Снизу, от смотровой площадки, выкатился «Додж», сдвинулась боковая дверца. Внутрь затолкали хныкающую девушку, закинули из багажника сумку, Олега, вторую сумку. Дверца прокатилась по направляющим, захлопнулась, и машина резво помчалась по автостраде к Женеве. — Ну что, умник? — пнула ведуна кроссовкой Роксалана. — Ну, где твое колдовство? Скотина безмозглая. Неужели опять? Не хочу! Она ударила Середина еще раз, потом еще. К счастью, он все равно ничего не чувствовал. Олегу было плохо и без ее стараний. Скорее всего, Олег и Роксалана добрались-таки до Женевы. Какой еще аэропорт мог находиться в получасе езды от западной оконечности Невташеля? Пару минут невольные пассажиры грузовичка слушали разноголосый рев множества турбин, потом «Додж» остановился. В проеме откатившейся дверцы оказался виден бок небольшого самолетика, откинутый от дверцы трап. Сумки пленников и их самих быстро перебросили из машины в машину и самолет сразу покатился по площадке аэродрома. Послушники колдуна усадили свою добычу в широкие кресла, пристегнули ремнями. Ведун понял, что тело потихоньку начинает его слушаться, и громко застонал, потом перешел на хрип: — Лекарство… — пробормотал он. — Дайте скорее лекарство. Оно в сумке… Я покажу… Один из служителей Аркаима наклонился к Роксалане: — Передайте скитальцу, что нам запрещено прикасаться к его вещам, к нему самому, выполнять любые его просьбы, приказы или советы, даже если от этого будет зависеть его или наша жизнь. Нам приказано применять к нему электрошокер, если он будет произносить непонятные слова, совершать непонятные нам движения либо просто пытаться разговаривать. Граф предупредил, что от этого зависит наша жизнь и его к нам расположение. Поэтому мы выполним приказ, если ваш спутник издаст еще хоть один звук. — Что же он сам не прилетел? — не удержался Середин. Послушник достал из сумочки на боку короткий толстый шокер, нажал на кнопку. Между двумя электродами проскочила длинная голубая искра. — Граф не знал, как долго продлится охота, мисс. У него сейчас очень много дел. — Да уж, у полиции наверняка еще очень… Все, молчу! — Олег отвернулся от приближающегося шокера к окну. Их маленький самолетик уже катил по рулежке, плавно огибающей какой-то стеклянный гриб. Вдалеке виднелись синие с белыми вершинами горные отроги. Впрочем, этого добра в Швейцарии хватало везде. Внезапно его сильно вжало в спинку кресла. Горы тем не менее остались на своем месте. Просто через несколько секунд они изогнулись, а спустя еще минуту ушли куда-то под брюхо стальной птицы. Расстояние, которое они одолели на машинах за полтора дня, самолет проглотил меньше, чем за час — вроде бы только взлетели, а уже упали на крыло и повалились вниз в изящном вираже. Из окна Олег увидел распластанное буквой «Т» озеро, широкую реку и понял, что садятся они отнюдь не в Цюрихе. — Это Люцерн, — сообщил он своей спутнице. — В Люцерне нет аэродрома. — Ерунда. Для «Боингов», может, и нет. А такой стрекозе хватит и асфальтированной улицы. К тому же, в билетных кассах и багажных стойках она тоже не нуждается. Сзади поднялся послушник, наклонился к уху девушки: — Передайте страннику, что, если он будет молчать и выполнять приказы, то пойдет сам. Если хоть раз шевельнется без разрешения — его понесут вместе с сумками. — Да понял, понял, не дурак… — вздохнул ведун. — В этот раз Аркаим перестраховался сверх всякой меры. Взлетной полосы они не увидели, а вот площадка перед ангарами и вправду оказалась асфальтированной. Оглядеться пленникам не удалось — их сразу засунули в джип, неотличимый от брошенного в аэропорту Берна. А скорее всего, это именно он и был. Вперед выкатился приземистый «Майбах», джип двинулся следом, замыкал же колонну короткобазный трехдверный «Форд». — Какой почет! Готов поклясться, обе тачки набиты бойцами, как банки с паюсной икрой. На тот случай, если мы что-нибудь учудим с этим аппаратом. Спереди приглядывают и сзади. — Еще один звук и странник получит шокера, — неопределенно сообщил один из послушников, сидевших в багажнике. Что интересно, на заднем диване размещались только пленники, надежно пристегнутые инерционными ремнями. Служители Аркаима и вправду опасались прикоснуться к таинственному врагу их господина. По узкой, но гладкой как шелк дороге они минут за пять домчались до Люцерна, пролетели по его набережным, выскочили на трассу к Брюннену. Машины гнали явно за полторы сотни. Олег хотел даже посоветовать не нарываться на встречу с полицией — но вовремя вспомнил про шокер и промолчал. Трасса отошла от озера, утонула в долине между отрогами — прямая, как тетива лука, натянутая над самой землей. По сторонам, сразу за дренажной канавой, сливались на скорости в единое зеленое полотно засаженные чем-то поля. «Майбах» принял влево, легко, словно стоячих, обходя потрепанный микроавтобус и ползущий перед ним контейнеровоз. Джип тоже выскочил на встречную полосу, проскочил мимо автобусика, мимо грузовика… Но в ту секунду, когда крепежная вилка полуприцепа поравнялась с окном пленников, тягач вдруг принял резко влево, сминая переднее крыло и капот легковушки. Колеса его застопорились и утонули в сизых облаках дыма. — Ё… — только и успел выдохнуть Олег, как их машина слетела с дороги, врезалась передним левым колесом в канаву, а дальше закувыркалась через крышу. С дороги послышались щедрые длинные очереди. Не лающие, как у короткоствольных автоматов, а оглушающие, словно пулеметные. — Еп…понский городовой! Джип перекрутился не меньше пяти раз, прежде чем остановился среди кустов крыжовника, качнулся и на полкувырка откатился назад. В салоне почему-то сильно пахнуло дихлофосом. Раздались громкие стоны, жалобный вскрик. Олег представил себе, что должны были испытать непристегнутые бойцы в багажнике и ему стало нехорошо. Он, закрепленный почти намертво, и то раза три ударился головой о потолок и изрядно отбил левое плечо о дверцу и стекло. Водитель сидел неподвижно, послушник на пассажирском сиденье неуверенными движениями пытался отстегнуться. — Олег, мы живы? — жалобно спросила Роксалана. — У мертвых ничего болеть не должно. — Хорошо быть мертвым… Правая дверца джипа открылась, березовый приклад «АКМ» решительно врезался в голову охранника и тот наконец обрел покой. — Русские? — Раскосый, в рабочем комбезе мальчишка, на вид — не больше шестнадцати, заглянул на задний диван. — Граждане России, захваченные в плен? — Это мы!!! — восторженно завопила Роксалана. — Мы это, мы! Вот Олег, вот я! Паспорта! Паспорта в сумках! В том, в заднем, там, в багажнике. — Мы из посольства России, спасательная операция. — Господи, милые мои, родные, — расплакалась девушка. — Выбирайтесь, скорее… Недруги могут поднять тревогу. — Ну, так отстегните нас! — не выдержал Олег. — Мы в наручниках! А ключи у того, в шелковой рубахе, которого вы прикладом приложили. — Простите. Мы все сильно нервничаем. Переднего охранника выдернули из машины уже совсем другие, подбежавшие бойцы, быстро обыскали и спустя несколько минут «браслеты» упали. Олег, все еще придерживая виски руками, выбрался наружу, восхищенно крякнул. От джипа к шоссе шла широкая черная полоса не меньше двухсот метров длиной. На трассе сидел носом в микроавтобусе «Форд» без единого стекла. Из красного он стал почти черным из-за множества пробоин. «Майбах» догорал в кустах по другую сторону от дороги. — Как там наши сумочки… — пробормотал Середин. — Тоже все в «решето»? — Предметы гигиены? — поинтересовался другой боец, тоже в рабочей одежде и кивнул ближайшему автоматчику: — Принести! «Чего они все такие узкоглазые? — удивился Олег. — Калмыки, что ли? Или спецназ из чукчей?» — Скорее, скорее, — поторопил боец, оказавшийся командиром. — Шум, полиция… Опасно. Вас нужно вывезти. Вы граждане России. Мы из посольства России. Поминутно оглядываясь, он побежал к дороге. Бывшие пленники затрусили за ним. — Скорее, сюда! — Чукотские спецназовцы открыли створки стоявшего на полуприцепе контейнера. — Сюда! Спасайтесь! Олег оперся о задний брус полуприцепа, приподнялся, перевалился внутрь… И изумленно присвистнул: там стояли компактный дачный унитаз, шесть пятилитровых канистр с питьевой водой, какие-то коробки. Половину контейнера занимал толстый, почти в локоть, поролоновый матрац. Но удивляться было некогда: после устроенного на трассе зрелища в Люцерне и Брюннене полиция наверняка успела подняться на уши. Или в ружье. — Руку! — Середин ухватил Роксалану за запястье, рывком втянул наверх. Подбежавший спецназовец кинул внутрь целые по виду баулы: — Ваши вещи? — Да! Тяжелая металлическая створка тут же захлопнулась, скрипнули запорные рычаги. Пол под ногами качнулся, и «граждане России», потеряв равновесие, рухнули на мягкий пухлый поролон. — Получилось! Получилось, Олежка, получилось! Мы вырвались! Вырвались! Роксалана заключила его в объятия, стала торопливо целовать: в нос, в шею, в губы. Потом вдруг стащила с себя футболку, принялась снимать джинсы. Опять кинулась на Олега, дернула вверх его куртку. Не готовый к подобному повороту, молодой человек на несколько секунд опешил, но быстро взял себя в руки и как можно быстрее избавился от одежды. Никаких прелюдий не было. Их тела слились воедино, едва тряпки перестали мешать плоти, и горячие волны древнейшего в истории жизни таинства заставили двух людей забыть об окружающем мире… — Ой, как хорошо, — распласталась на широком матраце Роксалана. — Олег, хорошо как. Какой ты классный парень! Черт возьми, это было самым лучшим приключением в моей жизни! Господи, я раз сто считала себя покойницей и тысячу раз у меня аж матка опускалась от ужаса. Когда я девкам расскажу, у них глаза вылезут от зависти. Боже! Колдуны, бандиты, застенки, насильники. Драки, драки, стрельбы, пули так и летают. Потом еще этот бабах! Кувырки на машине! Ой, Олежка, да такого ни в каком кино не увидишь! Как это было классно! Какие там горные лыжи, какие парашюты! Вот это было да-а-а… Самое крутое приключение! Я мечтала о чем-то похожем в детстве. Но на самом деле это оказалось даже круче! Зачем тебе штаны? Ты что, больше не будешь? — Она кокетливо перекатилась с боку на бок, потянулась, выбросив руки вверх и постучав ножками по матрацу. — Иди сюда, о герой! Ты спас свою принцессу и теперь можешь наслаждаться ею, сколько пожелаешь! Ну, иди сюда! Иди! Он обняла его, крепко и искренне поцеловала: — Ты победил, Олег. Признаю, ты самый крутой парень из всех, кого я только встречала. Отныне я твоя. — А если эти… калмыки сейчас дверь откроют? — Не откроют… — пошевелила она пальчиками. — Зачем тут вода и горшок, если через полчаса высадка? Я думаю, мы тут дня на три. Если нас через Чехию повезут, то в России будем… Не знаю. Дороги на два дня, но на таможне можно неделю простоять. Через Польшу не повезут вообще: там вечно все воруют, могут влезть. Ну, а через Финляндию будет как раз три дня. — Что-то все это странно, — покачал головой Олег. — Ты когда-нибудь слышала, чтобы наши своих, русских, таким образом выручали? — Так ведь вытащили же, — выгнулась она на постели. — Вот, смотри. Мы здесь! — С чего это они вдруг? — Что же ты не спросил? — засмеялась девушка. — Надо было документы спросить. Кто такие, мол? Почему выручаете? Ах, у вас пропуск просрочен? Никуда с вами не пойду, недостойны. Останусь в кандалах у колдуна. — Ну, это бред, конечно, — согласился Середин. — Но все равно… Чего это наше посольство так воспылало патриотизмом, что стало спасать своих граждан от бандитов в других странах? — Это, наверное, из-за меня. Ты знаешь, кто я такая? Да папа из-за меня… Да он… Да это, наверное, он и организовал! Кто же еще? От нашего посольства дождешься, как же. — Ты ему звонила? — Хотела. Но тот гад, в туалете, не дал. Отобрал трубку. — Откуда же тогда он узнал? — Ну, ты даешь! Как он может не смотреть новости из Швейцарии, если я сюда поехала? А тут это… Колдун же твой говорил, что из-за нас по всему миру новости шли. Ну, чего ты там топчешься, мой принц? — Она откинула голову и зажмурилась. — Отныне я твоя, Олеженька ты мой, я вся твоя. Молодой человек опустился рядом с ней на колени, прикоснулся губами к ее шее, ее плечам, груди и животу…