— Его надо было убить на винодельне у Ибрагима. Жанна дала слабину, не желая проливать его кровь, и она жестоко просчиталась. Монстр вырвался на свободу, и теперь он никого не пощадит. Скоро здесь будут солдаты. А когда они нас обнаружат – ты слышала приказ не хуже меня. В отличие от Жанны, Роман не склонен к милосердию. Он предпочитает расправляться с врагами мгновенно. Я взглянула на Амира. Его голос срывался на хрип, и мне это не понравилось. Я положила перед собой найденный на полу обломок стекла и взяла его руку в свою. — Значит, мы умрем вместе. Я успею перерезать вену на шее, прежде чем они меня схватят. Твой начальник охраны умер мгновенно от такой раны, я видела его смерть. Снаружи раздались шаги. Кто-то ходил вокруг пекарни. Амир сжал мою руку в ответ. — Прости меня, Валери. Так не должно было случиться. Я обязан защищать тебя и оберегать, — шепнул едва слышно, и я зажмурилась. Вот и все. Сейчас нас найдут. Интересно, это больно? Наверное, больно. Но лучше так, чем стать игрушкой Мардоре. Уверена, в его руках в отместку за измену я буду умирать от боли не один раз. Дверь толкнули. Потом еще раз. — Эй, кто там?! — раздался вздорный женский голос. — Опять вы, наркоманы проклятые?! Отоприте дверь, или я буду стрелять в окно! Сколько раз говорить, что пекарня - моя собственность?! Выстрел из воздушки обрушил штукатурку совсем рядом с нами. Горло сдавило спазмом, и я выронила осколок. — Бабушка! — закричала не своим голосом. — Бабушка, это я, Валери! Не стреляй… — Валери? — сорвался с ее губ изумленный стон. — Да, твоя внучка Валери, — пытаясь заглушить рвущиеся из груди рыдания, произнесла я. — Пожалуйста, не шуми, иначе нас обнаружат. Через несколько мгновений нам в лицо посветили ярким фонариком. — Только не говори, что с тобой тот, кого приказали убить, — сощурив глаза, бабуля Валерия, гроза местного криминала и наркоманских притонов, пристально рассматривала наши лица. — Отлично, он еще и ранен… Как тебе, незаконнорожденной, удалось стравить двух самых влиятельных стервятников побережья?! Ты в курсе, что из-за тебя началась война?! В сложившейся ситуации это была совершенно идиотская реакция, но я улыбнулась. Узнаю бабушку. Если она возмущается, значит, все в порядке. Кинувшись ей в ноги, я сбивчиво зашептала: — Пожалуйста, помоги нам. Горько усмехнувшись, она покачала головой. — Это будет сложно. Очень сложно. — Но мы же справимся, да? Скажи, что справимся? — я впилась в ее руку так сильно, что она охнула. — Красавчика надо как можно скорее транспортировать в безопасное место. Его раны мне не нравятся. И безучастность к происходящему тоже. Видимо, он успел потерять много крови. Она сняла с себя дождевик и кинула Амиру. — Давай, накинь его. А мы сделаем вид, что тащим домой пьяного родственника. Авось прокатит. Здесь вас все равно найдут в ближайшие минуты, так что у нас нет выбора, надо уходить. Солдатам Мардоре отдан приказ прочесать всю территорию вокруг гостиницы. Сюда придут в первую очередь. А доберемся до нашего района, считай, будем спасены. В городе не шибко жалуют Мардоре - мы на стороне госпожи Удуговой. Завтра его солдаты покинут территорию. Побегут, поджав хвосты, как трусливые койоты, вместе с рассветом. Они нападают внезапно и также внезапно уходят, оставляя после себя пепел. Дождь усилился. Прикрыв Амира желтым дождевиком, мы с двух сторон подхватили его под руки и поволокли по темному парку в сторону заросшего кустами шиповника старого выхода. Оттуда до нашего дома было совсем недалеко. — Если встретится полиция, веди себя естественно, — строго взглянула на меня бабуля. — Ох, и тяжелый! Бедная моя спина… Парк постепенно заполняли полицейские. Громкие окрики, свет фонарей – казалось, они шли за нами по пятам. Кружили вокруг пекарни, как стая голодных стервятников, и от этого было еще страшнее. На другой стороне улицы раздался мощный взрыв. Полетели стекла в красивой гостинице «Меридиан». Из всех окон вырывалось пламя. Черный дым заполнил улицы. Он стелился по тротуару, заполнял все свободное пространство, и от этого становилось по-настоящему страшно. «Оставляют после себя только пепел». Какое же четкое определение для Мардоре и его приспешников! Сейчас им было удобно поджечь гостиницу, чтобы вместе с ней сгорели все погибшие люди. Они орудовали на чужой территории, как стервятники, не соблюдая закон и не питая жалости. — Ну, точно Люцифер восстал из ада, — бросив взгляд на пылающую гостиницу, пробормотала бабушка. Мы с ней упорно тащили Амира вперед. Он едва передвигал ногами, но моя решимость придавала мне сил. Я не дам Мардоре отнять у меня Амира! Мы его спасем. Спасем, и точка. Не знаю, как мы добрались до дома. Было так тяжело, что перед глазами все плыло. Колени подгибались, спина горела от усталости и нагрузки, но я, стиснув зубы, не выпускала руку Амира. Бабуля открыла железную калитку, и вскоре мы оказались в небольшом коридоре. — На виду вас оставлять нельзя, рано или поздно люди Мардоре придут за ним, — нахмурилась бабушка. — Придется поселить его в потайной комнате, что скрывает стена в гостиной. В гостиной царил хаос. Мы кое-как затащили Амира в небольшую комнату и уложили на старый диван. Бабушка зажгла свечи – в комнату никогда не проводили электричество. Без окон, без двери – закуток в стене гостиной использовали, как место для склада старых вещей. Туда же поставили старый диван, потому что его было некому вывезти. — Раны зашивать я умею, еще бы раздобыть где-нибудь капельницу, — нахмурилась бабуля. — Давай, Валери, придется мне помочь. Надо успеть обработать его порезы до того, как сюда явятся стервятники. Я кивнула. Скинула куртку и направилась на кухню, вымыть руки. Меня трясло от усталости, в горле пересохло от нескончаемой жажды, но теперь, когда мы добрались до дома, нельзя было сдаваться. На миг я припала губами к струе сырой воды и жадно отпила несколько глотков. Спохватилась, набрала в кружку воды. Пока бабушка стерилизовала свой походный набор бывшего хирурга, я принесла Амиру воды. Он лежал на диване лицом вниз, бабуля успела разрезать его красивую черную рубашку надвое, и теперь раны было очень хорошо видно. Они были ужасными. А еще эти осколки. «Возьми себя в руки, Вал. Твоя бабушка в прошлом работала в военном госпитале и видела такое каждый день, а значит, ты тоже сможешь», — приказала себе. К ней и сейчас часто приносили на руках таких, как Амир – криминальная среда не знает пощады, стычки местных обычно заканчиваются плачевно, а в больницу им нельзя. Вот она и штопала всех подряд за вознаграждение. — Амир… — тихо позвала я. Встала перед ним на колени и осторожно поднесла чашку с водой к его губам. Он на миг открыл глаза и жадно отпил несколько глотков. — Прости меня, Валери, — произнес едва слышно. — Это я должен был тебя защищать. Я никогда себя не прощу за то, что произошло… — Мы выберемся, — уверенно сжала его руку я. — Ты еще должен на мне жениться, не забыл? Ты ведь не захотел ждать дня свадьбы? Забрал у меня невинность раньше, так будь добр, дай мне свою фамилию. Его губы скривились в слабом подобие улыбки, и он закрыл глаза. Глава 34 Когда все инструменты были разложены на небольшой табуретке, бабуля склонилась над Амиром. — Красивые черты лица. Люблю восточных мужчин. Есть в них что-то совершенное, — произнесла она. Не удержалась, коснулась рукой его колючей щеки. — Слышишь меня, красавчик? Будет больно, придется потерпеть. Обезболивающего у меня почти не осталось, беда с ним, так что стисни зубы и приготовься. Валери, посвети фонариком вот сюда… Я собрала остатки мужества и взяла в руки фонарь. Все смешалось – глухие стоны Амира, едкий запах спирта, звон бабушкиных инструментов. — Да, шрамы останутся глубокие, — несмотря на возраст, она ловко работала пальцами. — Валери, промокни мне лоб, пот мешает, чувствую, как капли щекотят кожу! И очки мне поправь. Совсем сползли на переносицу… Я схватила марлю. Придерживая одной рукой фонарь, второй промокнула ей лоб. — Потерпи, немного еще осталось, — разговаривала с Амиром бабуля. Наконец, его мучения закончились. Раны были обработаны, и он провалился в беспамятство. Когда мы выбрались из маленькой комнатки, я без сил рухнула на диван в гостиной. И тут что-то странно кольнуло в сердце. — Бабушка, а где мама? — широко распахнула глаза. Она покачала головой. — Мама здесь больше не живет. С тех пор, как ты насовсем переехала к отцу, она ушла жить к своему новому мужу. — Мужу?! Она вышла замуж?!