— На первое время, а вообще — директора Службы внешней разведки. Лицо Игнатьева закаменело. «Значит все-таки правда и я не промахнулся, он действительно служил в разведке», — с облегчением и радостью подумал Климов. Хоть и кастрированная эта служба в империи была, но все же что-то могла. Даже какие-то секреты умудрялись выведывать. Но это все-таки больше на энтузиазме отдельных личностей. — Даже так?.. Что ж, Михаил Антонович, вы меня удивили, сильно удивили… Ответьте только на последний вопрос… вот эта книжечка, она так, для отвода глаз солдатам, чтобы их консолидировать в своих руках или… — «Или», Алексей Алексеевич. Все что в ней написано, я собираюсь претворить в жизнь от начала и до конца, так что графом вы останетесь, но все привилегии связанные с титулом придется забыть. Да и самим титулом лучше лишний раз не отсвечивать. — Понимаю… Новые социальные веяния… — Да, незачем плевать против ветра, да еще столь сильного. Игнатьев на это только снова усмехнулся. — Что ж, Михаил Антонович, я согласен и вот вам моя рука. Граф протянул руку и Климов ее пожал. — И какое мое первое задание? — спросил он после короткой паузы, при этом в голосе не послышалось даже намека на иронию. — Так легко вы не отделаетесь, — улыбнулся Климов. — Заданий будет сразу три. Первое, ни к той, ни другой службе отношения не имеет, но в идеале, нужно всех раненых собрать в одном госпитале, где-нибудь на юге, чтобы когда придёт время, никого не оставить на чужбине и можно было забрать всех разом. А то разбросали их по всей Франции… — Понимаю… — А вот второе и третье задание, Алексей Алексеевич, думаю будет вам по основному профилю работы, как будущему директору будущей СВР. Для начала, следует перехватить управление заграничной агентурой департамента полиции. Думаю, вам это вполне под силу… Игнатьев уверенно кивнул. — Вполне. — …Переведите их на нелегальное положение, но чтобы структура в целом сохранилась и не пришлось ее через какое-то время создавать с нуля. Тут не мне вас учить. — Весьма разумно. — И еще… думаю это задание как раз будет выполнено с помощью этих агентов. А именно, нужно собрать весь возможный компромат на всех видных революционеров, начиная от истинных имен и заканчивая их грешками: кто из них гомосек, состоит в инцестных связях, педофил, а то и вовсе некрофил, я уже молчу про всяких зоофилов. Ну и конечно же источники финансирования, за счет которых они жили во всех этих швейцариях. В первую очередь Троцкого и иже с ним. — Понимаю. Разрешите приступить к исполнению, господин… — Товарищ. — …Товарищ… Кстати, как вас называть? А то как-то по званию не очень внушительно получается, хоть и полковником стали. — Хм-м… действительно… — призадумался Михаил. — Об этом я еще не думал… Да и когда целый генерал-майор получает задания от полковника, это действительно сюрреализм в чистом виде. — Нужно что-то с прицелом на будущее… вот только как? Может как Наполеона — Первый консул? — Не наше это… Зовите меня, Алексей Алексеевич, товарищем диктатором. — Серьезно? — неподдельно изумился граф. — Абсолютно. Потому как диктатуру… закона я устрою такую, что прежнего тирана… Игнатьев понимающе хмыкнул. «Тиран» из Николашки недержанца был еще тот. Это все равно, что тигрового кота тигром назвать, внешне вроде похоже, вот только размерчик подкачал. — …Станут вспоминать с умилением и слезами на глазах, дескать святой человек был… Тут уже Михаил скривился. «Ну как?.. Как?! Из этого ничтожества слепили святого?!!» — мысленно изумлялся он. — И ведь что интересно, меня даже в тирании обвинить будет сложно, ибо законы я возьму у вполне себе демократических и либеральных государств, о чем стану твердить на каждом углу, дескать у просвещенных стран взял раз уж законы империи им казались жестокими — радуйтесь! Игнатьев снова усмехнулся, зная, что иные законы в демократических странах тех же САСШ, Франции или Англии, куда как более беспощадны, чем в Российской империи, и произнес: — Разрешите приступать к исполнению, товарищ диктатор? — Приступайте. — Слушаюсь! — Ах да, Алексей Алексеевич, чуть не забыл про еще одно дело… — в последний момент решил открыться перед графом еще с одной стороны Михаил. — Да? — обернулся граф. — У вас не найдется в числе, скажем так, знакомых, несколько беспринципных людей, но кого вы, фигурально выражаясь, хорошо держите за глотку, желательно французов? Но и наши на худой конец сойдут, кого можно будет хотя бы на первое время выдать за лягушатников… — Для чего вам люди со толь своеобразными моральными качествами? — Да тут такое дело… — разыграл смущение полковник, разве что носком сапога землю перед собой не стал ковырять, — слышали, наверное, о такой загадочной партии ФРФ? Игнатьев сначала изумился столь странным поворотом разговора, но через несколько секунд его глаза округлились, и он выдохнул потрясенно: — Не может быть! — Да ладно вам, не так уж и сложно вышло, — все еще слегка дурачась в смущении махнул рукой Михаил. — Рассказывайте, Михаил Антонович. Климов рассказал обо всей этой своей эпопеи с Французским революционным фронтом, а так же целями создания, и добавил: — Жалко терять такой ресурс, пока еще можно использовать. В СССР оно по понятным теперь вам причинам не вошло, но этот Союз, как мне кажется, быстро себя дискредитирует и начнет разваливаться, слишком уж слабый лидер во главе стоит, понятно, что это компромиссная фигура… и тогда ФРФ снова может дать о себе знать, выстрелив по-настоящему мощно. Но для этого надо несколько полностью подконтрольных вам человек, из которых нужно создать ЦК ФРФ и через них набрать актив. Согласитесь, в случае удачи может получиться хороший инструмент влияния, а если они еще в правительство войдут, то это просто сказка… — У меня просто нет слов, Михаил Антонович… — потрясенно мотал головой генерал-майор Игнатьев. — Просто нет слов… Но боже мой! Как это у вас элегантно получилось! Я начинаю вам завидовать! — Да чего уж там… Так что, найдутся люди? — Найдутся… 9 Удивительное дело, но англичане несмотря на не совсем стабильную ситуацию во Франции самостоятельно провели наступательную операцию в районе города Ипр запланированную еще на седьмое июня, лишь отложив ее на тринадцать дней. Впрочем, как выяснилось несколько позже, их настойчивость имела свои резоны и затягивать они не могли чтобы не спустить в сортир труд аж двух лет кропотливой подготовки. Еще с пятнадцатого года они вели под позиции противника девятнадцать тоннелей которые могли случайно обнаружить. Так вот, в эти шахты они заложили четыреста пятьдесят пять тонн аммонита и рванули после четырех часов артподготовки. Потери немцев, что укрылись от обстрела в заминированных позициях, составили порядка десяти тысяч человек. Понятное дело, что после такого тарарама наступление поначалу было весьма успешным, даже французы с бельгийцами к нему подключились, но в итоге прорвать фронт все равно не удалось. Немцы применили новое отравляющее вещество, тот самый горчичный газ, что получил в итоге название «иприт» в честь городка возле которого его использовали впервые. — Товарищ полковник… После того, как в СДПР вступило большинство солдат и офицеров (по крайней мере из числа младших) Климов провел приказ по РОДу о переходе на новую форму обращения. Решение не однозначное, Временным правительством не утвержденное, комиссары тут же прискакали разбираться что к чему, но солдатам очень понравилось, так что тем пришлось утереться. К тем офицерам, что не вступили в партию обращались по-прежнему. А чтобы различать кто в партии, а кто «мимо проходил» Климов заказал отчеканить простенькие латунные партийные значки в виде каплевидного щита с буквами СДПР с ношением на правой стороне груди. — Что случилось, Прокопий? А разбудил его именно старший прапорщик Анисимов. Климов постепенно сформировал вокруг себя из изначальной банды с которыми грабил банки приближенных, что стали выполнять функцию охраны выделив их в отдельный взвод. Понятно, что штат значительно расширил пока до двадцати пяти человек за которых поручился и нес полную ответственность Анисимов. Из кого он их отбирал, тоже пояснять не требуется — староверы. Климов, включив фонарик, посмотрел на часы, стрелки которых показывали три часа ночи. — Немцы к вам почтальона отправили с посланием. — Почтальона? — Ну да. Пленного из наших отпустили, а с ним письмо дали на ваше имя. — Занятно… Кто там мне письма пишет интересно бы знать? Знакомцев там у меня нет, тем более барышень… На это старший прапорщик только хмыкнул. Ополоснув лицо холодной водой из умывальника, и немного прогнав сонливость, сказал: