— Нет, милая. Замуж она не вышла. Просто переехала к мужчине, с которым у нее романтические отношения. Он не шибко жалует мою персону, поэтому мы сейчас редко общаемся. — Ох… — Давай, я заварю чай, а ты пока прими душ и переоденься. Кое-что из твоих вещей еще сохранилось в маленькой спальне. — А если сюда придут люди Мардоре? — Если они сюда придут, мы тебя спрячем. Они не приходят бесшумно. Их слышно за пару километров. От них шум, грохот и разрушения. Я согласно кивнула. — Ладно. В ванной комнате я провела совсем немного времени. Мне было дико страшно, что люди Мардоре доберутся сюда. Тщательно смыв с себя кровь Амира, я закуталась в полотенце. Быстро переоделась в найденные бабушкой джинсы и футболку, и вышла на кухню. Бабушка уже успела заварить ароматный чай с мятой. Достала печенье, вазочку моего любимого варенья из грецких орехов и сыр в нарезке. Я с тревогой взглянула на стену гостиной. Бабуля поманила меня за стол. — С ним все в порядке, не переживай, я проверяла. Пусть отсыпается. Через пару дней ему станет лучше. А сейчас, конечно, надо соблюдать постельный режим, поберечься, чтобы швы не разошлись и кровотечение снова не открылось. Смерть не спрашивает. Забирает всех подряд. Иди, выпьем по чашечке чая. Круглый стол был застелен шелковой скатертью, которая успела полинять. Сколько себя помню, эта скатерть всегда была на столе. Я отодвинула стул и медленно села за стол. Бабуля налила в чашку ароматный чай и придвинула ко мне. — И чего ты в него вцепилась? — лукаво взглянула на меня она. Я покачала головой. — Не знаю, ба. Очень странно все. Такое чувство в груди горит – или с ним, или ни с кем. Она согласно кивнула. — Да, он хорош. Я бы за такого тоже с закрытыми глазами замуж пошла. Я его помню. До того, как погибла его первая жена, он здорово морочил голову всем женщинам в округе. Глаза у него выразительные, голубые. Кстати, он хоть замуж тебя позвал? Я показала ей правую руку, на которой поблескивало помолвочное кольцо. — Сегодня мы отмечали нашу помолвку, — сообщила с тоской. — Вот оно что. А Мардоре? Ты хоть знаешь, что сегодня вечером транслируют по всем каналам? — Нет. А что там транслируют? Она вздохнула. — Что на Мардоре напали, а его невесту похитили. Кадры, где он лежит на больничной койке и просит всех жителей округа о помощи в поимке особо опасных преступников Карима и Амира Удуговых, облетели каждый дом. Валери Якоби приказано вернуть домой, а преступников расстрелять на месте. — Это ужасно… Зачем ему я?! — Думаю, он уверен, что Удуговы поступят по закону, раз заплатили выкуп твоему отцу. А негласный закон гласит, что до заключения брака невеста должна сохранять свою невинность. Ты ведь до сих пор невинна, Валери? Жгучий стыд пронзил мое сердце, и я покачала головой. — Что ж, Мардоре ждет сюрприз. Впрочем, так ему и надо. — А про моего отца ничего не сообщали? — желая как можно скорее уйти от постыдной темы моего греховного падения, поинтересовалась я. — Про этого прохвоста?! Нет, ничего. — Как мама умудрилась с ним связаться? Они ведь… такие разные! — Ха! А я тебе расскажу. Однажды твоей маме вздумалось перекрасить волосы в блонд. Это было ужасно – ее идеальные волосы были испорчены, но она произвела фурор. Все завсегдатаи ресторана, в котором она работала официанткой, будто с катушек слетели! А больше всех был опьянен ею Эдуард Якоби… Будь он неладен. Вот и обрюхатил твою мать, а потом смылся на долгие годы. — Он вернулся, потому что я стала выгодным проектом, — глухо сообщила я. — Он выставил меня на негласные торги перед самыми богатыми холостяками побережья. В тот день был мой двадцать первый день рождения, и я решила перекрасить волосы в блонд в знак протеста против отца. Я даже представить не могла, что… — Дальше можешь не продолжать! Двадцать два года назад мы это уже проходили! Дай угадаю, кто победил! Мардоре? — Да. И я от него сбежала. — С тех пор он никак не может вернуть тебя домой? — Сегодня днем Удуговы заплатили отцу выкуп за мое похищение, и отец дал согласие на наш брак с Амиром. Но потом пришло сообщение, что отца убили. Я замолчала. Сил не было больше говорить. Выпила еще чая и положила голову на руки. Бабушка ласково погладила меня по волосам. — Поспи, родная. Я подежурю до рассвета у постели твоего избранника. Надо вытаскивать его с того света, негоже, чтобы такой красавец погиб от потери крови. Свернувшись на диване в гостиной калачиком, я забылась тяжелым сном без сновидений. Глва 35 Когда я открыла глаза, за окном занимался рассвет. Вздрогнув, я села на диване и осмотрелась по сторонам. Стон из-за стены заставил меня метнуться в потайную комнатку. У постели Амира уже хлопотала бабушка. — Все хорошо, Валери. Не волнуйся, мы справимся, — прогнала меня она. — Лучше выпей кофе и последи за улицей. На этот раз стервятники решили задержаться в городе. Ни свет ни заря, а они заняли все свободные бары. Ждут, когда Удуговы явятся к сгоревшей гостинице. Я нашла на кухне горячий чайник. Залила водой растворимый кофе, взяла пару печенек и подошла к окну. В голове крутилось одно – как сообщить Кариму и Жанне о нашем местоположении? Включить телефон? А если Мардоре перехватит сигнал? Его люди явятся первыми, ведь они так близко! Где сейчас Карим и его люди, оставалось только догадываться. Немного потоптавшись у окна, я вернулась к бабушке. Она хмурилась. — Он поел немного, и это уже хорошо. Но ему нужна капельница, Валери. Я схожу в город, а ты пока останься здесь. Возьми фонарь, я закрою вас снаружи. Рано или поздно Мардоре явится за тобой. Будем надеяться, что нам удастся потянуть время. Дверь захлопнулась, снаружи превратившись в стену. Я села на пол у дивана, на котором лежал Амир и взяла его руку в свои ладони. Он внимательно посмотрел на меня, а потом слабо улыбнулся. — Почему ты улыбаешься? — не поняла я. — Потому что ты красивая, — последовал тихий ответ. — Представляю, какой ослепительной ты будешь в белом платье. — Белое платье я надену только в том случае, если ты поведешь меня к алтарю. Несколько мгновений мы смотрели в глаза друг другу. В сердце что-то сладко заныло – и громыхнуло осознание: я его люблю! Именно это чувство остро сжимало мою грудь от взгляда Амира. Он осторожно коснулся пальцами моей щеки. В этом жесте было столько щемящей нежности, что я прикрыла глаза. «Мой. Только мой», — вспыхнуло внутри, и я придвинулась к нему ближе. Между нами искрило. Тепло его руки передавалось по нервам, как по оголенным проводам. Снаружи послышался шум, и сердце улетело в пятки. — Не шевелись, — шепнул мне Амир, и мы замерли. Ни живые, ни мертвые, слушали, как за стеной гремят и переговариваются люди Мардоре. — Тело Амира Удугова должно быть доставлено на побережье! Господин Мардоре хочет лично убедиться, что его обидчик убит. — Они не могли далеко уйти! Все выезды в город перекрыты. Их бы уже давно задержали. — Но здесь их тоже нет. Надо шерстить все дома в округе. Их могли спрятать друзья. «Рано или поздно он за тобой придет. Надо тянуть время», — всплыли в памяти слова бабушки. По щекам покатились слезы, и я досадливо их смахнула. — Знаешь, теперь я тоже жалею, что Мардоре не пристрелили на винодельне во время праздника, — шепнула Амиру я. Он покачал головой. — Жанна никогда не позволит его убить.