— Да, недалеко и рассредоточены хорошо, одним налетом не разбомбить… и не заблокировать если разбить железную дорогу. Разве что вот эту развилку попытаться разрушить под Белградом, так восстановят быстро. Там для этого все необходимое есть… Полковник задумчиво покачал головой. Поезда с корабельной артой пусть и среднего калибра следовало вывести из игры хотя бы на сутки, пока будет осуществляться прорыв. — Виктор Георгиевич, похоже вам все-таки придется подняться в небо, но… только в качестве штурмана. — Ночной налет? — Верно. Самолеты взлетели в полною темноту с таким расчётом, чтобы предрассветных сумерках оказаться над целью. Первой жертвой выбрали бронепоезд у Валево. Самолеты явно задерживались. Климов весь извелся прошло больше часа как по графику они должны были вернуться, уже стал думать, что их всех сбили, что было невозможно, один да уцелел бы, но вот наконец самолеты показались на горизонте. Еще по раздраженному виду выпрыгнувшего из самолета Федорова стало ясно, что налет не удался. — Что случилось, Виктор Георгиевич? Почему такая задержка с возвращением?! — Поезда на месте не оказалось! Вот что! Укатили эти сволочи его куда-то! Мы его искали пока позволял резерв топлива, долетели до Титово-Ужици, и Чачак проверили, но нет, не нашли… куда-то дальше уехали либо на Кралево, либо на Прибой… — Ясно. Что ж, считать противника за дурака не стоило с самого начала… чему-то он все-таки учится… Федоров согласно кивнул. Его ночной налет на аэродром американцев у антантовцев наверняка на слуху, а тут русские засекли местоположение бронепоезда, значит вполне могли допустить ночной налет и укатили его куда подальше. Тут антантовцам на руку играла хорошо разветвленная сеть железных дорог, так что спрятать поезд не проблема. А дневной налет бесполезен. Тем более что поезда снова надо искать. — Что ж, придется порываться так… Михаил поморщился как от зубной боли. Прорыв в лоб означал большие потери и что гораздо хуже, не гарантировало успех, против него стоят численно превосходящие силы, минимум в три раза. Климову не оставалось ничего другого, как провести ночную атаку, чтобы хоть как-то снизить потери. Но прорываться в лоб не хотелось до усрачки, чехословаки реально успели создать весьма мощную оборонительную линию от Дуная до Савы, и что поганее всего — ее никак не обойти. Климов сам загнал себя в ловушку сунувшись между двумя мощными реками, кои никак не форсировать. Здесь требовался хоть какой-то речной флот. — Хм-м… флот… — пробормотал он и еще раз посмотрел карту. — Да… это может сработать… — Придумали что-то, Михаил Антонович? — встрепенулся Федоров. — Даже не знаю… надо кое-что проверить… посоветоваться со знающими людьми… инженерами. Полковник выскочил из вагона. 50 Рядовой Вацлав зверски хотел спать, глаза, в которые словно песка сыпанули, неумолимо слипались, хоть спички вставляй, но он мужественно боролся со сном. Истории о том, как русские разведчики выкрадывали из окопов наблюдателей гуляли по Легиону, человек десять уже утащили… и по слухам уже утопили по приказу этого исчадия ада и продавшего душу Сатане полковника Климова. — Проклятые предатели… — зло прошептал он, поежившись из-за идущего от речки-канала холода, коя брала начало в Саве, разделялась на два русла и снова уходила в Саву. Вацлав ненавидел русских, ведь из-за них, такая близкая свобода и независимость его родной Чехии теперь вновь стала под вопросом. Сначала у них в России произошла революция из-за чего они теперь не представляли угрозы для немцев с австрийцами, а потом и вовсе русский корпус во Франции открыл немцам фронт из-за чего Франция практически пала и лишь одна единственная ее провинция Бретань еще держалась. Русских требовалось наказать, жестоко наказать за их предательство. Ну и завладеть их ресурсами: поездами, артиллерией и вооружением с боеприпасами, все это потребуется для борьбы с австрияками за свободу и независимость, и потому Вацлав перебарывая сон, бдел. Но что это? Что-то за шум идет от воды? Неожиданно впереди вспыхнули яркие огни прожекторов, что с каких-то быстро движущихся плавательных средств, стали светить в сторону берега, чтобы не вылететь на сушу. — Тревога!!! — заорал Вацлав, после чего задул в свисток, чей пронзительный свист будил его сослуживцев, что начали с выскакивать из убежищ-землянок и занимать боевые позиции. Но было уже поздно. Лодки, своими формами больше похожие на гробы, воя двигателями, что крутили авиационные пропеллеры, стремительно проносились мимо. Ну как стремительно? Километров тридцать в час делали… Один, два, три… Вацлав быстро сбился со счета, а караван из «гробов» проносился дальше на юг, чтобы потом повернув на восток, на всей скорости вылететь на пологий берег… Но этого он уже не видел. В свете включившихся прожекторов легиона, что начали шарить по полю перед позициями, он увидел кое-что другое, что его взволновало. — Танки!!! И правда, прямо на них ударным кулаком двигалось десять танков «шнейдер», а также тягачи и транспортеры кативших за собой самые натуральные сани-платформы из четырех бревен в качестве салазок с дощатым настилом. На этой платформе, укрытой противоосколочной броней высотой в полтора метра сделанные из чего только можно, везли приготовленный к стрельбе миномет с расчетом и запасом мин. После того, как минометы вывели на оптимальную дистанцию для стрельбы, платформы отцепили от танков и тягачей, танки поехали дальше, а минометчики принялись забрасывать позиции противника минами. Танки разошлись чуть в стороны, начав стрелять по прожекторам из пушек, а так же давить вскрывшиеся пулеметные гнезда, что попытались подавить минометчиков. Транспортеры встали, высадили пехоту, та зацепила колючую проволоку выстрелив «кошками» из ружей-«слонобоев», после чего ее сорвали с помощью отъехавших назад транспортеров, тем самым открывая проход для пехоты. Сама пехота тоже шла вперед, при этом часть солдат несли на себе по одной мине, что складывали у минометных позиций. У минометчиков запас хоть и был довольно большим — по сто штук с собой привезли, но минометы обладают просто чудовищной скорострельностью, так что боеприпасы к ним таяли мгновенно, как снег на раскалённой сковороде. Тем временем, из вылетевших на берег десантных барж, проломив носовую часть борта, стали выкатывать легкие «рено», те, что переделали в Милане под САУ. Да, именно на десантные баржи сделал ставку полковник. Поговорив со специалистами, и получив от них заверение, что они легко могут сделать плоскодонные речные транспорты, главное только материал найти. С материалом правда возник затык, разве что дома разобрать, да и то, так себе решение, к тому же это надо много времени, на саму разборку, а потом еще строить. Противник мог узнать о его действиях и подготовиться. И тут взгляд Климова упал на вагоны-товарняки. «А ведь это практически готовые баржи, — подумал он. — По крайней мере верхняя часть…» Недолго думая, верхнюю половину вагонов-товарняков срезали, укрепили, хорошенько проконопатили и присобачили к ним авиационные двигатели, сразу по два для надежности и большей мощности. Вот и получились десантные баржи. Правда грузить технику в них пришлось с помощью портовых кранов. Высадка почти четырех десятков «рено», а так же пулеметных броневиков, кои грузили по два на баржу, в своем тылу, что помчались вперед круша все на своем пути, в первую очередь уничтожая орудия с расчетами и пулеметные гнезда, сильно обескуражило противника, породив настоящий хаос. К такому чехословаки оказались совершено не готовы. Русская пехота прорвавшаяся к вражеским позициям, что до последнего момента тонула во взрывах минометного огня, начала пачками вязать пленных, глуша их светошумовыми гранатами. — Сдавайтесь сучьи дети, а не то всех перебьем как бешеных собак! Руки верх!!! Пленных вязали десятками и сотнями. Все случилось как-то слишком быстро и было неправильно, что подкосило чехословаков. Не всех, местами вспыхивали ожесточенные перестрелки, гремели взрывы гранат, но в целом сопротивления не оказывали. Собственно весь смысл этой ночной атаки РОДа заключался в пленении как можно большего количества вражеских солдат. Климов отдавал себе отчет в том, что ему не прорваться в «честном бою», дорога ведь разобрана, восстанавливать ее под обстрелом противника так себе развлечение, да и потом надо как-то пробиваться через Белград, там тоже попортят дорогу, а потому собирался играть «грязно». Вот на востоке начало светлеть. — Отходим! Взлетели сигнальные ракеты, раздался свист свистков командиров и солдаты РОДа, гоня впереди себя толпу пленных, прихватив их оружие, стали спешно возвращаться на исходные позиции. Впрочем, опасались они зря. Ведомая Федоровым эскадрилья бомбовым ударом разбила железную дорогу к югу от Белграда. Правда, как минимум один бронепоезд мог оказаться севернее города, но это в любом случае уже не имело значения. Он просто не успевал, да и не станут стрелять по своим, ведь пленных нахватали весьма прилично. Ну а дальше все было проще некуда. Климов вызвал представителей чехословаков и выдвинул им жесткий ультиматум: — Вы пропускаете нас домой или я устраиваю Второе купание, на этот раз в Саве. У меня в плену без малого семь тысяч человек. Самому РОДу эта ночная атака обошлась в пятьдесят три человека убитыми, один подбитый «шнейдер», «рено» и два броневика. Климов даже не поверил, что убитых так мало, даже специально уточнял, но нет, все верно. Он ожидал большего, в разы больших потерь, ведь чехословаки все-таки не американцы и у них хороший боевой опыт, но права суворовская мудрость звучащая как: «Удивил — победил», а он очень удивил врага своим тактическим ходом. — Это бесчестно! — выкрикнул Масарик. — Это против всех законов войны! — Оставим эту тему, мне она не интересна, — поморщился как от кислого полковник. — Мне нужен конкретный ответ на вопрос: вы нас пропускаете, и я отдаю вам всех пленных на границе с Румынией или вы меня не пропускаете и тогда я всех пленных топлю в реке, после чего мы продолжаем веселье со стрельбой и взрывами. Вы меня знаете, я это могу. — Мы вас пропускаем… — после долгой паузы, злобно зыркая на Михаила Климова, буквально выплюнул из себя Масарик. — Чудесно. Тогда восстанавливайте дорогу, верните двигатели, дайте состав для перевозки пленных и продовольствие для их кормежки, а не то поедут голодными. Ну и боеприпасы конечно… Составы пересекали границу Сербии с Румынией и чуть ли не в каждом вагоне звучала песня группы «Любэ», что понятное дело запустил в народ Климов: Дорога, дорога, ты знаешь так много О жизни такой не простой. Дорога, дорога — осталось немного Мы скоро вернемся домой, Дорога, домой, дорога. Домой, домой, домой…