«Интересно, помнят ли еще про нас друзья? — думал Сэм. — И что происходит там, в их мире?» Неопределенно махнув рукой перед собой, он думал, что показывает на запад, не сообразив, что находится не в главном туннеле Шелобы, а в том его ответвлении, которое ведет его прямо на юг. В светлом мире на западе солнце сейчас поднялось в зенит, и было четырнадцатое марта по хоббитскому календарю. Арагорн вел черный флот из Пеларгира, Мерри с рохирримами скакал по Долине Каменных Телег, в Минас Тирите пылали пожары, и Пипин с ужасом смотрел в безумные глаза Денэтора. И среди всех хлопот, страхов и опасностей мысли друзей постоянно возвращались к Фродо и Сэму. Но никакая даже самая сильная и благожелательная мысль не смогла бы прилететь сюда на помощь Сэммиуму сыну Хэмфаста Гэмджи. Он был совершенно один. Сэм наконец доплелся до каменной двери, закрывавший вход из орчьего коридора в более широкий туннель Шелобы, но не смог найти ни замка, ни задвижки, поэтому снова осторожно перелез через верх и довольно ловко сполз на землю с противоположной стороны. Затем прокрался к выходу, где на холодном ветру еще болтались обрывки паучьей сети. После зловонного тепла глубокого туннеля Сэма встретил пронизывающий холод с режущим ветром, и это его немного отрезвило. Пригнувшись, он осторожно вышел на открытую тропу. Здесь стояла гнетущая тишина, и было почти темно. Низко над головой хоббита плыли на запад огромные клубы пара, поднимавшиеся из Мордора. Получался плотный свод из дыма и туч, подцвеченный снизу багровым заревом. Сэм поднял глаза на Орчью Башню и заметил, как из ее узких окон-бойниц вдруг сверкнули огни, как два красных глаза. Может быть, сигнал?.. Страх перед орками, временно побежденный гневом и отчаянием, снова охватил хоббита. Он видел перед собой только один путь — к главному входу в страшную Башню; но ноги подгибались, и он опять задрожал. С трудом оторвав взгляд от Башни и жуткой прорези перевала с каменными рогами с двух сторон, Сэм стал смотреть только вниз, заставил не слушающиеся ноги сделать первые шаги и медленно, очень медленно, ловя каждый шорох и вглядываясь в тени, двинулся вперед. Вот он прошел место, где недавно лежал Фродо и где еще стоял отвратительный смрад Шелобы, вот поднялся в гору, дошел до той ниши, в которой прятался от орков, когда надел Кольцо и откуда увидел отряд Шаграта. Здесь он остановился и присел, не решаясь продолжать путь. Сейчас он по-настоящему понял, что до Мордора — один шаг, и если он перейдет через перевал и сделает этот шаг, то окажется там, откуда нет возврата. Он машинально вынул Кольцо и надел его на палец. И тут же еще сильнее почувствовал огромную тяжесть этого бремени и еще острее — злорадное притяжение мордорского Глаза. Глаз искал Сокровище, пытался проникнуть сквозь заслон Тьмы, которую сам наслал ради своей безопасности, и которая теперь мешала ему, отчего росло его беспокойство и множились сомнения. И снова Сэм отметил, что у него будто обострился слух, а все окружающие предметы побледнели и расплылись. Скалы и стены словно отступили в туман, зато издалека явственно слышалось бормотанье и всхлипывание несчастной Шелобы, и совсем рядом — резкие крики и лязг металла. Хоббит вскочил и вжался в каменную стену. Хорошо, что он надел Кольцо, это, наверное, идет новая банда орков. Но это ему только в первую минуту показалось. Свою ошибку он почти сразу понял — крики орков звучали в Башне, его подвел обостренный слух. А Башня была вот тут рядом, ее верхний угловой бастион нависал рогом почти прямо над ним, слева от дороги через перевал. Сэм дрожал, пытаясь заставить себя действовать. В Башне, судя по всему, разыгрывались ужасные события. Может быть, орки, поддавшись врожденной жестокости, уже нарушили приказ и пытают Фродо? Может быть, они рубят его на куски? Сэм напряженно вслушался в их крики, и в нем снова затеплилась надежда. В Башне спорили и дрались, но это орки дрались между собой, дошло до потасовки между Горбаком и Шагратом. Конечно, надежда, появившаяся у хоббита, когда он об этом догадался, была ничтожной, но ее хватило, чтобы вдохновить его на поступок. Орки ссорятся — это шанс на удачу. Сэму стало до боли жаль хозяина, он даже на мгновение забыл об опасности, громко крикнул: «Иду, господин Фродо!», взбежал на перевал и перешел его. Дорога поворачивала влево и круто спускалась вниз. Так Сэм оказался в Мордоре. Здесь он снял Кольцо. Может быть, он сделал это, инстинктивно предчувствуя опасность, может быть, просто для того, чтобы лучше видеть. «Самой страшной правде лучше смотреть в глаза, — пробормотал он. — Нечего спотыкаться в тумане!» Грозный и суровый вид открылся перед хоббитом, и безобразный до жути. Прямо перед ним в темную пропасть обрывался восточный гребень центрального хребта Эфел Дуат, за пропастью поднимался еще один скальный гребень, не такой высокий, с множеством острых, как зубы, черных вершин и вершинок на багровом фоне: внутренняя ограда Мордора, мрачная цепь Моргайя. А дальше, очень далеко, но почти прямо перед глазами Сэма за озером мрака, в котором то и дело вспыхивали языки пламени, разливалось огромное зарево — там клубились дымы, темно-красные внизу и черно-сизые вверху, где они вливались в плотное покрывало Тьмы, нависшее надо всей этой проклятой страной. Сэм смотрел на огненную гору Ородруин. Вечное неистощимое пламя, скрытое под конусом из черного пепла, разгоралось каждый раз заново, поднималось и с шумом вырывалось из вершины; из зияющих трещин в склонах выплескивались потоки расплавленного камня и с грохотом скатывались вниз. Несколько таких потоков широкими каналами текли в Барад-Дур, другие, извиваясь, пробивали себе путь на каменистую равнину, где постепенно застывали странными фигурами, будто безобразные драконы лезли из глубин измученной земли и каменели, не успев взлететь. Вот так, в час страшной работы, хоббит Сэм Гэмджи увидел Роковую Гору. Ее зловещий багровый свет, заслоненный хребтом Эфел Дуат от тех, кто находился на западных склонах, окрашивал нагие угрюмые скалы, отчего они казались политыми кровью. Слева от него во всей устрашающей мощи высилась башня Кирит Унгол. Кривым рогом торчала верхушка западного бастиона, которую Сэм уже видел с той стороны перевала, думая, что видит всю Башню. А она была лишь частью крепости, которая будто вырастала из крутых скал с восточной стороны, опираясь на узкую площадку далеко внизу. Отвесные стены, щетинясь стрельчатыми бастионами, шли тремя ярусами прочнейшей кладки вверх к северу и вниз к юго-востоку, а по углам резко загибались на запад и соединялись со скалой. В нижнем ярусе, примерно в двух сотнях локтей от того места, где стоял Сэм, между стенами был узкий двор. С юго-востока в него вели ворота; к воротам можно было попасть по широкой дороге с востока и по узкой тропе сверху. От пропасти дорогу отгораживал крепкий парапет, шла она сначала вдоль стены по обрыву, затем зигзагами вниз, в мрачную долину, где соединялась с Трактом, идущим от Моргульского перевала; потом по каменистым ущельям Моргайи этот путь вел на плато Горгорот и в Барад-Дур. А узкая горная тропа, на которой стоял Сэм, резко падала ступенями по склону и выходила на большую дорогу под грозными стенами недалеко от ворот. И вдруг Сэм с ужасом понял, что крепость предназначена не для того, чтобы враги не вошли в Мордор, а для того, чтобы они оттуда не вышли. Это был восточный форпост в линии обороны Итилиэна, воздвигнутый гондорцами после заключения Последнего Союза Племен, когда жители запада сообща сторожили зловещие земли Саурона, чьи пособники после изгнания хозяина продолжали таиться в горах. Но, как и в двух башнях-зубах Мораннона, которые назывались Наркост и Кархост, здесь не хватило бдительности; с помощью измены этой крепостью завладел вождь Кольценосных Призраков, и с тех пор в течение долгих веков в ней обитали силы Тьмы. Вернувшись в Мордор, Саурон сразу понял, что крепость на перевале сослужит ему важную службу. Преданных по-настоящему слуг у него было мало, зато было много рабов, которых держал только страх. Главной целью крепости стало препятствовать побегам из Мордора. Но и наоборот, смельчака, сумевшего живым миновать долину Моргул и пещеру Шелобы, здесь встретила бы последняя неспящая стража, и дальше ему не удалось бы сделать ни шагу. Совершенно безнадежно было бы пытаться миновать эти стены под взглядом стражей и пройти мимо ворот. Если бы даже Сэм шел ночью, его бы здесь заметили: ведь ночью орки видят еще лучше, чем днем; его бы не скрыли даже самые темные тени, в которые не проникали багровые отблески. Страшна была сама дорога, а уж его задача казалась вовсе невыполнимой — идти не мимо ворот башни, скрываясь от стражи, а прямо в них — и одному. Мысль о Кольце вместо утешения принесла новый страх. Как только хоббит увидел вдали пылающую вершину Роковой Горы, Кольцо сразу стало во много раз тяжелее. По-видимому, по мере приближения к огромному источнику огня, в котором его выковали, Кольцо становилось сильнее, росли его власть и коварство, так что управлять им могла только очень сильная воля. Кольцо было не на пальце у Сэма, а всего лишь на цепочке на шее; и все равно хоббит чувствовал, будто он уже вырастает, окутывается собственной тенью и стоит, как силач-великан, на стенах Мордора. Еще он чувствовал, что перед ним только два пути: либо он сумеет противостоять чарам Кольца, что будет очень трудно и принесет ему немало мук, либо присвоит Кольцо и бросит вызов Черной Силе из мрачной долины, лежавшей перед ним. Кольцо уже искушало его, сковывало волю и затуманивало разум. В голове роились фантастические видения: вот он, Сэм Могучий, герой Истории, шагающий с пламенным мечом через Страну Тьмы во главе войска, собравшегося по мановению его руки на штурм Барад-Дура… Если он победит, все тучи разойдутся, засветит белое солнце, по приказу победителя плато Горгорот превратится в цветущий сад, который потом принесет обильные плоды… Надо лишь надеть Кольцо на палец и объявить себя его Властелином… В этот час высшего испытания хоббита спасла любовь к Фродо и неистребимый хоббичий здравый смысл. В глубине души Сэм прекрасно понимал, что не дорос до того, чтобы взять на себя такое бремя, даже если бы заманчивые видения не были обманом, предательски подсунутым злыми силами, чтобы заманить его в западню. Он соображал, что для счастья ему хватит маленького садика, где бы он свободно хозяйничал, что сад размером с королевство ему ни к чему; и понимал, что его удел — работать своими руками, а не распоряжаться трудами чужих. «Все это жульство, — решил он наконец. — Тот меня сразу выследит и придавит, как только я раскрою рот, чтобы крикнуть. Если здесь, в Мордоре, надеть Кольцо, Он меня схватит. Приходится признать, что мое положение еще безнадежнее, чем весенний заморозок. Как раз сейчас, когда мне бы так пригодилась невидимость, надевать Кольцо ни в коем случае нельзя! А если я пойду к Огненной Горе, оно с каждым шагом будет все тяжелее и совсем меня замучает. Что же делать?» Но на самом деле сомнений у него уже не оставалось. Надо было идти в Башню, и как можно скорее. Хоббит встряхнулся, будто сбрасывая с плеч лохмотья мрачных видений, и медленно пошел вниз. Теперь ему казалось, что с каждым шагом он становится все меньше, и очень скоро он снова ощутил себя совсем маленьким и перепуганным хоббитом. Оказавшись под стеной, он без всякого Кольца внятно слышал шум орчьей драки, доносившейся из-под стен с внешнего двора. Сэм прошел больше половины пути к темным воротам, когда увидел, как из них в багровую полутьму выбежали два орка. К счастью, они направились не в его сторону, а повернули на главную дорогу; вдруг один из них споткнулся и упал, потом упал другой, и оба остались лежать неподвижно. Сэм не видел стрел, но догадался, что орки со стен или из-под ворот стреляют в своих же. Дальше хоббит пошел, прижимаясь левым плечом к самой стене. О том, чтобы перелезть через стену, речи быть не могло — ряды кладки без единой трещины локтей в тридцать высотой нависали перевернутыми ступенями. Внутрь можно было попасть только через ворота. Медленно продвигаясь вперед, Сэм размышлял, сколько орков может сидеть в Башне под командой Шаграта, и сколько привел Горбак, и из-за чего эти два головореза поссорились. С Шагратом шли примерно сорок солдат, с Горбаком — раза в два больше, но Шаграт, наверное, вывел в дозор только часть гарнизона. Подрались они, конечно, из-за Фродо и добычи. Вдруг Сэм даже остановился, пронзенный страшной догадкой: он все себе представил так ясно, будто сам увидел. Кольчуга из мифрила! Она же была на Фродо — они ее нашли! Горбак, наверное, захотел взять ее себе. Фродо мог спасти только приказ Черной Башни, а если предводитель орков его нарушит, Фродо тут же убьют. «Скорей, растяпа! — выругал себя Сэм. — Вперед!» — и, выхватив из ножен Жало, побежал к открытым воротам. Оказавшись под темным сводом, он кинулся вперед — и почувствовал удар, будто наткнулся на паутину Шелобы, однако завеса была невидима. Впереди не было ничего, никаких явных преград, но ворота хоббита не пропускали. Он отступил и присмотрелся. И увидел Стражей. В темноте под ворогами на высоких тронах сидели две гигантские фигуры. У каждой было по три сросшихся туловища и по три головы, обращенные во двор, внутрь ворот и к дороге. Головы были птичьи, как у громадных стервятников, а руки, сложенные на коленях, кончались когтями. Колоссы сидели неподвижно и наблюдали. Была в них страшная сила и сверхъестественное чутье. Ни видимое, ни невидимое существо не могло пройти мимо них незамеченным. Они узнавали врага. Сэм попытался напрячь всю свою волю и еще раз проскочить, но едва удержался на ногах, будто его оттолкнул мощный удар в грудь и по голове. В растерянности, зная, что он себя этим выдаст, но повинуясь вдруг пришедшей мысли, он вытащил из-за пазухи флакон Галадриэли и поднял. Белый свет раздвинул темноту под воротами. Холодные и неподвижные Стражи показались во всем своем жутком уродстве. В их блестящих черных каменных глазах был такой заряд враждебной силы, что Сэм съежился. Но от эльфийского огня эта сила ослабла. Сэм мгновенно проскочил между ними, но, когда еще на бегу снова прятал флакон за пазуху, почувствовал, как за ним Стражи пришли в себя и в воротах снова выросла невидимая преграда прочнее стали. Из безобразных голов вылетел сверлящий уши крик, и эхо разнесло его между стенами. Где-то высоко в башне в ответ на этот крик прозвучал громкий удар в колокол. «Дело сделано! — подумал Сэм. — У парадного я позвонил». — Эй, выходи, кто там! — крикнул он. — Доложи капитану Шаграту, что к нему в гости идет великий эльфийский воин и у него эльфийский меч! Ответа хоббит не дождался, побежал дальше. Жало голубым светом горело в его руке. Узкий двор в тени стен тонул во мраке, но Сэм увидел много трупов на камнях. Он чуть не споткнулся о тела двух орков-лучников, в спинах которых торчали кинжалы. Чем дальше он шел, тем больше было убитых: некоторые лежали по одному, застигнутые ударом топора или стрелой, другие — парами, сплетясь в последней смертельной схватке, третьи — кучами, в диких позах, застыв, когда душили, грызли, рвали друг друга. Камни были скользкими от их черной крови. На одежде мертвых орков Сэм разглядел два герба: Красный Глаз и знак Луны, напоминавший уродливое мертвое лицо. Не задерживаясь, Сэм пересек двор и в глубине увидел полуоткрытые двери, из которых вырывался красноватый свет. На пороге лежал труп огромного орка. Сэм перепрыгнул через него, и остановился, оглядываясь. От двери в глубь горы вел широкий коридор. Его слабо освещали мигающие факелы, воткнутые в скобы на стенах. Конец коридора тонул в темноте. По обе стороны было множество дверей. Нигде ни души, только несколько трупов валялось на полу. Из того, что Сэму удалось услышать раньше, он знал, что Фродо — живой или мертвый — вероятнее всего заперт в верхнем помещении высоченной башни, а дорогу туда можно искать целый день. «Ход туда должен быть где-то в глубине, — сказал себе Сэм. — Башня-то почти вся лепится к горе. Надо ориентироваться по факелам». Шел он по коридору медленно, каждый шаг давался с трудом. Его снова охватил страх. Шаги в тишине отдавались гулким эхом, можно было подумать, что великан шлепает ладонями по камням. Трупы, пустота, влажные стены в кровавых отсветах, страх смерти, которая может таиться за любыми дверями и в любом темном закоулке, сознание того, что за спиной в воротах не спит таинственная злая сила, — даже для самого смелого хоббита это было слишком. Он бы лучше открыто кинулся в бой — если врагов не чересчур много, — чем терпеть жуткую неизвестность. Он старался думать о хозяине, которого, наверное, мучили, а может быть, даже убили, и лежит он где-то за этими стенами. Надо идти. И Сэм шел. Он уже прошел освещенную факелами часть коридора и оказался у больших кованых дверей, которые, как хоббит догадался, были внутренним выходом из башни в подземный ход, как вдруг услышал откуда-то сверху сдавленный крик. Сэм застыл как вкопанный. Вслед за криком раздался топот приближающихся шагов, прямо над головой. Кто-то бежал вниз по гулкой лестнице. Воля хоббита ослабла, и он не смог остановить руку, потянувшуюся к цепочке и искавшую Кольцо. Но Сэм Кольца не надел. Он только сжал его в горсти и тут увидел бегущего противника. Орк выскочил из темного хода в правой стене и бежал прямо на хоббита. Заметил! Сэм слышал, как он дышит, и видел кровожадный блеск в его глазах. Но вдруг шагах в шести от него орк застыл, пораженный, ибо увидел не маленького перепуганного хоббита, с трудом державшего мечик в дрожащей руке, а высокую молчаливую фигуру, окутанную серой тенью, грозно стоящую на фоне мерцающих факелов. От сверкания поднятого неведомым воином оружия у орка заболели глаза, а ведь другая рука воина сжимала на груди еще более страшный предмет, излучавший убийственную силу. Орк съежился, взвизгнул, повернулся и удрал туда, откуда пришел. Ни один пес при виде зверя не кидался в погоню с таким жаром, как Сэм бросился за убегавшим врагом. — Ага! — кричал он. — Эльф, непобедимый воин, вторгся в вашу твердыню! Вперед! Показывай мне дорогу наверх, или я с тебя шкуру сдеру! Но орк был у себя дома, он был сыт и ловок, а Сэм переходов не знал, был голоден и страшно устал. Началась винтовая лестница, ступени вели круто вверх, для хоббита они были высоки, и скоро он на них совсем запыхался, а орк скрылся из виду, и его топот слышался все тише и тише, но все время сверху. Эхо некоторое время доносило перепуганный визг. Потом все стихло. Сэм хоть и замедлил ход, но не остановился. Он почувствовал, что идет верной дорогой, и воспрянул духом. Оттолкнул Кольцо рукой, подтянул пояс. «Прекрасно, — сказал он себе. — Если все орки так не любят меня и мое Жало, может быть, все это кончится лучше, чем я ожидал. Похоже, что Шаграт, Горбак и их бандиты сделали за меня почти всю работу. Кроме этой перепуганной крысы в крепости, вроде, ни одной живой души не осталось». Мысленно произнеся последние слова, он вдруг задрожал и замер, словно наткнулся на стену. До него дошел смысл того, что он сказал: «Не осталось ни одной живой души». А перед этим чей предсмертный крик он слышал? — Хозяин! Господин Фродо! — закричал Сэм, чуть не плача. — Фродо! Что делать, если его убили? Я иду! На самый верх влезу и узнаю всю правду, самую страшную! Он поднимался все выше. Его окружала темнота, только изредка на повороте или при входе на следующий ярус башни попадались одинокие факелы. Хоббит пробовал считать ступени, но после двухсот потерял счет. Шел он теперь осторожно, ибо откуда-то сверху услышал голоса, и, похоже, разные. Значит, не одна крыса осталась живой в башне. Ступени кончились неожиданно, когда Сэм уже задыхался и ноги отказывались слушаться. Он остановился и огляделся. Стоял он на плоской крыше верхнего яруса башни, открытой площадке около двадцати шагов в ширину, огражденной низким парапетом. Выход ступеней был посреди крыши, из башенки с двумя дверями — одна на восток, другая — на запад. На востоке простиралась широкая темная равнина плато Горгорот с огнедышащей горой вдали. Ее недра вскипали, и огненные реки, изливаясь из глубин, пылали таким неистовым огнем, что даже с расстояния многих миль освещали верхушку башни. Вид на запад заслонял цоколь мощного шпиля, торчащего кривым рогом над хребтами окружающих гор. В цоколе было узкое окно-бойница, оттуда шел свет. Вход внутрь шпиля был не далее десяти шагов от места, где стоял Сэм. Там было темно, и именно оттуда доносились голоса. Сначала Сэм не вслушивался в разговор, а только разглядывал крышу-террасу. Здесь, по-видимому, произошло самое жестокое побоище. Всюду валялись орчьи трупы с обрубленными ногами, руками, без голов. Запах смерти носился в воздухе. Вдруг громкий крик, брань, какой-то стук заставили Сэма отступить в тень. Хоббит узнал резкий и грубый голос Шаграта, коменданта башни. — Значит, говоришь, что вниз не пойдешь, Снаг? Подлая крыса! Насмехаешься, думаешь, у меня сил не хватит с тобой расправиться? Подойди! Я тебе сейчас глаза выцарапаю, как минуту назад Радбугу. А когда придут другие, прикажу им скормить тебя Шелобе. — Никто не придет, во всяком случае, ты до этого не доживешь! — нагло ответил Снаг. — Я же тебе сказал, что свиньи Горбака первыми подскочили к воротам, и никто из наших живым не ушел. Лагдуф и Музгаш пытались убежать, но их за порогом застрелили. Я все из окна видел. Они были последними из наших. — Значит, придется идти тебе. Я останусь, я ранен. Чтоб этому Горбаку в Черные Копи попасть! Грязный бунтовщик! — Шаграт разразился потоком гнусных ругательств и проклятий. — Я ему дал больше, чем себе оставил, а этот подлец ткнул меня ножом прежде, чем я успел его задушить. Ты должен идти, иди, пока я тебя зубами не загрыз. Надо доложить обо всем в Лугбуре, а то нас обоих бросят в Черные Копи, да, да, и тебя тоже! Если будешь тут долго болтаться, не спасешься, крыса трусливая! — Я больше не пойду по лестнице, — буркнул Снаг. — Будь ты трижды начальник, не пойду! Брось нож, а то я тебе стрелу в брюхо всажу. Ты недолго пробудешь комендантом, когда в Лугбуре узнают, что тут произошло. Я свое дело сделал, дрался с вонючими моргульскими хорями, защищал Башню, а эту кашу вы заварили, начальники. Это вы подрались из-за добычи. — Не твое дело, — осадил его Шаграт. — У меня был приказ. Горбак начал драку, он хотел присвоить кольчугу. — А ты его раздразнил. И вообще зазнался. Он оказался умнее тебя, он тебе несколько раз говорил, что самый главный шпион остался на свободе, а ты слушать не хотел. И сейчас не хочешь. Горбак-то был прав, сейчас здесь ходит большой воин, может быть, убийца-эльф, а может, проклятый тарк. Я тебе говорю, он уже сюда идет. Звон слышал? Он прошел между Стражами, а это только тарки могут. Пока он на ступенях, я вниз не пойду. Даже если бы ты был Назгулом, не пошел бы. — Ах, вот как?! — заорал Шаграт. — Это сделаешь, то не сделаешь? А когда твой эльф придет сюда, удерешь и оставишь меня одного? Остолоп! Я тебе сначала кишки выпущу! Из башенного помещения выскочил орк, за ним Шаграт, великан с длинными руками, которые доставали до земли, когда он бежал, согнувшись. Одна рука бессильно висела вдоль туловища, из нее текла кровь. Другая прижимала к телу большой сверток в черной тряпке. Сэм съежился за дверью. Он видел освещенное красным заревом отвратительное, искаженное злобой лицо, окровавленное, будто исполосованное когтями. С клыков открытой пасти капала пена, из горла вырывался звериный хрип. Из укрытия Сэму было видно, как Шаграт гонял Снага по террасе и как, в конце концов, орк ускользнул и кинулся назад в башню. Шаграт за ним не побежал. Через восточную дверь Сэм увидел, как он стоит у парапета, задыхаясь, пытаясь шевельнуть левой рукой, но она не слушалась. Он отложил сверток на пол, правой рукой вынул длинный красный кинжал и плюнул на клинок. Потом перегнулся через парапет, посмотрел вниз и дважды крикнул. Ему никто не ответил. Тем временем один из лежавших вдруг зашевелился, встал, неверными шагами на полусогнутых ногах подошел сзади к Шаграту, схватил сверток и выпрямился. В руке у него было копье с широким плоским наконечником и коротким сломанным древком. Он замахнулся, чтобы ударить Шаграта в спину, но в этот момент то ли от боли, то ли он ненависти хрипло зашипел. Шаграт молниеносно развернулся и всадил ему в горло кинжал. — Получай, Горбак! — закричал он. — Тебе было мало, ты еще не подох? Ну, теперь я тебя прикончу окончательно! Он прыгнул на упавшего противника и стал яростно топтать его, еще несколько раз ударил кинжалом. Наконец, насытившись местью, выпрямился, закинул голову и издал гортанный победный крик. Потом облизал лезвие кинжала, взял его в зубы, схватил сверток и, хромая, заковылял к входу на лестницу. У Сэма не было времени на размышления. Он мог бы выскочить в противоположную дверь, но тогда бы его увидели, и игра в прятки с орком кончилась бы очень быстро и не в пользу хоббита. И Сэм сделал самое лучшее из того, что мог: с громким возгласом бросился Шаграту навстречу. Он уже не держал руку на Кольце, оно было у него на груди, но, вероятно, и оттуда поражало страхом рабов Мордора, а сияние от поднятого в правой руке меча слепило глаза орка, как безжалостный свет звезды из страны эльфов, от одного названия которой у этих тварей кровь застывала в жилах. Чтобы вступить в бой, Шаграту пришлось бы бросить ценную добычу, а этого он позволить себе не мог. На мгновение он задержался, злобно хрипя и ощерив клыки. Потом молниеносно отскочил в сторону, а когда Сэм замахнулся на него, использовал сверток, как щит и как оружие одновременно, ткнув им противника в лицо. Сэм пошатнулся, и, пока снова обрел равновесие, Шаграт быстро пробежал мимо него по ступеням вниз. Проклиная врага, Сэм кинулся было в погоню, но через пару шагов остановился, сообразив, что надо скорей спасать Фродо, ведь второй орк вернулся в башню. Опять не было времени ни выбирать, ни думать. Удравший Шаграт может вернуться с целой бандой, но гнаться за ним значило терять драгоценное время, ибо меньший орк может совершить страшное дело. Подумав так, Сэм побежал наверх. «Наверное, я опять что-то путаю, — вздохнул он, — но как бы там ни было, надо сначала сходить на самый верх». Тем временем Шаграт беспрепятственно спустился вниз, пересек двор и выскочил за ворота, прижимая к груди черный сверток. Если бы Сэм это видел и мог знать, к чему приведет появление свертка в Барад-Дуре, он бы ужаснулся. Но Сэм был занят одной мыслью и в этот момент преодолевал последний этап пути к хозяину. Очень осторожно он подошел к дверям в башню и переступил через порог. Внутри было темно. Когда глаза привыкли, он увидел справа очень слабый свет и проход. Там крутая лестница вилась вдоль стен вверх. По-видимому, где-то над ней горел факел. Сэм стал тихо подниматься по лестнице. Добрался до факела, который был воткнут над дверями напротив узкого, как бойница, окна, обращенного на запад. Это и был один из тех красных «глаз», которые они вместе с Фродо увидели снизу, выйдя из туннеля. Сэм быстро миновал дверь и пошел еще выше, вздрагивая от мысли, что проклятый враг может в любую минуту схватить его сзади за горло.