчину в отлично сидящем на нем темном пальто и-и-и… не очень-то уместной зимой в Пиренеях шляпе. – А вы кто? Неожиданный гость окинул его недоверчивым взглядом, а затем растянул губы в типично американской улыбке и представился: – Специальный агент Феликс Литман, ФБР, США. Вам удобно общаться по-английски? – Э-э-э… кто?! – ошарашенно переспросил Алекс. И мужчина в пальто и шляпе повторил ещё раз: – Специальный агент Феликс Литман, ФБР, США. Мистер Ожеро, у меня к вам несколько вопросов, – после чего сделал паузу и многозначительно спросил: – Я могу войти? – А-а-а… да-да, конечно, – забормотал Алекс, – проходите, пожалуйста. Прошу прощения, я не одет, вчера поздно лег, вот и… я сейчас. – Ничего, я подожду, – вполне доброжелательно улыбнулся специальный агент Литман. Ну, совсем как герр Обервеер или этот, сеньор Бесерра. Что ж ему так везет-то на подобных доброжелательных… Разговор со специальным агентом Литманом прошел… нервно. Несмотря на то, что тот изо всех сил старался создать непринужденную атмосферу. Учат их этому, что ли?.. И не задал ни одного вопроса, который бы Алекса серьезно напряг. Похоже, его основной задачей на первую встречу было просто познакомиться с «мсье Ожеро» и начерно его оценить. То есть определить его образовательный и интеллектуальный уровень, общий тезаурус[37], а также психотип и уровень психологической устойчивости. На предмет последующего подбора стратегии воздействий. Типа, какой способ воздействия будет наиболее эффективным – давление, подкуп или, там, взывание к морали и нравственности, либо некие их сочетания. Ну как в той детской песенке: «на хвастуна не нужен нож, ему немного подпоешь, и делай с ним что хошь/на жадину не нужен нож, ему покажешь медный грош – и делай с ним что хошь/на дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь – и делай с ним что хошь». Вот специальный агент и определял, кто перед ним – хвастун, жадина или дурак… И, похоже, Алекс не сумел ничего этому противопоставить, раскрывшись практически полностью. Уж больно сильно он нервничал… Так что первое, что сделал парень, проводив своего гостя, это поднялся в кабинет и выпил таблетку «Напроксена»[38]. После чего уселся в кресле поудобнее и, уставив взгляд на стену, попытался обдумать сложившуюся ситуацию. Да уж, неожиданность… И что этому фэбээровцу надо? Алекс же ещё два месяца назад свернул все свои операции в США. И с тех пор сидел тихо, не рыпаясь. Даже окончательный обсчет рыночной стратегии заказал делать в Италии. В Миланской SDABOCCONI[39]. Эта престижная бизнес-школа вот только-только сильно проапгрейдила собственный вычислительный кластер, который местные айтишники ещё вовсю обкатывали. Так что за задачу с уже известными начальными и конечными итоговыми суммами ухватились с радостью… Ну чего ещё этим американцам надо? И ведь даже не намекнул никак! Всё ходит вокруг да около… Весь день у Алекса всё валилось из рук. Его мучили страхи и разные бредовые идеи типа того, что ФБР каким-то образом вычислила, что у него имеется работающий портал в прошлое. А что? Вон, в том покинутом им будущем регулярно писалось, что у американцев имеются готовые планы действий на почти любые кризисные ситуации – от прилета инопланетян до зомби-апокалипсиса. Неужто на подобный случай ничего не имеется? Да и вообще, американцы – очень креативные ребята. Алекс как-то читал, что DARPA[40] нанимает директоров своих программ из числа писателей-фантастов. Типа, у подобных людей точно не будет излишней зашоренности. И если подобная креативность считается необходимой даже в рамках Министерства обороны, то уж ЦРУ с ФБР сам бог велел… И что ему теперь ждать? Следующие несколько дней прошли довольно нервно. Алекс лихорадочно «подбивал бабки», вычитывая и форматируя всё присланное по более-менее крупным блокам, а также перебрасывая всё, что уже накопилось, вкупе с тем, что ещё продолжало приходить, на дискеты и внешние жесткие диски. Что было той ещё работёнкой, поскольку объем нынешних внешних носителей пока был не очень-то и большим. До флешек с объемом памяти в сотни или хотя бы десятки гигабайт текущему варианту цивилизации, увы, было пока очень далеко… Вследствие чего для переброски одной лишь «военки» понадобилось почти восемьдесят дискет. И это ещё учитывая, что он решил не тащить в прошлое никаких уставов и наставлений. Хотя оба его престарелых консультанта по, так сказать, «военным и морским делам» настойчиво проповедовали ему, что именно в них и только в них содержится главный ключ к победам. Но Алекс по здравом размышлении решил, что даже если оно и так (в чем он окончательно всё-таки был не слишком уверен), в настоящий момент этого делать не стоит. Во-первых – бесполезно, потому что, как он понял из всех рассказов своих консультантов, уставы пишутся не просто так из головы, а исходя из господствующих представлений о характере современного боя, используемых вооружений, средств связи, инженерного, медицинского обеспечения и так далее. В двадцать девятом же году и с представлениями, и с вооружениями, и со средствами связи, да и со всем остальным всё пока было довольно бледно. А во-вторых – ещё и вредно. Потому что уставы и наставления – целостные системные документы. И если передать их напрямую исполнителям, у них сразу возникнет вопрос – кто, где, когда и на основании анализа каких боев и сражений их разрабатывал? А это опять чревато его разоблачением. Чего Алексу ну совсем не нужно. Так что никаких уставов. Вместо этого был составлен весьма ограниченный в объеме текст под названием «Предложения по тактике и оперативному искусству будущей войны», основанный не столько на опыте уже состоявшихся на конец двадцатых годов войн, сколько, так сказать, на анализе развития техники и технологий в области военного дела и их перспективах в ближайшее десятилетие. Ну, типа… В принципе обоснование его было весьма жидким, так что почти любым грамотным военным времен конца двадцатых – начала тридцатых годов он раскритиковывался, так сказать, на раз. Но, увы, ничего лучшего пока тащить в прошлое было нельзя. Ну, если Алекс не собирался поспособствовать разворачиванию тотальной охоты за своей тушкой… Впрочем, и без уставов объем был о-го-го! В основном потому, что по «военке» имелся большой объем чертежей. Слава богу, никаких неприятных гостей в этот период больше не появилось. Так что, несмотря на нервы, практически всё запланированное удалось закончить. И лишь после этого специальный агент Литман появился вновь… Встреча опять началась подчеркнуто непринужденно. Но именно началась. Похвалив чай и бисквиты, улыбчивый американец, наконец, решил перейти к конкретике, задав давно ожидаемый вопрос: – Скажите, мистер Ожеро, насколько я знаю, вы серьезно заинтересовались периодом Великой депрессии в США. А чем был вызван ваш интерес? – Да, было дело, – несколько скомканно улыбнулся Алекс, у которого от этого вопроса пересохло во рту. Нет, у него были кое-какие наработки насчет того, как выстроить этот разговор, но он даже близко не мог себе представить, чего они стоят против собеседника такого уровня… – Дело в том, что наш фонд, в рамках подготовки к памятным мероприятиям по случаю девяностолетия начала Гражданской войны[41], ведет обширную программу исследований по тому периоду. И все страны, которые так или иначе принимали в ней участие, представляют предмет нашего интереса. – США принимали участие в Гражданской войне в Испании? – удивился мистер Литман. – Вы просто переворачиваете мой мир! – Ну, не непосредственно, конечно, – притворно смутился Алекс. – Но только на стороне республиканцев воевало более двух с лишним тысяч американских добровольцев. Среди которых были и вполне известные личности. – Да-да, мистер Хемингуэй, я знаю, – прервал его американец. – Но каким боком это касается Великой депрессии? – Великой депрессии это касается сильно опосредованно. Поскольку именно она во многом поспособствовала промышленному рывку СССР, ставшему главной опорой республиканского правительства. Мистер Литман несколько мгновений озадаченно смотрел на Алекса. И тот не выдержал и добавил: – Ну, так мы считали… – И после всех ваших исследований по-прежнему продолжаете так считать? – уточнил мистер Литман. – Теперь уже нет, – Алекс делано сокрушенно вздохнул. – Наоборот, теперь нам кажется, что «красные» в этот период просто бездарно просрали практически все открывающиеся возможности. А с другой стороны – что они могли сделать? Их главный экспортный товар – зерно – как раз в этот момент резко упал в цене, да и в самом Советском Союзе приблизительно в это же время разразился очередной голод, вынудивший их серьезно сократить поставки хлеба на внешний рынок. Им даже кредиты, взятые во второй половине двадцатых, под заказ оборудования на первую пятилетку, отдавать было нечем… Впрочем, мы попытались смоделировать ситуацию, при которой они сумели бы воспользоваться трудностями США в этот период. Но, увы, ничего не получилось, – Алекс развел руками. – Для более-менее успешной игры у них не было ни инструментов – то есть аффилированных банков, торговых и брокерских контор, ни достаточного количества свободных денег. К тому же в тот момент СССР уже был deber a cadasan tounavela[42], а даже для начального вхождения в игру с надеждой на более-менее значимый положительный итог нужно было не менее пятидесяти миллионов долларов. А лучше сто. Ну, если мы, конечно, не будем делать фантастических допущений типа наличия у руководства СССР точной и достоверной информации о будущих колебаниях рынка. Но это уже, как вы понимаете, из области фантастики… – То есть эти ваши стратегии вложений и игры на бирже… – американец замысловато махнул рукой, – это всего лишь попытка моделирования из, так сказать, любви к искусству? Алекс сыграл смущение. – Можно сказать и так. Мой ближайший помощник – Жак Дефлангель, человек, обладающий множеством достоинств. И всего одним недостатком – он любит играть на бирже. Из-за этого он, в конце концов, и попал в ту жуткую ситуацию, из которой мне пришлось его вытаскивать. Именно этим и объясняется его преданность… Так вот Жак мне как-то сказал, что если бы он вдруг оказался в США во время Великой депрессии – он бы там ух как развернулся. Так что, когда мы занялись данными исследованиями, я вспомнил эти слова и решил проверить. Ну а поскольку это как бы официальные исследования фонда и они должны были быть в русле официально утвержденных целей и программ, я и придумал подобное обоснование. В конце концов, эти исследования шли на мои деньги… После подобных откровений разговор не затянулся. Мистер Литман задал ещё несколько уточняющих вопросов, сделал заключительный комплимент бисквиту и откланялся. В принципе Алекс не надеялся, что фэбээровец реально поведется на подобную пургу, ну, хотя бы потому, что задания на разработку «стратегий» игры на бирже Алекс сформулировал именно исходя из точных знаний о колебаниях рынка, но он рассчитывал, что, для того чтобы установить подобные детали, мистеру Литману потребуется время. Как минимум пара-тройка дней. Пока сформулирует запрос на экспертизу, обратится к профессионалам, получит ответ… вряд ли всё это будет исполнено быстрее. Скорее даже речь может идти о пяти-шести днях. С учетом скорых выходных… Ну нет пока у американца никакого цейтнота, чтобы как-то ускоряться! Потому что, несмотря на всю свою лихорадочную деятельность, Алекс едва ли не демонстративно не предпринимал ничего такого, что могло бы натолкнуть возможных наблюдателей на то, что он собирается куда-то уезжать, – не снимал деньги со счетов и никуда не переводил крупных сумм, не общался с риелторами по поводу продажи имеющейся недвижимости, не заказывал билеты и не обращался в агентства по поводу найма бизнес-джетов… Слава богу, с деньгами у него особых проблем не было. Алекс ещё после того разговора с сесидовцем подготовил себе финансовый резерв на крайний случай, сняв со счета довольно крупную сумму и переведя большую её часть в доллары и швейцарские франки. Никаких евро здесь вследствие отсутствия такой организации, как Евросоюз, не имелось, так что доллар в данной реальности царствовал безраздельно… Короче, парень изо всех сил создавал видимость того, что всё идет как обычно, и он, вот лично он, никуда не собирается. Лихорадочная же деятельность осуществлялась исключительно внутри дома. Даже внутри кабинета. Без каких бы то ни было внешних признаков… В Княжество Лихтенштейн Алекс с Жаком въехали через неделю после разговора с фэбээровцем, причем не на поезде, самолете или машине, а на… стареньком итальянском мотороллере «Веспа» и по узкой горной дороге, скорее даже козьей тропе, ведущей в княжество со стороны австрийского Гарфренчевальда. До Австрии же им с Жаком пришлось добираться довольно сложным путем. Сначала они на пароме по билетам третьего класса с сидячими местами доплыли из Барселоны до Майорки, где, переночевав одну ночь в студенческом хостеле с абсолютно беспорядочной регистрацией, уже на следующую ночь на рыбачьей лодке перебрались на Менорку. Рыбак, как и почти все встреченные ими до этого жители Майорки, считал себя не столько испанцем, сколько майоркцем, ну, или майорком, поэтому ко всяким требованиям центральных властей относился откровенно наплевательски. А вот к возможности заработать лишнюю тысячу песет – наоборот, с живейшим интересом… Ну а уже с Менорки перелетели на Сардинию. Пилот и одновременно владелец «Сессны» по менталитету был полной копией рыбака с соседнего острова. Только ещё и, похоже, активно подрабатывал контрабандой. И, скорее всего, не только ею… Потому что сразу же после того, как они договорились с ним о перелете, тот предложил им купить у него итальянские лиры, пообещав курс даже лучше, чем в официальном обменнике. А после приземления на весьма живописную лужайку, которая, кстати, никак не была похожа на официально действующий аэродром, вполне привычно махнул рукой в сторону небольшой рощицы оливковых деревьев. – Дуйте вон в том направлении. Там через полкилометра будет автобусная остановка. Автобус номер сорок два зет идет прямо в порт Ольбии, а оттуда ходят паромы до Чивитавеккьи… Затем были ещё парочка перелетов частными самолетами и переездов по железной дороге. А также путешествие на такси из Блуденица в Бранд. После чего они и оказались в предгорьях Ретикона. Ну а там у Алекса имелись некоторые завязки ещё с того времени, когда швейцарцы аннулировали ему визу в первый раз… Так что уже через неделю они с Жаком обустраивались в довольно большом шале на окраине маленькой лихтенштейнской деревушки Штег, снятом за весьма кругленькую сумму одним из австрийских контрагентов Алекса, имеющим солидные завязки уже на этой стороне границы. Эта деревушка мало подходила для того, чтобы скрываться более-менее долгое время, – в ней было всего пятьдесят жителей, и потому любой посторонний бросался здесь в глаза, как прыщ на носу. Но уже начался март, так что до момента перехода оставалось менее трех недель. И этот срок Алекс надеялся отсидеться. Отследить его маршрут фэбээровец вряд ли смог, а на то, чтобы отыскать Алекса в этой горной глуши любыми иными способами – три недели явно мало. К тому же парень чувствовал, что ему совершенно необходим хотя бы небольшой отдых. Для успокоения нервов и восстановления тонуса. А что может быть лучше для подобного отдыха нежели маленькая и уютная горная деревушка? За мощным лазерным принтером Жаку пришлось мотаться аж в Цюрих. Потому что даже в столице княжества – крошечном городке с каким-то несколько балканским названием Вадуц его не оказалось. Все фирмы, торгующие офисной техникой, которые в нем удалось отыскать, имели в наличии только наиболее популярные начальные или в лучшем случае средние модели с форматом максимум А3. Всё остальное – только под заказ с поставкой не менее чем через неделю. Алексу же для распечатки чертежей нужен был формат не менее А2. А по некоторым чертежам и А0[43] не помешал бы… Впрочем, чего было ожидать от городка с населением менее шести тысяч человек? Да там даже вокзала не было! Единственный на всё княжество вокзал располагался в соседнем с Вадуцем городке Шан, который, кстати, ещё и являлся самым крупным городом княжества. Потому как его население перевалило за шесть тысяч! Но в Цюрихе, на их счастье, нужный принтер всё-таки отыскался. Как и бумага необходимых размеров… Слава богу, между Княжеством Лихтенштейн и Швейцарией границ не имелось ещё с двадцатых годов двадцатого века[44], так что никаких серьезных затруднений подобная поездка не вызвала. Ну дык именно по причине того, что поездка в Швейцарию из княжества не требовала пересечения каких-нибудь официальных границ, Алекс и решил выбрать в качестве убежища Лихтенштейн. Его поездки в Швейцарию американцы вполне могли отследить, а вот в княжестве он никогда ранее не светился… Хотя это и немного попахивало паранойей. Ведь никаких доказательств того, что специальный агент Литман серьезно озаботился непременной его поимкой, у парня не имелось. Но, как говорится, даже если у вас паранойя – это ещё не значит, что за вами никто не следит… Сказать по правде, эти последние две с половиной недели оказались для Алекса едва ли не самым приятным периодом из всего времени пребывания в этом будущем. Он впервые никуда не спешил, никуда не опаздывал и даже не вел себя как идиот под девизом «Дорвался – так зажигай». Чем немного грешил сразу после того, как обзавелся документами и получил доступ к большей части своих денег. Даже на пресловутых Канарах, на которых он в этот раз сумел-таки побывать, ему не было так покойно и легко, как здесь. Несмотря на то что здесь он не столько гулял, сколько работал. Так что парню было даже немного жаль, когда эти девятнадцать дней подошли к своему концу… Забравшись внутрь обгоревших развалин, Алекс окинул усталым взглядом два «кубика» со стороной в метр, замотанных в тугую полиэтиленовую пленку, сверху которых лежал небольшой плотно увязанный тючок, и тихонько усмехнулся. На этот раз он не вез в прошлое практически ничего, кроме бумаги. Зато бумаги этой было… Общий вес «посылочки» уходил далеко за полторы тонны. И это даже если не считать тючок с «косухой», мотосапогами, мотоциклетными штанами из натуральной кожи и металлическим шлемом. Всё это парень прикупил вот только сегодня. Когда они с Жаком по пути заскочили в Вадуц, чтобы закупить еды. У Алекса как-то совершенно вылетело из головы, что, если по дороге не случится никаких задержек, ему придется торчать в развалинах почти полсуток. Так что «пайком» пришлось озаботиться по пути. И вот когда они завернули за продуктами и водой в Вадуц, ему на глаза и попался магазин мотоснаряжения и аксессуаров. После чего до Алекса дошло, что со всеми этими прыжками в прошлое и будущее он как-то совсем забросил свою прежнюю мечту – мотоцикл. Так что у него сразу же просто засвербило взять и прикупить себе какой-нибудь агрегат. Нет, не здесь и сейчас, а в буду… то есть в том прошлом, в которое он в данный момент собирался. А вот снаряжение стоило купить прямо сейчас. Целее будет. Текущие-то наработки по безопасности мотоциклиста с тем, что имеется почти сто лет тому назад, и сравнивать смешно. Что он и сделал, выбрав вещи из материалов и с дизайном, которые в прошлом не будут смотреться слишком уж чужеродно… Парень ещё раз покосился на «посылочку» и хмыкнул, вспомнив, как они с Жаком поизвращались, затаскивая эти «упаковки» внутрь хаоса из обгоревших деревянных досок и балок, в которые превратилось сгоревшее строение. В прошлый-то раз он собирался отнести в прошлое всего лишь один чемодан, так что проход сквозь развалины тогда был проложен весьма скромный… Нет, изначально в планах подготовки было скататься сюда заранее и всё подготовить. Но после появления на горизонте фэбээровца все планы, естественно, полетели вверх тормашками… А когда затащили, до Алекса внезапно дошло, что эти два кубометра чертежей и распечаток ещё надо будет как-то затащить в портал. В своей же способности достаточно быстро протащить сквозь портал тележку с полутора тоннами груза он был совсем не уверен… Так что Жаку пришлось срочно прыгать за руль и нестись в Альтдорф, в памятный Алексу хозяйственный магазин, где покупать аккумуляторную электролебедку и строительный пистолет, а затем пристреливать лебедку дюбелями к полу прямо перед стеной с порталом. В сам портал она, по идее, должна была влететь по инерции… Ну, вот почему у него опять всё через жопу, а? Ведь планировал, готовился, рассчитывал – и всё равно в последний момент всё начинает идти кувырком! Последние часы ожидания Алекс коротал за просматриванием тех материалов, которые он скачал со своего удаленного почтового ящика и распечатал перед самым отъездом. Когда фургон был уже полностью загружен и стоял с заведенным двигателем. Мощный принтер был способен выдавать распечатки со скоростью двести листов в минуту, так что печать последнего пакета заняла не более четверти часа. После чего они сразу же двинулись в путь… Парень не знал, способны ли современные технологии помочь американцам отследить и геолоцировать его текущий IP-адрес или ещё как-то отследить его местоположение по сетевым запросам, но предпочел перестраховаться. Даже если они на это были способны и, главное, хотели это сделать, подобный вариант просто не дал бы им достаточно времени на реакцию. От Штега до портала со всеми заездами и остановками даже на загруженном до проседания рессор фургоне они с Жаком добрались часа за три. Так что даже если американцы каким-то чудом успели бы отреагировать и за сравнимое время добраться до Штега – им это уже ничем бы не помогло… Что же касается вычитки на случай возможных анахронизмов, способных разрушить всю секретность, чем он, кстати, по большей части и занимался все последние две с половиной недели, помимо распечатывания всего накопленного, то в случае с конкретно этими материалами она не требовалась. Потому что последний пакет информации предназначался лично Сталину. Ну, что сказать… Он совершил несколько удивительных открытий. Во-первых, в этом варианте прошлого Сталин, к полному охренению Алекса, оказался одним из самых ярых «троцкистов». Да-да – представьте себе! Потому что Троцкий здесь, как выяснилось, погиб в двадцать седьмом году. Причем виновными в его смерти были объявлены Зиновьев и Каменев, которых обвинили в «ревности» к Троцкому, как главному знамени оппозиции, и желании через подобное убийство и обвинить «группу Сталина» в физическом устранении несогласных, хотя бы таким образом подняв «свой окончательно обанкротившийся авторитет», и выдвинуться в лидеры «остатков объединенной оппозиции». А самый смак оказался в том, что эти обвинения озвучил отнюдь не Сталин, а Бухарин «с группой товарищей»[45], на основании чего сразу потребовавший немедленного ареста и расстрела предателей. Сталин же выступил этаким миротворцем, настоявшим на том, чтобы не рубить сплеча, а сначала разобраться. Мол, товарищи заслуженные, с дореволюционным партийным стажем, нельзя так… Прочитав всё это, Алекс несколько мгновений молча сидел, уткнув в стену восхищенный взгляд. Ну, монстр же! Впрочем, версия о том, что на самом деле за всей этой ситуацией стоит именно Сталин, появилась почти сразу же. И некоторые «члены партии с дореволюционным стажем», пережившие репрессии, потом в своих мемуарах детально разобрали имеющиеся у них факты и сделанные ими лично на их основе подобные выводы. Правда, опубликованы эти мемуары были только году в шестидесятом и не в СССР, но слухи ходили уже в тридцатые… Как бы там ни было, сразу после смерти Троцкого Сталин в отношении к нему молниеносно развернулся на сто восемьдесят градусов, заявив, что какие бы ни были между ними идеологические разногласия, он всегда признавал значимую роль Троцкого в партии и международном коммунистическом движении. И что «о мертвых либо хорошо, либо ничего». А сразу же после этого Политбюро ЦК ВКП(б), по инициативе Сталина, приняло специальное постановление «Об увековечении памяти товарища Троцкого». После чего большую часть рядовых «троцкистов» быстренько «ассимилировали», а всех, обладавших хоть каким-то влиянием в партии идейных наследников Троцкого, оставшихся и без «знамени», столь ловко перехваченного тем, с кем их кумир так долго и упорно боролся, и без попавших под пресс остальных «вождей», оперативно и даже демонстративно выдавили из СССР. Что привело к куда более раннему, чем Алекс об этом читал ранее, появлению Четвертого интернационала[46], который аж до начала пятидесятых годов считался непримиримым оппонентом Коминтерна. И только в пятидесятых один из членов ЦК Четвертого интернационала бельгиец Эрнест Эзра Мандель, сбежавший в США, раскрыл, что на самом деле всё это время Четвертый интернационал, по существу, являлся тайной фракцией Третьего интернационала. И все их жаркие споры и иная на первый взгляд непримиримая конфронтация были скорее постановкой, чем реальностью… Чем Алекс восхитился ещё раз. Потому что ребятам удалось пусть и не столь долго, но всё же и не одно десятилетие, проворачивать тот же спектакль, который англосаксы с их «непримиримой борьбой» между тори и вигами, консерваторами и лейбористами или демократами с республиканцами играют на протяжении столетий! И, как это ни смешно, сумев-таки убедить этим спектаклем очень много народа в том, что именно это и есть демократия… Ещё одной неожиданностью оказалось то, что народным комиссаром по военным и морским делам в тысяча девятьсот двадцать девятом году продолжал оставаться вполне себе живой и здоровый Фрунзе, который умер только в тридцать шестом прямо, так сказать, на своем боевом посту. Алекс некоторое время обдумывал эту новость, прикидывая, как это может повлиять на оценку и принятие либо непринятие тех предложений, которые он с собой вез, после чего тихонько вздохнул. А хрен его знает! Если по другим персоналиям – от Тухачевского до Ворошилова – у него был достаточно широкий спектр аналитических материалов, да ещё ко всему этому он много читал о них в нескольких вариантах реальностей, то с Фрунзе пока всё было непонятно. Вроде как не дурак и, в отличие от того же Тухачевского, имеет в загашнике реальные победы – и Колчака сумел разгромить, и Врангеля, да и туркам помог вернуть Стамбул, но какие у него тараканы в голове – не ясно. Что ж, как говорится – будем посмотреть… Короче, из прочитанного стало совершенно понятно, что Сталин внимательно ознакомился с принесенным в прошлый раз пакетом информации по персоналиям и сделал из него некие выводы…