Павел, не раздумывая, согласился. Было у них свое излюбленное место на берегу, с тихой заводью, с неприметной тропкой, вдали от шумных компаний и пляжа. В детстве они играли там в казаки-разбойники, став постарше – просто разговаривали, слушали музыку, мечтали… Наступил уже поздний вечер или ранняя ночь, на небе появились первые звезды, а ребята все ходили, разговаривали. Говорил в основном Павел. Рассказывал, как провел время в Москве, что видел, что слышал. Даша больше слушала, лишь иногда задавала вопросы, соглашаясь или не соглашаясь с его рассуждениями. Неожиданно, совсем рядом с тропинкой, не со стороны реки, а с другой, где рос густой кустарник, раздался какой-то громкий, пронзительный свист. И треск ломаемых кустов. От неожиданности они опешили, стояли, молча всматриваясь в сгущающиеся сумерки, но из-за кустов ничего видно не было. Но кто-то там был, в этом они убедились, когда недолгую тишину нарушило чье-то невнятное бормотание. По спине у Павла пробежал холодок, но отступить в присутствии Даши он просто не мог. Осторожно, стараясь не шуметь, он начал подкрадываться к кустам. Даша, затаив дыхание, пошла следом. Идти далеко не пришлось. Уже через несколько шагов ребята различали в сумерках человека, который, ежесекундно чертыхаясь, пытался что-то вытащить из середины зарослей. Подойдя еще чуть ближе, Павел облегченно перевел дух. Вокруг кустарника бегал и суетился парнишка лет двенадцати – тринадцати. Павел распрямился и смелее пошел через кусты. Ветки затрещали, забренчали металлические атрибуты костюма. А парнишка, услышав эти звуки, остановился и испуганно обернулся. Увидев перед собой парня чуть постарше себя в непонятной, уродливой одежде, он неуверенно поднял руку в пионерском приветствии и несколько даже вопросительно произнес: – Всегда готов. – Но, заметив настороженное и недоуменное выражение на лице незнакомца, неуверенно затоптался на месте и, смущенно пожав плечами, спросил: – Не так? Позади раздался веселый Дашин смех, от которого и Павел, и паренек разом вздрогнули. – С вас можно картину писать, – продолжая смеяться, сказала девушка. И действительно, вид для постороннего наблюдателя открывался любопытный. На расстоянии нескольких шагов друг от друга стояли два парня. Тот, что постарше, как бы служил иллюстрацией к брошюре о достижениях металлургической и металлообрабатывающей промышленности. Помладше же будто только-только сошел с обложки старой книги под названием «Пионер – всем ребятам пример». Широкие до колена белые шорты, белая же рубаха с короткими рукавами, гольфы с сандалиями, а завершили картину новый с цветочками платок, повязанный наподобие пионерского галстука, и жизнерадостная панама а-ля тридцатые годы. Павел постепенно пришел в себя, внимательно осмотрел нелепо одетого паренька и, не удержавшись, рассмеялся вслед за Дашей. – Ты что, из психушки сбежал? – весело обратился он к мальчугану. Но паренек веселья не разделял. Услышав такие слова, он насупился, опустил руку и, взглянув на Павла исподлобья, негромко, но твердо заметил: – А это еще надо разобраться, кто откуда сбежал. Нет, Павел никогда драчуном не был, младших не обижал. Но то, что он мог простить Даше или бабушке, не собирался прощать первому встречному. От слов паренька его словно кипятком ошпарило. Какой-то сопляк норовит насмехнуться над его костюмом, да еще при Даше! И Павел бросился на обидчика. – Чур, маленьких не обижать! – схватив его сзади за пояс, закричала Даша. Парнишка даже не отступил, только еще больше сжался, приготовившись к обороне. Буквально в двух шагах от него Даше все же удалось остановить нападавшего. И она тут же напустилась на Павла: – Ты что, ударить его захотел? Тоже мне герой выискался перед младшим. Сам первый обзываться начал. – И тут же, обернувшись к пареньку, добавила: – А ты чего стоишь, скукожился, нашел где ночью шататься, да еще в таком виде. Дома-то, небось, мамка с папкой уже потеряли. И вообще, как тебя зовут? Паренек посмотрел на Дашу, подумал немного, решил что-то про себя и, вздохнув, ответил: – Во-первых, я не шатаюсь. Во-вторых, я не маленький, и неизвестно, кто кого из нас обидеть может. В-третьих, я не предполагал, что здесь уже почти что ночь, костюм я выбрал такой, как на рисунке, родители и брат у меня в командировке, так что никто меня не ищет, и зовут меня Вадик. Может, вы поможете мне кресло из кустов вытащить, – просяще добавил он, – пока совсем не стемнело. Только тут ребята обратили внимание на предмет, который Вадик пытался вытащить из зарослей. Подойдя поближе, они удивились – это действительно было кресло. Правда, не совсем обычное, с какими-то рычагами, панелями с кнопками по бокам. В зубном кабинете, например, оно никакого бы удивления не вызвало. А здесь… – Это кто же его запихал сюда? – удивленно присвистнул Павел. – Никто, – коротко ответил Вадик, – оно само приехало. Помоги лучше. После нескольких попыток удалось вырвать кресло из цепких объятий кустарника и поставить на землю. При этом сами они отделались лишь несколькими царапинами, а у Павла с костюма оторвалась одна из цепочек, на что он мужественно не обратил внимания. – Ты где его нашел? – вновь задал Павел интересующий его вопрос. – И кто все же приволок его сюда, кругом ведь кусты? – Говорю тебе, оно само приехало, – вновь ответил Вадик. – Ага, а ты на нем, как ведьма на помеле, – усмехнулся Павел. – Не веришь, так и иди отсюда. – Ничего себе! – Павел даже возмутился. – Кресло ему, видишь ли, вытащи, а потом убирайся подобру-поздорову. А может, ты сам пойдешь? Причем один, без кресла. То, что ты его первым нашел, еще ни о чем не говорит. Может, о нем сообщить надо куда следует. Может, это катапульта с самолета сорвалась и ее сейчас везде ищут, – блеснул он познаниями в авиации. – Сам ты катапульта, – беззлобно огрызнулся Вадик, – я же тебе говорю, что… – Чего – что? – кипятился Павел. – Оно вообще тебе не по размеру, салага. Сказав это, он подскочил к креслу и плюхнулся на сиденье. Но не успела его рука опуститься на подлокотники, как с каким-то диким криком Вадька прыгнул на него, вцепился в волосы, и через мгновение они уже катались по земле, волтузя друг друга кулаками. Даша бегала вокруг этого бренчащего клубка тел и тщетно пыталась разнять противников. Поняв бесполезность своих попыток, она от отчаяния остановилась и пронзительно закричала своим звонким голосом: – Милиция! Противников как холодным душем окатило. – Атас! – закричал Павел, отпрыгивая в сторону. – Где милиция? – с заинтересованным азартом спросил Вадька, поднимаясь с земли и отряхивая с себя пыль. Увидев, что противники оказались на почтительном расстоянии друг от друга, Даша быстро встала между ними. – Мальчики, перестаньте драться. Хо-ро-ш, – растянула она слово, глядя на Павла. – Да и ты не лучше, – обернулась она к «юному пионеру». – И чего сцепились-то? А ты бы лучше рассказал, чего знаешь, может, мы и помогли бы дотащить это кресло до твоего кружка юных техников, – приговаривала она, энергично отряхивая поднявшегося с земли Вадьку. – Никуда его тащить не надо, – громко чихнув, ответил Вадька, – это моего брата машина. Она ему по решению Совета выделена для лаборатории. – Так тут еще и брат должен быть? – Да нет, я же говорил, что брат в командировке. – А ты, значит, пока его нет, стянул кресло, – вставил Павел. – Не обращай на него внимания, – сказала Даша, заметив, как напрягся парнишка, – а то опять подеретесь. Тогда уж правда придется милицию вызывать. Лучше рассказывай. – Да нечего рассказывать, – снова насупился Вадик. – Лучше… – Он на секунду замолчал, помялся и, глядя прямо девушке в глаза, спросил: – Лучше скажи, какой сейчас год? – Еще не легче. – Даша приложила свою ладонь ко лбу мальчика. – Вроде и не перегрелся. – Потеха, – смеясь, ответил Павел, на которого по-прежнему никто не смотрел. И тут же добавил: – Я же говорил, что он из психушки сбежал. – Тысяча девятьсот девяносто третий, – поспешила сказать Даша. – От Рождества Христова, – не преминул добавить Павел. – Девяносто третий? – изумленно переспросил Вадик, – девяносто третий? Он бросился к креслу и, склонившись над панелью, начал внимательно изучать какие-то цифры. Ребята подошли поближе. – Вот балбес! – Вадик выпрямился. – То-то, я гляжу, вы какие-то не такие. Просто я поспешил, двойку с девяткой перепутал, вот не туда и попал, – добавил он, усаживаясь в кресло. – Ну ладно, я сейчас уеду, – и начал переключать какие-то рычаги. Кресло вдруг негромко загудело. – А ты ничего не забыл? – нашлась Даша, почувствовав, что дело принимает какой-то нереальный, совсем фантастический оборот. – А что? – оглядываясь, заерзал на сиденье Вадик. – Ну вот, а еще пионер, хоть бы спасибо сказал, что кресло помогли вытащить. – Да пусть едет, – с иронией заметил Павел, – поглядим, как это у него получится. – Получится, – уверенно сказал парнишка, поправил на шее сбившийся платок и добавил уже повеселевшим голосом: – Ну что ж, спасибо за теплый прием, – и положил руку на красную кнопку на подлокотнике. – Погоди, – бросилась к нему Даша. Вадик вопросительно поднял глаза. – Слушай, – как-то смущенно и робко спросила она, – а ты очень спешишь? – А что? – Может, расскажешь, что это такое. – Даша показала на кресло и уже более уверенно добавила: – Да и умыться тебе надо, куда ты в таком виде поедешь? Если и вправду уедешь. – А где тут можно умыться? – спросил Вадик, для которого последний аргумент оказался более весомым, чем просьба что-то рассказать. – Да тут Волга в двух шагах, – ответила девушка, махнув рукой в сторону реки. – Волга? – изумленно переспросил парнишка, вылезая из кресла. – Конечно, Волга, – не менее удивленно ответила Даша. – Ладно, – сказал Вадик, оглядев притихших ребят. – Я вам сейчас быстренько все расскажу, а поверите или нет, это ваше дело. В общем, никакое это не кресло, – серьезно и даже несколько важно начал он, – а машина времени. Я прочитал вот эту книгу. – Он достал из кармашка в кресле «Республику ШКИД». – И очень захотел побывать в этом времени. Правда, точно не знал, куда надо ехать, решил настроиться на тысяча девятьсот двадцатые годы. Наверное, поспешил, двойку с девяткой перепутал, вот у вас и оказался. А оделся как в книжке было нарисовано. Приехал, а вы тут совсем не такие, я даже испугался поначалу… Вот и все, – добавил он после некоторого молчания, глядя на растерявшихся ребят.