— А если подумать? — спросил Михаил, взявшись за рукоять пистолета. — Столько же было, может даже больше… но сколько сейчас — не знаю, информация о прорыве немцев уже разошлась, так что они могли начать разъезжаться… Климов еще раз посмотрел на карту железнодорожных путей. Бежать все эти поезда могли только на запад в Руан. Так что он решил отправиться в погоню за этими зайцами. Ну и имелся какой-никакой шанс, что все-таки часть составов все же еще некоторое время останется в Амьене и их даже хватит. Немцы может и прорвали фронт, но еще далеко… Но в погоню отправиться можно было только утром, потому как начало темнеть, солдатам требовалось нормально поесть и отдохнуть, ну и распределить по поездам народ тоже дело не быстрое и муторное. Глава 7 17 Рядом с Сент-Кантеном, в непосредственной близости, западнее и южнее, располагалось еще два аэродрома, кои так же оказались захвачены солдатами (первым взяли северный), а там в общей сложности еще шестнадцать двигателей, плюс десяток вышедших из строя, но вроде как ремонтопригодных, по крайней мере большая часть, и семь десятков различных самолетов. Жаба душила просто неимоверно, но разбирать самолеты уже просто бессмысленно из-за того, что тупо нет на это времени, да и грузить все это богатство некуда. Так что полковник отдал приказ ломать машины самым грубым образом, то бишь обламывать хвост и крылья, оставив только кабину с моторным отсеком. По крайней мере эту часть аэропланов он еще надеялся куда-нибудь погрузить и вывезти. — Где еще есть аэродромы? — поинтересовался Климов у коменданта города. — Сколько их южнее города, а сколько севернее? Тот отвечать не захотел и приняв горделивый вид, презрительно взглянул на Михаила и даже фыркнул через нос. А шнобель у него действительно был выдающийся, прямо как у карикатурного армянина. Играть в благородство Климов тоже не собирался, не было ни времени на такие развлечения, ни желания, а потому просто достав нож, воткнул его в левое плечо французу по самую рукоять и стал его потихоньку в ране проворачивать. — А-а-а!!! — Не хотим по-хорошему, будет по-плохому… — А-а-а!!! — Вы видимо большой поклонник вашего соотечественника де Сада… — А-а-а!!! — Хотя нет он ведь вроде как сам любил истязать жертв… а вы любите, когда вам причиняют боль. Наверное, у вас был еще кто-то по имени Мазо… Был? А то как-то этот момент прошел мимо меня. — А-а-а!!! — Но должен признать, вы французы, знаете толк в извращениях… — А-а-а! Не надо! Прекратите!!! Климов вынул нож из плеча коменданта. — Мне повторить вопрос? — Н-нет… — Пой птичка, пой. Или сейчас во второе плечо воткну… Я так понимаю, что вам понравилось? Ну так мне не жалко, могу повторно доставить вам неземное удовольствие… — Н-не надо… Южнее еще четыре аэродрома… Между нами и Амьеном шесть… это вместе с тем, что вы захватили… и севернее Амьена должно быть еще пять… Под Амьеном и севернее стоят англичане… — Итого… семнадцать… в среднем по пять десятков самолетов… восемьсот пятьдесят машин… не, столько я не утащу… даже с учетом сбитых немцами… Но заглянуть на огонек к ближайшим в гости надо, ибо сказано, что лучшее зенитное средство — это наши танки на аэродромах противника… Климов действительно отдал приказ начать делать станки к пушкам, чтобы превратить их в зенитные орудия, набросав для плотников общую схему, предусмотрев нормальный поворотной механизм. Пока ставить все это некуда, но он все же надеялся, что удастся разжиться еще составами. После чего снова повернулся к коменданту. — Ну и стоило кочевряжиться? Тот зло зыкнул на своего мучителя и буквально выплюнул: — Вы варвар… — Да… скифы мы скифы… Знаете, я часто жалею, что мы вот такие варвары, а не цивилизованные люди как вы… Как бы проще стало жить! Несмотря на боль, что терзала коменданта, коему начали оказывать первую помощь солдаты, он все же выразил удивление взметнув брови. — Удивлены? Но да, это так… но и варвары мы какие-то неполноценные получились, заразились этой вашей цивилизацией… словно сифилисом каким-то и болеем теперь. Ведь настоящему варвару плевать, что о них скажут другие. А мы все время оглядываемся и спрашиваем себя, а что же скажут цивилизованные человеки? А вдруг им не понравятся наши действия и станут нас порицать? А так, творили бы как вы всякую гнусность и не заморачивались, ведь мы цивилизованные, а значит априори правы и безгрешны. Вот когда ваш Наполеон пришел в Москву, он ее спалил и ограбил… нет, сначала ограбил, а потом спалил… ценностей вывезли просто немеряно. Солдаты его армии насиловали всех, кто попадется… будучи невероятно просвещенными людьми, даже юнцами мужеского пола не брезговали. И ничего, никто не возмутился сими гадкими действиями… До сих пор, сука, никто не извинился… А когда наши варвары прибыли к вам с ответным визитом в Париж, мы платили за еду, фураж и постой, ни один дом не сгорел, никого наши солдатики и даже казачки хором не отымели во все щели. А надо было, как цивилизованным людям, а еще лучше натуральным варварам, не просто Париж спалить, а вообще все французские города сравнять с землей. Но нет, как можно?! Это же Париж! Это же милая Франция! Светоч культуры и цивилизации! Но варвары при этом все равно почему-то мы. Не находите это странным? Француз не ответил, но ответ Михаилу и не требовался. Тем более что ему стало не до полуобморочного коменданта. По железной дороге с севера шел поезд. Поднялся переполох, к счастью, состав оказался пустым, но оно и к лучшему. — Выделить из состава необходимое число вагонов на платформы под зенитные орудия. А пока шла непростая работа по перераспределению вагонов, железнодорожников гоняли так что они с ног валились, Климов решил заглянуть на аэродромы южнее захваченного им городка. Давно стемнело, но это не являлось проблемой, скорее наоборот — дарило несколько лишних минут и увеличивало эффект внезапности. Аэродромы разбивали в непосредственной близости от железной дороги, буквально в ста метрах, но оно и понятно, так легче доставлять грузы и сворачиваться для передислокации. Так что стоило только поезду остановиться, бойцы приставляли к платформам мостки, по которым живо скатывались «рено», после чего проходила стремительная атака на аэродром. Никто нападения с тыла не ожидал по определению, скорее думали, что это вне графика подвозят дополнительные необходимые для боевой работы грузы: топливо, бомбы, прочие боеприпасы. Навстречу спешили начальники этих аэродромов, плюс хозяйственники, коих тут же принимали и брали в плен. Гвардейцы охватывали аэродром с флангов по два взвода на фланг, чтобы никто никуда не сбежал и никого не смог предупредить, ну и проводился стремительный штурм под прикрытием десятка танков. Климов хоть и не сильно уважал Жукова как «маршала победы», причин тому хватало, но не мог не признавать верность некоторых его высказываний, про те же танки на аэродромах или про энное количество пушек на километр фронта… Стрельбы как правило не случалось, хватало нескольких коротких очередей что выдавали пулеметные «рено» для острастки и все тут же задирали лапки кверху, как говорится, никто не хотел умирать… ни охранная полурота, ни сами пилоты, не говоря уже о техперсонале. Ну и шок имел место быть, тут и стремительность захвата, к чему никто всерьез не был готов, все оборонительные позиции расположены с западной стороны аэродромов, а так же присутствовал когнитивный диссонанс, ведь танки французские с французскими же опознавательными знаками. Кстати сказать, на аэродромах имелись специальные зенитные пулеметы, наверное, для защиты аэродрома от возможного налета противника. Впрочем, отказываться от намерения превратить легкие пушки в зенитные средства Климов все равно не собирался. Лишними точно не станут. Далее полковник дожидался подхода второго состава со строевой ротой, коей передавали захваченный аэродром с наказом разломать машины, отрубив крылья и хвосты, собрать все ценное, оттащив это поближе к дороге с помощью пленных, чтобы потом подобрать без лишней беготни. После чего гвардейцы загружались обратно на поезд (второй состав уходил обратно в Сент-Кантен за второй ротой), что двигался к следующему аэродрому, где все повторялось словно под копирку. Тем более что связь обрубили первым делом и никто дистанционно никого предупредить не мог. Климов даже удивлялся той легкости с которой удавалось провести захваты аэродромов. Даже стал переживать, что завтра все наперекосяк пойдет. Ночью кстати пришел еще один состав что так же захватили. Но даже с этими двумя поездами транспорта катастрофически не хватало, так что поход на Амьен становился неизбежным. Ну и требовалось по плану-минимум раздолбать все аэродромы между двумя этими городами, чтобы не получить удар возмездия с небес. А то, что им постараются отомстить даже забыв про немцев, это как пить дать. 18 Ночь выдалась бессонная, но и дальше спать было нельзя, так что Климов сам хлебал крепко заваренный кофе и солдат своих им же поил. Те морщились, но пили. А куда деваться? — Пейте бойцы, нам нужно как минимум еще десяток аэродромов захватить… это я молчу про вокзал Амьена. Так что стоило только забрезжить рассвету, как составы двинулись на север. Поездам успели прицепить по две платформы на которые установили по два трофейных зенитных станковых пулемета «гочкисса», а так же по одной легкой пушке смонтированных на самопальных станках, что успели сварганить за ночь. Одно плохо, что опыта стрельбы у артиллеристов с такой конструкции, да еще по летающим в небе мишеням, к тому же при собственном движении, не имелось от слова «вообще», так что эффективность их в случае реальной угрозы скорее всего окажется околонулевой. Климов больше рассчитывал на психологический эффект, что окажет пушечная стрельба на самих пилотов. Сложно удержаться на боевом курсе и не отвернуть видя, как в тебя стреляют из пушки, что выплевывает сноп пламени и дыма. Ну и никто не отменял случайных попаданий. А так больше на пулеметчиков полагался. Связисты из командного вагона, что располагался в середине состава, провели к ним телефонную связь. Кофе помогало слабо, Михаил чуть челюсть себе не свернул во время очередного зевка, но всякая сонливость прошла как у него, так и у солдат, стоило только начаться боевой работе. В поход полковник взял помимо своего состава еще пять. Остальные остались в Сент-Кантене. В каждый состав погрузили по две роты и по четыре танка на одной платформе. Тактику действия полковник определил следующую, сказав, показывая карту: — По уточненным данным к железке вот тут и тут, примерно в тридцати и шестидесяти километрах от нас с востока подходит две железнодорожные линии. По обе стороны от них расположены аэродромы. На захват одного аэродрома выделяется по одной роте усиленной двумя танками. То есть один поезд. Мы всем кагалом едем на север и концевые поезда останавливаются у своих целей. Действовать быстро, четко и слаженно. Никаких сантиментов к противнику. Прозвучит хоть один выстрел и валите всех, кто с оружием в руках. Пример прапорщика Малиновского всем в пример, что говорить о чем-то с франками не имеет смысла. В этих людях Климов был уверен. На дело он взял роты, где офицерами являлись выходцы из народа. Они миндальничать с противником в отличие от аристократов точно не станут, а то ведь до сих пор шел ропот с их стороны, дескать неправильно поступаем. Особенно в среде офицеров-артиллеристов. «Все-таки на начальном этапе отдельная структура комиссаров нужна, — снова переменил свое мнение Михаил. — Даже наверное не только и не столько солдат агитировать, хоть и это тоже нужно, сколько за офицерами-дворянами приглядывать… Главное, чтобы комиссары не выродились именно в надсмотрщиков и чтецов газет…» Впрочем, функцию «надсмотрщиков» пока выполняли представители Солдатских комитетов. Михаил решил, что если все получится, развивать именно эту структуру, чтобы комиссары выходили из уважаемых сослуживцами солдат прошедших через фильтр СДПР, грамотных и дополнительно обученных по профилю и обязательно имеющих реальный боевой стаж, а не командировочные в «горячую точку» для галочки.