Он опускает голову и потирает руки — его собственная нервная привычка. — Все, что я делал, я делал для тебя. Только не это снова. Я закатываю глаза и встаю. — Ты знаешь, как мне надоело это слышать в последнее время? — Леннон, я серьезно. — Точно так же, как ты это имел в виду, когда сказал, что она ушла? Полностью по ее собственному желанию, верно? — Я фыркаю и качаю головой. — Что бы ты собирался делать, если бы я захотела ее увидеть, когда ты поручил тому личному детективу выследить ее? Он съеживается и даже не смотрит мне в глаза. — Я знал, что ты этого не сделаешь. Из меня вырывается сухой смешок. — Вау, ты действительно мудак. Его голова поднимается, пока он не сосредотачивается на мне. — Послушай, она, возможно, и не хотела оставлять тебя совсем одну, но я не выставлял ее за дверь силой. — И что тогда? Как ты заставил ее оставить меня, чтобы мы с тобой могли жить наполовину полноценной жизнью? Он расправляет плечи, как будто ему нужна внутренняя сила. — Она собиралась оформить единоличную опеку над тобой, и суды собирались позволить ей. — Он делает паузу. — Она также хотела денег, а они не собирались ей их давать. Когда мы поженились, был заключен брачный контракт. Правда настигает меня еще до того, как он ее произносит. — Ты заплатил ей. Он кивает один раз. — Она взяла три миллиона долларов в обмен на передачу своих прав на тебя. — Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Его рука тянется ко мне, но я уклоняюсь. — Леннон, с ней у тебя не было бы той жизни, которой ты заслуживаешь. Я не мог позволить ей сделать это. — Конечно, ты не мог! — Рычу я. — Ты контролировал все в моей жизни еще до того, как я даже узнала об этом! Танцы, школа, Кейд. Он качает головой. — Он не имеет к этому никакого отношения. — Он имеет к этому непосредственное отношение! — Я кладу руку на бедро. — Я влюблена в него, а ты просто вышвырнул его, как мусор. — Этот мальчик — плохой выбор. — Этот мальчик — единственный, кто, кажется, действительно заботится обо мне. Остальные из вас используют мои интересы как оправдание для своей собственной эгоистичной выгоды. Я разворачиваюсь и направляюсь к двери, не в силах больше иметь дело со всем этим дерьмом. Я только подхожу к двери, как мой отец пытается меня остановить. — Куда ты идешь? Я оглядываюсь на него с отвращением. — Чтобы спасти единственные отношения, которые имеют значение, если еще не слишком поздно. *** Не нужно быть специалистом по ракетостроению, чтобы выяснить, где находится Кейд. У побережья надвигается шторм, наверняка будут сильные волны, и это все, ради чего он живет. Колби подъезжает к пляжу, и мое сердце трепещет, когда я вижу джип на парковке. Пляж пуст, за исключением двух парней, стоящих на песке. Я выпрыгиваю из машины и бегу так быстро, как только могу, к береговой линии. Чем ближе я подхожу, тем больше понимаю, что Брайс и Джейден там, но не Кейд. Когда Брайс видит меня, на его лице появляется замешательство. — Леннон? — Он кричит, перекрывая шум океана и ветра. — Что ты здесь делаешь? — Где Кейд? Мне нужно с ним поговорить! Он скептически смотрит на меня, поворачиваясь к воде. Когда я слежу за тем, куда он смотрит, я вижу его. Волны достаточно бурные, чтобы напугать даже лучшего серфингиста, но Кейд прямо посреди всего этого, гребет изо всех сил. — Он сумасшедший? — Кричу я. — Эти волны могут убить его! Джейден пожимает плечами. — Я не думаю, что его это больше волнует. Нет, я не могу позволить этому случиться. Не без того, чтобы сначала поговорить с ним. Я бросаю взгляд на доску на земле и двух парней, не обращающих внимания. Прежде чем они смогут остановить меня, я хватаю это и бегу к океану — неважно, насколько страшно. 29 КЕЙД Я сижу на своей доске, ожидая, когда наберется нужная волна. Одна из особенностей штормов в том, что они создают убийственную волну. Недостатком является то, что это не совсем безопасная вода для серфинга. Это грубо, непредсказуемо, разрушительно. Несколько месяцев назад я бы дважды подумал, прежде чем нырять в море, когда оно в таком состоянии, но сейчас я живу ради выброса адреналина. Это единственное, что заставляет меня почувствовать хоть каплю того, что сделала Леннон. Она была ничем для меня, пока не стала всем. Мой свет. Мой воздух. Моя жизнь. Если мне придется жить без нее, потому что так будет лучше для нее, тогда я сделаю это — но это будет мой личный ад. Я разворачиваюсь и иду, чтобы поймать волну, когда копна светлых волос останавливает мои движения. Сначала я думаю, что мне мерещится. Что каким-то образом страх и возбуждение смешались вместе, вызвав галлюцинации. Но когда она погружается под волну и снова выныривает, начинается паника. — Какого хрена ты делаешь? — Я кричу на нее. — Этот океан может убить тебя! — Именно поэтому тебе не следует сейчас быть в нем! Я качаю головой. — Убирайся отсюда, Леннон. Возвращайся на берег. — Нет, — возражает она в ответ. — Не смогу, если ты не пойдешь со мной. Паника берет верх, и ничего из того, что она говорит, не запоминается. Все, на чем я могу сосредоточиться, это то, что она все еще здесь. Чем она рискует. Что могло случиться. Мне нужно забрать ее отсюда. Она не в безопасности. У меня сводит челюсть, и я кричу на нее изо всех сил. — Я сказал, иди к черту! Можешь ты просто послушать хоть раз в своей гребаной жизни? Она вздрагивает, прежде чем посмотреть на меня так же, как она смотрела, когда я появился у Колби — разочарованная и полная ненависти. Тем не менее, мне нужно, чтобы она ушла. Ей здесь не место. Не тогда, когда она занимается серфингом всего месяц. Она разворачивает доску и начинает грести обратно к берегу, когда из ниоткуда набегает волна и уносит ее. Мое сердце замирает, когда я смотрю, как она швыряет ее в воду. Доска поднимается и взлетает в воздух, но я еще не вижу Леннон. Даже Брайс и Джейден бросаются в океан, чтобы добраться до нее. Я бросаю свою доску и плыву к ней так быстро, как только могу. Волны угрожают сбить меня, но я использую все свои силы, чтобы оставаться на пути. Наконец, моя рука касается мягкой кожи. Я заключаю Леннон в объятия и отталкиваюсь от дна. Когда мы, наконец, достигаем вершины, Леннон сильно кашляет. Она хватается за воздух и держится за грудь, пока я вытаскиваю нас обоих на берег. Как только она выходит из воды, она останавливается и наклоняется. Ее руки лежат на коленях, пока она выпускает из себя всю воду. — Ты с ума сошла? — Я спрашиваю, когда она переводит дыхание. — Зачем тебе рисковать, отправляясь туда? Она отталкивает меня. — Я поняла, хорошо? Я была глупа, придя сюда. Видя, как она собирается уйти, я хмурю брови. — Леннон. — Нет. — Она оборачивается. — Не называй меня Леннон. Я знаю. Я идиотка, что думала, что ты хотел меня видеть. Прости, что испортила твой шторм-серфинг. — Она смотрит на воду и вздыхает. — И, по-видимому, еще одну доску. Я смотрю на воду и вижу, что моя доска и доска Брайса разбиты вдребезги, но на этот раз мне все равно. Однако, прежде чем я успеваю ей это сказать, она продолжает. — Весь мой мир разваливается на части, и так случилось, что ты — единственная его часть, которую я хочу сохранить целой, но это нормально. Я заслужила это после того, как обошлась с тобой у Колби. — Леннон. Она поднимает руки, защищаясь. — Я ухожу, ухожу. Поворачиваясь, чтобы уйти, я не могу не улыбнуться ее удаляющейся фигуре. Она отходит всего на пару шагов, прежде чем я бросаюсь вперед и хватаю ее за запястье. Одним рывком я разворачиваю ее к себе и заключаю в объятия. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но я не даю ей шанса. Я прижимаюсь губами к ее губам впервые почти за две недели, и все мое тело снова оживает. Небо разверзается, когда шторм, наконец, приближается, и дождь льет на нас сверху. Мои руки обвиваются вокруг ее талии, желая прижать ее к себе и никогда не отпускать. Все, что я хочу делать до конца своей жизни, это быть прямо здесь, делая именно это. Она прерывает поцелуй, чтобы перевести дыхание, и откидывает голову назад. — Но я думала, что ты— Я качаю головой. — Ты думала неправильно. Вздыхая с облегчением, она прижимается своим лбом к моему. — Больше никаких побегов. Больше не отталкиваем друг друга. Я устала от того, что каждый из нас одной ногой за дверью, потому что я полностью в этом. Ее слова вызывают широкую улыбку на моем лице. — Знаешь, мой папа сказал мне, что, когда это реально, ты не можешь уйти. Это забавно, потому что, когда он сказал это, я рассмеялся. Но сейчас, стоя здесь с тобой, я понимаю, что он был прав. Потому что я знаю, что должен уйти. Ты заслуживаешь намного лучшего, чем я, и я знаю, что я эгоист, но я, блядь, не могу пошевелиться. — Ты хочешь сказать… — Ее глаза смотрят в мои, в них нет ничего, кроме надежды и восхищения. Я хихикаю и оглядываю ее с головы до ног, ухмыляясь. — Я люблю тебя, Леннон. Ты для меня все. Я бы умер без тебя. И я говорю полностью серьезно. Она сияет, как солнце, и притягивает меня к себе, снова соединяя наши губы в поцелуе, которому я не хочу конца. ЭПИЛОГ КЕЙД Театр набит людьми. Некоторые старые, некоторые молодые, и все нарядные. Я твердо сижу между Ноксом и Грейсоном. Нокс и Делейни прилетели только для того, чтобы посмотреть выступление Саванны и Леннон, что сделало их, вероятно, двумя самыми поддерживающими друзьями, которых я знаю. На коленях у Нокса Делейни, а по другую сторону от него Ашер и Колби. Слева от меня, однако, двое парней, с которыми я только что познакомился — Картер и Джейс. По-видимому, Грейсон и Саванна знают их со школы, но ясно, что между Ноксом и Картером существует некоторое напряжение. Когда они добрались сюда, он приветственно обнял Делейни, и казалось, что Нокс был готов поджечь его в огне. Концерт подходит к концу, и я сажусь, зная, что наконец-то увижу Леннон. Она, Брейди и Саванна танцуют последний танец вечера, поскольку они самые взрослые и талантливые. Мне всегда нравилось смотреть, как Леннон танцует, с тех пор, как я подглядывал за ней в ее подвальной студии, когда я впервые переехал в ее дом. То, как она двигается и использует свое тело, чтобы рассказать историю, — это самое прекрасное, что я когда-либо видел.