Правда надо признать, что правительство в короткие сроки могло отмобилизовать хоть еще сто тысяч из тех, кого не так давно демобилизовали, и противопоставить их РОДу, что так же следовало учитывать. Качество этих солдат прямо сказать хуже некуда, чего только стоит случай, когда чуть не возник бунт среди мобилизованных после того, как попытались провести учения и наладить систематическую боевую подготовку! Но фактор количества вкупе с ландшафтом нивелировали это. Так что если даже смять тех, кто сейчас у Женевы, разграбить город, то выскочить из страны легко точно не получится. Сложные горные условия, железные дороги испортят, взорвут мосты… в общем форменная ловушка. Это понимал полковник Климов, это понимали сами швейцарцы, а потому президент Швейцарии — Эдмунд Шультес и главнокомандующий швейцарской армией генерал Ульрих Вилле сходу выдвинули ему ультиматум: — Швейцария — нейтральная страна и мы не потерпим на своей территории иностранных войск, — начал говорить президент. Его подхватил генерал Вилле: — Мы требуем от вас полного разоружения и подчинения властям Швейцарии. — Не ребят… — усмехнулся Михаил. — Пулемет я вам не дам. А то, как мне без пулеметов отстреливать от желающих отобрать мое золото. И вообще, прямо так и говорите: отдай золото подлец! — Золото и все прочее, что вы взяли в банках Леона вам действительно тоже придется вернуть, — сказал президент Шультес. — Не, не верну. У меня другое предложение, господа, вы нам не мешаете и мы тихонечко едем по своим делам, никого не трогаем и катимся себе в Италию… — Нет, это неприемлемо, — сказал президент Швейцарии. — Почему? — Потому что это создаст плохой для нас прецедент. Если однажды по нашей территории проехала одна армия, то что помешает на основании этого по ней проехать другой армии? В итоге Швейцария превратится в проходной двор. И ладно бы просто ездили, так ведь хватит одной провокации или просто случайности и Швейцария может стать полем боя… Мы и так с большим трудом избежали такого варианта развития событий. Климов понимал опасения швейцарцев, точнее власть имущих, ведь в таком случае они лишатся статуса не просто нейтралов, а банковского хранилища. Владельцы золота вывезут свои запасы и Швейцария вновь превратится в нищую строну козопасов. Но и сдаваться он не собирался. — Печальная перспектива… только вот какая штука, она может и не наступить. Сами понимаете, война подходит к концу. А вот если вы меня не пропустите, то я вам сходу устрою знатный геморрой. Хотите знать какой? — И какой же? — поинтересовался генерал. — На всю жопу, так что эта жопа может треснуть пополам на северо-восточную и юго-западную. Догадываетесь, о чем я? Президент и генерал переглянулись. — Да-да, об этом. Ваши политики с журналистами в угоду обретения дешевой популярности несколько увлеклись и вместо того, чтобы сплотить народ в одну нацию усиленно раскалывают государство на франко— и германоязычных. Напомните мне господа, сколько представителей франкоязычных швейцарцев находится в составе Федерального совета при том, что количество франкофонов составляет тридцать процентов населения Швейцарии. Президент и генерал снова переглянулись с уже откровенно озабоченными взглядами. — Один! Один как перст! А у италоязычных и того нет, я уже молчу про ретийев коих вообще за полноценных граждан не считают! Я с удовольствием поддержу франкофонов и всех прочих недовольных таким положением дел, у меня просто завались американского оружия, хватит чтобы вооружить дивизию. Я уже молчу про всех ваших революционеров: социалистов и анархистов, вот уж кто устроит вам проблемы на ровном месте! Революция в России, революция в Мексике, и конечно же революция во Франции… думается мне, что ваши рабочие очень воодушевлены поданными примерами и им не хватает только самой малости, кою я могу им предоставить. Как вам вариант создания Женевской социалистической республики, господа?! Может еще и Лозаннская возникнет. Ну и такой момент господа, слышали пословицу, гласящую, что деньги любят тишину? Так вот, я устрою вам тут такой тарарам, что денежки эти разбегутся как мыши от кота. Ну так что господа, какой вы вариант выбираете? Возможные проблемы в будущем, которых может и не быть, в случае нашего прохода через Швейцарию, или гарантированные проблемы, что я устрою в самое ближайшее время. Да такие, что вам потом десятилетия это аукаться будет, вплоть до революции и развала страны. Президент и генерал зло смотрели на легко ухмыляющегося Климова. — Знаете… а давайте! — после короткой паузы, продолжил этаким игривым тоном Михаил. — Вы столько лет укрывали у себя революционеров, что устроили революцию в России, что у меня просто руки нестерпимо зачесались в качестве ответного жеста устроить вам такой же подарок. Как у нас говорят: дог платежом красен. Вот я вам и устрою платеж! С процентами!! Век меня помнить будете!!! Уже откровенно рычал Михаил, так что генерал и президент аж отшатнулись. Климов, презрительно скривив губы, резко встал и двинулся на выход. За ним встали и двинулись Малиновский, как представитель солдат и Гумилев представлявший офицерский состав, коих полковник прихватил с собой на переговоры. — Э-э… господин полковник! — догнало его восклицание президента Швейцарии. — Что?! — обернулся он. — Думаю не стоит доводить дело до крайностей… — Нет господа… мне очень эта идея понравилась, и чем больше я о ней думаю, тем больше она мне нравится! Месть господа! Вы как горцы-швейцарцы с богатой историей мщения своим врагам, должны меня хорошо понимать, что я не могу не отмстить вам за эту подлость, раз уж появилась такая шикарная возможность! Климов с сопровождающими вышел из здания, сел в машину и поехал в расположение РОДа. — Товарищ полковник, вы действительно хотите устроить тут революцию? — спросил Родион. — Если бы был уверен, что она состоится, то да, специально бы задержался и устроил тут все обещанное… но увы, у меня такой уверенности нет, потому напрягаться лишний раз не стану. — Тогда зачем провоцировать их? — спросил уже Николай Гумилев. — Потрясения им здесь не нужны, что-то с нами они реально сделать не смогут, так что прибегут торговаться в попытке откупиться и всячески меня задобрить, а нам многое не помешает. Взять хотя бы те же патроны к «мексиканкам», взрывчатку, ну и еще по мелочи… Сопровождающие тихо засмеялись, поняв нехитрую задумку командира. 43 Вернувшись к своему вагону, Климов застал Елену Извольскую в слезах. — Милая, кто тебя обидел? — спросил ее Михаил и обняв. — Только скажи, кто этот нехороший человек и я ему глаз на жопу натяну, он пожалеет, что вообще появился на белый свет. — Никто… — Тогда бы ты не стала плакать. Так что не скрывай, кто это и почему. — Никто… это из-за газет… того, что я узнала… Климов действительно по прибытии в Швейцарию поручил Елене провести «газетный серфинг», чтобы узнать выжимку из того, что произошло в мире, пока они двигались от Парижа к Женеве. Самому ему понятное дело было не до газет, слишком много обязанностей как по делам РОДа, так и с пленными возни. Кстати, по поводу пленных. Михаил с некоторым изумлением узнал такой нюанс, что сорок процентов солдат американских экспедиционных сил составляют поляки. Причем что интересно, большая их часть поступила на службу добровольно, еще до объявления обязательного призыва. Надо ли говорить, что именно эта часть пленных являлась самой проблемной? — Новости от родителей? — Нет… Вот… Елена передала Михаилу одну из швейцарских газет на французском языке с фотографией какого-то сожженного большого по виду административного трехэтажного здания и начал читать. И чем больше он читал, тем сильнее дыбом становились его волосы. — Ублюдки… Михаил отбросил газету. — Скоты… Теперь понятно почему плакала Елена. Сожженное здание оказалось госпиталем в Тулоне. Почти тысяча раненых и больных, что там проходили лечение, еще две недели назад оказались сожжены заживо пьяной американской солдатней. «А как с госпиталями в Ницце и Эксе?» — подумал он и быстро просмотрел все газеты, но ничего на этот счет не нашел. Такое без ответа он оставлять не собирался, ибо замнешь один раз и все повторится заново, такие вещи надо сразу пресекать, так чтобы всякие ублюдки прежде чем свершить что-то подобное, сто раз подумали. Ну и если попытается замять как-то этот эпизод, то это отразится на доверии к нему простых солдат, дескать комдиву плевать на быдло. «Вот только что делать?» — подумал он. Первой мыслью стало выделить треть от пленных и тупо их расстрелять. Проблема только в том, что треть от пленных — это примерно восемь тысяч человек, замучаешься расстреливать. Патронов опять же кучу придется извести, а они не на деревьях растут. Да и кому поручить такое со всех сторон поганое мероприятие? Одно дело в бою стрелять и то люди едва на грани вменяемости удерживаются, бухают страшно, чтобы стресс от массового убийства снять, и совсем другое вот так… пулеметчиков стоит пожалеть, с ума ведь сойдут, они и так чаще всего «крышей текут». «Сбросить инфу солдатам, слегка их накрутить и спровоцировать самосуд?» — снова подумал Михаил. Но и от этой идеи отказался. По дисциплине такое мероприятие сильно ударит, потом Климов должен будет провести наказание своих солдат, что тоже ему боком вылезет. — Ладно… подождем официальной реакции американцев… Дело в том, что еще переходя границу со Швейцарией он отпустил с десяток легкораненых пленных в том числе пару офицеров с предложением обмена всех пленников на русских солдат проходящих излечение. — Ну а пока надо подготовить почву… Полковник собрал Солдатские комитеты. Тот же Малиновский мог найти статью, прочитать ее товарищам и это могло все привести к непредсказуемым последствиям, как для пленных, так и для репутации командира дивизии, так что все лучше сразу взять в свою руки и втиснуть в некие рамки. Так что на собрании Михаил Климов сам зачитал им перевод статьи и спросил, что, собственно, делать будем? Шум поднялся такой, что куда там улью. Солдат охватила ярость. — Сжечь их всех самих! — Растерзать гнид! — Перебить как бешеных собак! В общем предложений, как поступить с американцами прозвучало великое множество. — Товарищи, прошу тишины… Я согласен с вами, что без ответа такое оставлять нельзя, но надо дождаться известий о раненых в Ницце и Эксе, а то если мы сейчас порешим всех американцев, то и они тогда оставшихся наших товарищей замучают. — Верно… обождем немного. — Так что постарайтесь удержать товарищей в своих подразделениях от необдуманных поступков. Не стоит опускаться до звериного уровня. Информация в РОДе быстро разошлась, но ситуация осталась под контролем, при этом добродушие русских людей по отношению к пленным, что стало наблюдаться, как только встали лагерем у Женевы, как отрезало. А то бывало табачком могли поделиться, выпить вместе, поговорить и посмеяться какой-то шутке…