Достать документы – не слишком большая проблема. Его клиенты такими возможностями располагают, да и помочь готовы, но… всегда есть это чертово «но». Где гарантия, что рядом с клиентом не сидит некий неприметный человек, которому достаточно увидеть и узнать разыскиваемого? А потом тихонечко стукнуть. И все, здравствуй, добрая полиция. Так что без хорошей ксивы вылезать из норы нельзя. Вернее, можно, но только один раз – встретиться, договориться и сфотографироваться. Иначе засыпемся. На улице, в баре, да где угодно любой коп может узнать. Усы и бороду он, конечно, отрастил – любо-дорого, но нос-то, выдающийся, ярко национальный, его куда спрячешь? Стоит любому добропорядочному пиндосу обратить на него внимание, позвонить в полицию, и все, пиши пропало. В Нью-Йорке осталось лишь два человека, кому можно довериться, тех, кто насмерть повязан. Не должны они быть под круглосуточным контролем ФБР, не того полета птицы. Что реально могут амеры? Слушать телефон – да. Но уже слушать их квартиры – дудки. Дорого и неинформативно. Сейчас его ребятишки чисты и прозрачны, как водичка в горных ручьях родной Армении. Прежде чем отпустить голубков, он их проинструктировал четко – никакого криминала! Они занимаются лишь легальными операциями, работают лишь с кристально чистыми, прозрачными, словно бриллианты, деньгами. Вся грязь осталась в банках Москвы, Риги и родного Еревана. Зато здесь – алмазный блеск и морозная свежесть, не придерешься. Нет, американцы – ребята деловые, держать прослушку в квартирах и гонять слежку просто так, на всякий случай, никогда не будут. Да, к ним можно обратиться. Но к кому? К Кипе? Ване-жиду? Пожалуй, все-таки к Ване. Посолиднее он, представительнее. Ему с серьезными боссами полегче общаться будет. Да, решено, сегодня вечером и навестим товарища. Вечером, когда приличные американцы уже закончили работу, но еще не ложились спать, в квартире, которую снимал Иван Нефедов, зазвонил телефон. – Слушаю! Молчание. – Говорите, я слушаю! Положили трубку. Ошиблись номером, бывает. Тут же сработал домофон. – Добрый день. Я из полиции. Откройте, пожалуйста. Какая, на фиг, полиция? Ладно, пусть заходит, там разберемся. Вот на этаже остановился лифт, звонок в дверь. Мать моя женщина! Сам! – Здравствуйте, Армен Вазгенович. Проходите. – В смысле, чтоб тебя черти брали. Додумался заявиться, когда его по всему Нью-Йорку с фонарями ищут. Жаль, послать нельзя, придется терпеть. – Проходите в комнату, присаживайтесь. Чайку или чего покрепче? Морячок прошел в комнату и сел около журнального столика, на котором стоял телефон. – И тебе не болеть, Ваня, чайку, если не трудно. Не вижу радости на лице. Не рад меня видеть? Что ж, я тебя понимаю, кому приятно смотреть на ожившее фото преступника. Да ты никак решил из дела выйти? – Господь с вами, Армен Вазгенович, как такое возможно вообще? Вот пожалуйста, – Нефедов поставил на столик чашку, сам сел напротив. – Вы меня столько лет знаете, да я вам вообще всем в жизни обязан! М-да, рожа преданная, аж лучится энтузиазмом. Прямо как у бультерьера. – Ну и хорошо, чего ты так волнуешься? Я своих друзей не подставляю. Дело у меня небольшое – уезжать мне надо. А ты останешься здесь старшим. Твои, как договаривались, – четверть процента с оборота. Завтра в десять утра подъезжай к бару, ну, где мы последний раз встречались. Потом съездим в одно уютное местечко, представлю тебя клиентам. Договорились? – Конечно! Буду как штык! – Ну и хорошо, пойду я, негоже мне у тебя засиживаться. Выйдя из квартиры, Морячок спустился вниз, не спеша прошел по пустынной улице к припаркованной неподалеку машине. Там включил приемник и стал слушать. Вначале слышались лишь шаги. Потом что-то звякнуло, словно бутылка о стакан, раздалось характерное бульканье. Стресс товарищ снимает! Что же, дело хорошее. А это что? – Здравствуй, это я. Надо увидеться, срочно. Да, как мы договаривались. Разумеется, приеду прямо сейчас. Вот сволочь! Ну, погоди, гнида, сквитаемся. Я тебя из дерьма вытащил, богатым человеком сделал, а ты… Что же, свою судьбу ты решил сам. Что теперь? Да ничего, остался только Кипа. К нему и обратимся. Еще один жучок имеется, можно ехать. Горелик был поражен внезапным визитом Морячка не меньше Вани. Также пригласил в квартиру, предложил чай и коньяк. Но разговаривал по-деловому, без подобострастия. Взять на себя контакты с клиентами? Разумеется, но такую работу надо подготовить. Не просто познакомится с боссами, но, что гораздо важнее, с их бухгалтерами. Синхронизировать исходящие потоки с входящими, остающимися в ведении самого Саркисяна. А для этого нужна связь. Надежная и безопасная. Есть такая? Нет? Тогда ее надо создать, иначе вместо доходов получим головную боль, если не что-то похуже. Клиенты – народ крутой, ошибок не прощают. Завтра надо представиться партнерам? Легко, но не рановато ли? Впрочем, вам, Армен Вазгенович, виднее. Куда мне приехать? Не в тот бар, где последний раз встречались? А какой? Да, буду, разумеется. Когда гость ушел, первой мыслью «Комарова» было – позвонить в полицию, сдать этого упыря с потрохами. Жанну убил, с Щербатовым… он не видел, что с ним сделал Бек, но вопли друга будет помнить до самой смерти. Да, именно друга. Как еще назвать человека, не сдавшего тебя под пытками Бека? Однако как раз в полицию звонить и нельзя. Щербатов прямо сказал держаться от них подальше. Остается условный звонок в посольство, но это только утром. Не поздновато? Не провороним Морячка? Не хотелось бы. Тогда что делать? Кажется, есть один вариант… Морячок вновь включил радио. И этот звонит? Да что ж они… – Дядя, рад тебя слышать! Спешу сообщить, что твоя мечта о внуках может не остаться пустой мечтой! Боже упаси, только познакомились… а вот это легко, думаю, она с радостью познакомится с солидным, уважаемым родственником, светочем американской филологии. Сколько, интересно, у тебя учеников? Да что ты?! Целая школа получается! И еще один? Серьезную написал работу? Не может быть, мне он показался не слишком… конечно, разумеется, я же не специалист. Кстати, он просил найти кого-то, кто работает в нью-йоркской библиотеке, говорил, что очень срочно. Да, передай. Спешил он почему-то с этим. Да, ну все, в субботу жди, накрывай стол. Эмма ее зовут, не забудешь? Да не намекаю я ни на что, какие сомнения в памяти самого профессора! Все, все, до субботы! Рад тебя слышать! Морячок облегченно выдохнул. Слава богу, хоть один человеком оказался. Но береженого бог бережет, послушаем еще, не будем торопиться домой. Через час раздался еще один звонок. – Прачечная? Какая… ах да, простите. Ой, у меня завтра масса дел, даже не знаю когда… Впрочем, если прямо с утра, в девять? Отлично, договорились. Других разговоров у Кипы в тот день не было. Поздний звонок из прачечной Морячка не насторожил – круглосуточные прачечные – дело обычное, бизнес есть бизнес. Не насторожили эти звонки и сотрудников ФБР. Утром на всякий случай выставили наружку, но, видать, опоздали. Раньше ушел из дома объект, бывает. Днем распечатки разговоров легли на стол Кончака, который подшил их в дело, как пустые проходные документы. Щербатов Они встретились у входа в телестудию. Джудит, в скромном темно-синем костюме, о цене которого страшно было подумать, улыбнулась ему самой изысканной улыбкой. По-американски широкой и открытой. Вот как они умудряются так улыбаться, во все тридцать два идеальных зуба? Василий как-то раз попробовал, порепетировал перед зеркалом. За этим занятием его застала Линда и очень вежливо попросила дядю Клода прекратить, потому что Хэллоуин еще не скоро, и вообще она никогда не была фанатом Фредди Крюгера. А у Джудит улыбка – глаз не отвести, влюбиться прямо на месте. Впрочем, не надо о грустном. – Клод… э… Бэзил привет рада тебя видеть надеюсь ты готов у нас сегодня прямой эфир на всю страну американцы тебя уже любят нельзя их разочаровать соберись пошли в гримерку через час начало! – Она выдала свою тираду, словно очередь из автомата – быстро, точно и в упор. Сегодня ему предстояло второе выступление по телевидению, и вновь на центральном канале, в прайм-тайм. Только на этот раз все действительно должно было пройти в прямом эфире. И никаких скрытых лиц – надоело прятаться, хватит. В таких интервью каждая минута оценена в баснословные деньжищи. Полчаса перед камерами будут только журналист и он. Для журналиста это вершина, на которой можно остаться небожителем либо рухнуть вниз без шансов на возвращение. Все зависит от рейтинга, точнее – от интереса домохозяек, фермеров и рабочих, тех, кого называют простыми американцами. А это публика избалованная и привередливая. Впрочем, еще и искренняя, в чем-то даже наивная, ей трудно, но можно угодить. К интервью они готовились тщательно, три дня обсуждали темы, примерный ход беседы. Но конкретные свои вопросы Джудит назвала только перед самым эфиром, и то лишь основные, чтобы собеседник не впал в ступор. А как иначе? Публике нужен живой человек, с живыми реакциями, а не робот, зачитывающий текст по бумажке. Поэтому вначале – о чем-то постороннем. Например, как пару дней назад Щербатов играл с Линдой и умудрился сломать хитрый маячок слежения в виде дешевого браслета, который мама подарила дочке, чтобы всегда знать, где этого сорванца черти носят. В свете недавних событий это не выглядело паранойей. Так что пришлось «дяде Клоду» ехать в один скромный магазинчик и покупать замену на свои. Впрочем, сейчас есть возможность загладить эту финансовую прореху, да еще заработать. Надо только… Когда прозвучала команда «Эфир!», Щербатов едва сдержался, чтобы не вздрогнуть, лишь через пару минут пришел в себя. Ага, как же, так эта акула микрофона и позволит жертве успокоиться: – Мистер Щербатов, после нашего прошлого интервью телезрители забросали нас вопросами. Знаете, какой встречался чаще всего? – Даже представить себе не могу. – Каких женщин вы предпочитаете? – В смысле? – Ну, например, порнофильмы с какими актрисами вам нравятся? – Не знаю, – честно ответил совершенно растерявшийся Василий. – Вообще-то ни одного не видел… Минут пять Джудит закидывала его подобными вопросами, пока не исчез застегнутый на все пуговицы чиновник и не остался человек, улыбающийся шуткам, иногда теряющийся, иногда обижающийся. Такой же, как и те, кто видел его сейчас на экранах телевизоров. В самом деле, он не выступает с программной речью, не навязывает зрителям свои взгляды, а говорит вот с этой милой журналисткой, объясняет ей, убеждает ее. Рассказывает ментовские байки, не понимает, что происходит в его стране, сравнивает русских и американских копов. Естественно, в той части, что успел узнать лично. Свежий взгляд, так сказать. Да, здесь, в Америке, выше зарплата, лучше оснащение, лучше здания. В конце концов, просто более красивая форма, но в полиции главное – полицейские, а они везде люди. Со своими недостатками, слабостями, проблемами. Но и со своими убеждениями. Щербатов ни разу не встречал человека, пришедшего на службу без желания защищать людей. Потом грязь и мерзость, которую его коллегам приходится жрать полной ложкой, делают свое дело. Кто-то спивается, кто-то черствеет и откровенно плюет и на коллег, и на людей, приходящих к нему за помощью. А кто-то звереет и, не задумываясь, выбивает признания, не беспокоясь ни о законе, ни о действительной виновности человека. Такие есть всегда и везде. Их немного, но они, как пена, на виду, по ним так легко судить обо всех. Но даже и эти когда-то давно, молодыми, приходили служить и защищать. То ли его слова и впрямь были интересны, то ли Джудит провела беседу, как опытный лоцман корабль между рифами, но в конце передачи все, кто был в студии, аплодировали. И, казалось, как-то не очень по-американски. Искренне. Пока разгримировывались, полный администратор, с улыбкой во всю свою широкую физиономию, сообщил рейтинг программы. Щербатов ничего не понял, но Джудит завопила, словно дикий команч, снявший скальп с главного бледнолицего вождя! Кажется, она все-таки сорвала банк в самой азартной в мире игре под названием «телевидение». Поэтому после эфира новая суперзвезда экрана повела Василия в дорогущий ресторан, словно теленка на убой. Робкие замечания на тему «гусары денег не берут» были решительно пресечены заявлением, что он не гусар, а законная добыча, а с Линдой сидит бэбиситтер. Столик был заказан заранее, вопрос был лишь в поводе. Обмыть провал либо… к счастью, оказалось «либо», так что никаких возражений! Они сидели за столиком в углу старейшего в городе ресторана, где, как сказала Джудит, готовят лучший в Америке, а значит и во всем мире, стейк! Совершенно неожиданный в этом сумасшедшем городе уют, какое-то уникальное вино, в котором, впрочем, Василий не разбирался, и красивая женщина. Уставшая, сбросившая, наконец, деловую маску и сразу ставшая живой, теплой, той, которую так естественно прижать к груди, обнять, поцеловать… Так бывает. Мужчина и женщина ужинают, пьют вино, болтают ни о чем, но уже оба знают, что в эту ночь они не будут одиноки. Как будет дальше – бог весть, но сегодняшняя ночь принадлежит им. Щербатов рассказывал о своих филологических изысканиях в Нью-Йорке как о веселой шутке. Да это и была шутка, когда человек, десять лет проведший вне профессии, решается представить уважаемому ученому свой на скорую руку состряпанный опус как научный труд, плод долгих размышлений и изысканий. Авантюра, самая нахальная и неприкрытая.