Ну да, мы зла долго не помним в отличие от всех остальных, что русских за людей не считают, что в Средней Азии, что на Кавказе, что в Европе. Доброе отношение воспринимают как слабость, а вот они такой «слабостью» не страдают, так что и пытают, и жгут и просто убивают себе на потеху… Наконец спустя три дня, после пересечения границы РОДом заявился какой-то американский капитан и начал требовать отпустить всех американских пленных без всяких условий. Это Михаилу резко не понравилось. — Послушай меня, американец… — глухо произнес Климов, бросив тому газету со статьей о сгоревшем госпитале. — Треть ваших пленных уже фактически мертвы… они еще ходят, дышат, жрут и срут, но они уже приговорены к смерти вот за это… — Это несчастный случай! — Вот как? Летящие в окна бутылки с зажигательной смесью теперь называется несчастным случаем? А то, что выпрыгнувших из окон горящих людей потом добивали из пистолетов, камнями и ножами тоже несчастный случай? — Это все чертовы поляки! Они ненавидят вас какой-то животной ненавистью! И как узнали, что вы предали и оставили фронт решили отомстить! Напились и пошли жечь госпиталь! Вы сами виноваты! — Поляки значит? — обронил Михаил, не обратив внимание на обвинение. — Ну что же, я почему-то ни капли не удивлен… Хотя думаю поучаствовали не только они. Что с остальными ранеными находившихся в Ницце и Эксе? Американец, поджав губы, молчал, только зло сверкал глазами. — Понятно… тоже значит сожгли… Как-то слишком синхронно… — Это все поляки! — Они прежде всего граждане САСШ, великой демократической демократии… Значат ответят все американцы. Око за око… — Нет! Вы не имеете права! В конце концов погибло меньше трех тысяч ваших раненых! Виновные будут наказаны! — Так они до сих пор еще не наказаны?! — изумился Климов. — Пусть ответят поляки! Три тысячи! — Нет… Ответят все… — Вы хотите убить почти тридцать тысяч, меньше, чем за трех тысяч раненых?! — В точку… Один к десяти. — Но это же… Безумие! — Выживших совсем не было? — Семьдесят восемь человек… — выдохнул американский капитан, опустив взгляд. — Надо думать выжили лишь чудом… обгоревшие, измордованные… коих гуманнее добить, чтобы не мучались всю оставшуюся жизнь… Ну что же… я тоже дам шанс кому-то выжить… Климов прямо в этот момент придумал, как ему поступить, да так, чтобы не подвергать своих солдат мощному психологическому прессу. — Моих солдат повергли испытанию огнем… ваши пройдут испытание тем, чего моим солдатам так в тот момент не хватало — водой. — В каком смысле? — Пойдемте… Сейчас сами все увидите… Климов вышел к собравшимся солдатам и заговорил. — Товарищи… эти твари сожгли всех наших боевых братьев в огне, в живых осталось меньше сотни, обгоревших и искалеченных. Теперь сгоните всех пленных к озеру. За этим дело не встало, пленных подогнали к воде. Так же, по отдельному приказу комдива подогнали несколько пулеметных «рено». Климов обратился уже к американцам: — Вы сожгли беспомощных людей в госпиталях, но я вас в ответ жечь не стану, хлопотно это и вонюче… терпеть не могу запах паленого мяса. Но наши сердца требуют мщения и мы отомстим, но при этом у каждого из вас останется шанс на спасение если так захочет Господь. Вон там, на другом берегу Франция. Плывите. Толпа не шелохнулась не веряще глядя то на Климова, то на американского капитана. — Плывите. Те, кто спустя минуту останется на берегу, будет расстрелян. Тут до пленных дошло, что это ни разу не шутка, колыхнулись вперед и тут же зазвучали пулеметные очереди скосившие несколько десятков человек. Толпа с криками отхлынула назад и первые американцы вошли в воду. — Я не умею плавать! — раздался первый панический вопль. — И я! — Я тоже не умею! — Будьте милосерды… — буквально простонал капитан. — Разве я не милосерден? — деланно удивился Михаил. — Все имеют шанс на спасение, достаточно доплыть до противоположного берега. Не так уж и далеко до него, чуть больше километра, ну может ваша миля… морская. Вполне реально доплыть. — Но тут много тех, кто не умеет плавать… — В огне тоже сложно дышать. — Это преступление… вы ответите за это… Климов не ответил. Офицеры из «благородий» так же попытались надавить на Михаила, чтобы он не совершал задуманного. — Остановите это… это варварство… Михаил Антонович… не берите грех на душу… — запинаясь попросил начальник штаба подполковник Межак. — А сжигать людей заживо — не варварство, Петр Андреевич? А что до греха… То кому-то его надо взять его на себя раз все прочие хотят остаться чистенькими… Так почему не мне? Одним грехом больше, одним меньше… Поймите наконец, этим просвещенным ублюдкам надо дать прививку от варварского обращения с нами, чтобы знали, что обязательно прилетит в ответ. Иначе они так и будут сжигать людей, убивать раненых, насиловать сестер милосердия и проявлять прочие зверства. Так может это они поймут лучше? Снова застучали пулеметные очереди и даже те, кто не умел плавать так же кинулись в воду. Остались лежать только убитые и раненые. — Да, еще один момент, капитан… — Что? — Теперь вы знаете, что вас ждет в России? — О чем вы? — Просто передайте своим политикам, что всех пленных американцев ждет подобное купание в воде. Только температура воды зимой в России значительно ниже здешнего «парного молока». Так что пусть в те войсковые части, кои будут посланным ко мне на Родину, чтобы откусить он нее кусочек, воспользовавшись революционной смутой, набирают из хладостойких солдат. У них выжить шансов будет больше. И верните мне моих людей в обмен вон на те тушки истекающие кровью. Я специально прикажу не оказывать им медицинскую помощь, так, слегка перевяжем, так что чем быстрее доставите мне моих солдат, тем больше выживет ваших. А теперь проваливай капитан. Как стало известно чуть позже, до противоположного берега добралось меньше сотни человек. И то только потому, что им посчастливилось встретить лодки рыбаков. У швейцарского берега тоже плавали рыбаки, но желающих взобраться на плавсредство оказалось слишком много и лодки переворачивались или тонули от перегруза. Что до реакции на «купание» внутри РОДа, то если офицеры из высшего сословия смотрели на полковника с неприязнью и ужасом, то вот младшие офицеры из числа выпускников военного времени (около сотни таких прапорщиков, подпоручиков и поручиков сгорело вместе с нижними чинами) и особенно простые солдаты… в их среде авторитет Михаила Климова окончательно улетел в небеса, особенно после того, как они увидели то, что привезли американцы. Из этих семидесяти восьми человек в итоге выжило меньше полусотни, да и те… В общем, тяжелое зрелище. Глава 18 44 После устроенного Климовым «Женевского купания», как это мероприятие успели обозвать журналисты, швейцарцы забегали как укушенные в филейную часть роем злобных пчел, выполняя все требования Климова, даже не особо торгуясь, ведь сумасшедшим лучше не перечить. А кем надо быть, чтобы утопить почти тридцать тысяч человек? Только полным психом. В общем поняли, что шутить с ними никто не собирается и чуть что не так… мало не покажется. Михаил же в свободное время сам занялся обзором прессы, а почитать было что, особенно перепечатанные статьи из иностранных газет. Хай в американских и вообще в антантовских газетах поднялся вселенский, как только не демонизируя Климова, эпитеты Мясник и Утопитель были среди них самыми мягким, как водится, совершенно забыв о причине подобного поступка. В газетах нейтральных стран мнения разделились, упоминая причины по которой к американцами применили «испытание водой», хотя и винили Климова в чрезмерной жестокости. Мягче всего пененое дело реагировали газеты немецкого блока. Чего только стоили заголовки газет. «Нью-Йорк Таймс», САСШ: «Чудовищное преступление русских мятежников на Женевском озере! Америка во что бы то ни стала должна покарать варваров и убийц!» «Гардиан», Британия: «Своими злодеяниями полковник Клмофф и его банда противопоставили себя всему цивилизованному человечеству! Сможет ли правительство России достойно покарать преступников?» «Попюлер», Франция: «Во всех несчастьях Франции виновно преступное правительство Пуанкаре и Клемансо, заставившее бывшего тирана России прислать к нам русский корпус, принесший одни несчастья». «Фронтовик», Франция: «Безумная и провальная «Битва за мир», навязанная англосаксами и покорно принятая правительством Блюма, поставила Францию на грань катастрофы, спровоцировав мятеж русских и крушение фронта! Кто ответит перед народом Франции?!» «Цюрихер Цайтунг», Швейцария: «Наша страна не должна быть втянута в войну! Русский корпус должен покинуть Швейцарию как можно быстрее! Если для этого нужны разумные уступки — федеральное правительство должно пойти на них!» «Корьере делла сера», Италия: «Мятежный русский корпус приблизился к границам Италии — угроза или шанс?» «Эль Соль», Испания: «Жестокая расправа русских солдат над пленными американцами никак не может быть оправдана, но нельзя не признать, что заокеанские военные сами спровоцировали эти зверства преступным убийством раненых русских солдат, сражавшихся за Францию».