— Нет, господин, совершенно обычные, — с почтением поклонился староста, моментально сообразив, с кем свела его судьба. — Только действовали очень уж слаженно. Почти по-военному четко. Таррэн подошел ближе, сделав вид, что не заметил вспыхнувших гневом глаз: Белик при его появлении только что не зашипел, однако суровый дядька следил очень внимательно, и лишь поэтому недовольный пацан смолчат. — Среди них были самки? — снова спросил темный. — Да мы как-то не проверяли… — откровенно растерялись селяне. — Первым напал самец? — Нет, господин, — совсем непонимающе посмотрел на эльфа староста. — Они все сразу накидывались, а в последние дни стали приходить каждую ночь, и воют, воют… — В какое время это происходит? — Да, почитай, ровно в полночь. — Надо же, какие грамотные волки! — язвительно заметил Белик, благоразумно держась от ненавистного эльфа подальше, но тот его снова проигнорировал. — За забор рвутся? — А как же! Каждую ночь, считай, к домам лезут… Ох, простите, господин. — Под пристальным взглядом зеленых глаз Аарон испуганно вздрогнул. — Простите дурака, что сразу в дом не пригласил! Пожалуйте, располагайтесь. Мы всем, чем можем… — Не надо, — едва заметно поморщился эльф. — Укройте лучше коней, да семьи спрячьте, пока еще есть время. А сами оружие берите — все, что найдете, и отправьте кого-нибудь к забору, чтобы следил за лесом. Снаружи, как услышали, истошно завыли сразу на несколько десятков голосов — пронзительно, злорадно, с каким-то предвкушением и едва сдерживаемым нетерпением. Таррэн удовлетворенно кивнул и обернулся к встревоженному купцу: — Боюсь, нам не удастся сегодня отдохнуть, герр Хатор. — Да я уже понял. Аарон, собирай всех, кто еще держится на ногах, — будем решать, как быть дальше. Гаррон, укройте коней и займитесь обороной. До полуночи есть немного времени, мы должны успеть. — Сделаю, — кивнул южанин и умчался в темноту. — Белик, ступай в дом, — приказал Дядько. Строптивый юнец скривился, но возражать не стал и послушно направился за одним из местных, обогнув по широкой дуге задумчивого сверх меры эльфа и обоих его светлых собратьев. Тревожно принюхивающегося Карраша сноровисто расседлал сам, после чего знаком велел отправляться в конюшню, шепнул что-то коню на ухо и, наконец, скрылся в дверях двухэтажного бревенчатого дома. Следом торопливо юркнули обе дочери купца, побледневшая до синевы Лилька, которой все это ужасно не нравилось, и решительно поджавшая губы повариха. В доме, куда староста определил гостей, было опрятно, сухо, тепло, но как-то тоскливо. Не горел огонь в очаге, не трещали весело поленья, не томился в печи горшок с кашей, не слышался гомон детских голосов. Даже вездесущие мухи сновали под потолком так тихо, будто боялись привлечь к себе внимание. Милейшая донна Арва вошла внутрь с таким видом, словно намеревалась грудью перекрыть все входы и выходы и, если понадобится, любимой скалкой так отходить возможных налетчиков, чтобы мерзкие твари навсегда зареклись связываться с невинными дамами, к которым она, безусловно, причисляла и себя. — Почему печь не топлена?! — с ходу накинулась она на обомлевшую от такого напора хозяйку. Усталая, измученная постоянными тревогами женщина в застиранном сарафане аж подпрыгнула на месте от неожиданности и испуганно обернулась к гостям. — З-здравствуйте… — Я спрашиваю, почему у тебя печь не топлена?! — грозно придвинулась дуэнья. — Девочки с дороги, устали, да и помыться надо, а тут даже воды нет! — Тише, тише, драгоценная моя донна, — успокаивающе сказал Белик, направившись к лестнице, ведущей на второй этаж. — Просто в деревне кончаются дрова, и милая женщина не может в полной мере оказать гостеприимство, которого вы, несомненно, достойны. Дерево у них сейчас на вес золота, а с едой и вовсе беда. Скажите, сударыня, когда вы в последний раз нормально ели? — Н-не помню… — сдавленно прошептала женщина. — Месяц уже, как волки проходу не дают. Муж на охоту выйти не может, зерна в этом году еще нет, овец и почти всех кур задрали, корова осталась одна-единственная, да и ту в доме приходится держать. А сына… моего Митяя… У нее вдруг сорвался голос, и грозная толстуха сразу сдулась: давить на измученную страхами женщину было, по меньшей мере, низко. Переменившись в лице, Арва поспешно закрыла рот и отвела глаза, бочком протиснувшись в дверной проем. Белик же спрыгнул с нижней ступеньки и совершенно неожиданно обнял задрожавшую от пережитого женщину, усадил на ближайшую лавку и сочувственно погладил напряженные плечи. Хозяйка безвольно обмякла и, не выдержав, всхлипнула, а затем разрыдалась в платок — тихо, обреченно. — Не знаю, сколько это еще будет длиться… дети уже не встают с лавок… только вчера еще один малыш погиб… полгодика всего… совсем кроха. Остальные тоже слабеют, но терпят. Если начнут падать мужчины, не выживет никто. Их только и кормим… а волков с каждым днем все больше. Каждую ночь уже приходят, скребутся снаружи, кого достанут — задерут, но никогда не едят. Просто убивают. Будто издеваются… — Какой ужас! — вздрогнула Илима и, присев рядом, порывисто обняла плачущую женщину. — Не бойтесь, с нами сильные воины. И эльфы, а лучше них нет никого во всем мире. Они непременно помогут, да и мой отец не оставит в беде. Честное слово! — Эльфы? — Хозяйка неверяще подняла заплаканные глаза. — Настоящие?! Да зачем мы им… — Они отличные воины! И не останутся в стороне, когда гибнут невинные люди! Белик, скажи! Они ведь не бросят нас, правда? Юноша сжал челюсти так, что на скулах заиграли желваки, но под умоляющим взглядом красавицы все-таки с усилием выдавил: — Да. Наверное. — Спаси вас небо! — прошептала хозяйка. — Меня зовут Сильва. Хоть и в недоброе время Создатель привел сюда ваш караван, но я все равно рада вас видеть. Будьте как дома. Пойдемте, я покажу комнаты… берите, какие хотите, все равно нас только двое и осталось: я да Ивар. Сильва быстро поднялась и торопливо направилась на второй этаж, где обнаружилось сразу пять уютных комнат — просторных, тщательно убранных, с удобными кроватями и простой деревянной мебелью. Осмотрев предложенное, девушки с благодарностью заняли две ближайшие комнаты рядом с лестницей, донна Арва выбрала смежную, чтобы иметь возможность неусыпно бдеть за подопечными даже здесь, а Белику неожиданно приглянулась дальняя комнатушка. Совсем небольшая, но очень уютная, какая-то по-домашнему теплая, с затейливой резьбой на ставнях и заботливо связанными половичками на тщательно оструганном полу. С потолка свисали деревянные фигурки зверушек, на столе стоял засохший букетик цветов, а яркие занавески навевали смутную мысль о ласковом и беззаботном детстве. — Это Митяй делал, — тихо призналась Сильва, с нескрываемой нежностью оглядывая старательно вырезанные фигурки. — Он жениться хотел по осени, деток завести, вот и… славный был резчик. — Простите, я, пожалуй, переночую в другой, — вдруг попятился Белик. — Нет-нет. Я буду рада, что хоть кому-то эти стены подарят спокойный сон. Нам-то теперь все равно, а ты оставайся. Митяю было бы приятно. — Спасибо, — глухо пробормотал пацан, отводя глаза в сторону, но женщина только ласково улыбнулась и, робко пригладив его каштановые вихры, поспешила уйти: похоже, эта комната навевала на нее слишком тяжелые воспоминания. Белик неторопливо прошелся вдоль стен, у дальнего угла ненадолго замер, к чему-то настороженно прислушиваясь. Мельком глянул в окно, из которого открывался прекрасный вид на непроницаемо черный лес, после чего быстро вернулся к столу. Осторожно выложил на ровную деревянную поверхность сверток с необычным талисманом. Стянул грубую бечеву и очень бережно развернул плотную ткань. Дядько с нарастающей тревогой прислушивался к волчьему вою, становившемуся все более сильным. Теперь он не прекращался ни на минуту, словно хищники задались целью извести людей страхом и неопределенностью. Голосов было так много, что это казалось невероятным. Ну как могло собраться в одном месте столько хищников?! Их же не меньше двух сотен голов! Как не перегрызлись друг с другом?! Почему так упорно стерегут несчастную деревеньку? Что им понадобилось тут в самый разгар лета, когда другой добычи вокруг видимо-невидимо?! Страж обошел наспех укрепленный периметр, оглядел торопливо сколоченные помосты, с которых вооруженные до зубов воины следили за лесом. Затем тоже забрался наверх и снова всмотрелся в темноту. — Идут, — негромко обронил он через пару томительным минут. Перворожденные едва заметно кивнули: их глаза тоже различили подозрительное шевеление в траве. Причем было похоже, что на этот раз волки решили не оповещать людей о своем приближении, потому что заунывный вой слышался по-прежнему в отдалении, тогда как немалая часть хищников подкрадывалась к деревне под прикрытием травы и тяжелых колосьев. Подкрадывалась молча. Осторожно. Умело. Обычные люди не узрели бы в темноте их стремительных тел, но глаза эльфов и привычный к ночному бдению Страж вовремя предупредили остальных. А звери действительно не издавали ни звука — ни визга, ни рычания, ни сопения. Это не укладывалось в голове, но они шли медленно, старательно таясь, словно на большой охоте. Временами даже ползли, чтобы не выдать себя раньше времени, и сейчас походили скорее на сплоченный боевой отряд, чем на дикую стаю. — Окружают, — бесстрастно заметил Элиар, пробежавшись глазами по окрестностям. Танарис согласно кивнул: — Грамотно работают. — Сколько видишь? — Навскидку, десятков пять-шесть. Со своей стороны. Еще столько же — с вашей. — Плюс в лесу осталось не меньше, — так же ровно добавил Таррэн. — Думаешь, рискнут? — с интересом покосился на него Элиар. Темный молча кивнул. — Вот и славно, — с неожиданным смешком заключил Танарис и кровожадно улыбнулся. — Поохотимся напоследок. Не знаю, как вы, а я уже лет сто не развлекался по-настоящему. — Хватит еще на твою долю развлечений, — пообещал эльфу бесшумно приблизившийся Страж. — Доберемся до места, и тогда поймешь, что настоящее веселье только начинается. — Неужто у вас дома бывает так же забавно, как здесь? — заинтересованно обернулся Элиар. Дядько понимающе усмехнулся: — Если желаешь, могу даже в гости пригласить. Отдохнуть на природе, развеяться, так сказать, вкусить всех прелестей походной жизни, за трофеем в лес сходить… Светлые переглянулись и одновременно хмыкнули: вот и определились с попутчиками — действительно, Страж. Настоящий Дикий пес, скрывающийся под маской обычного наемника. Прав был Таррэн. Вот только седой не очень хорошо замаскировался — издалека видать, что он не простой боец. Одно оружие знаменитой гномьей ковки чего стоит — за такое руки оборвут, если смогут, конечно. А то и голову попытаются открутить, потому что баснословные барыши, которые можно выручить за этот трофей, способны вскружить головы даже самым отчаянным. Седой, конечно, хорош, даже очень. Но все-таки для Гончей слегка… простоват, что ли? Впрочем, может, людская молва безбожно врет о Стражах? Со смертными такое часто бывает. — Почему нет? — елейным голосом отозвался Элиар. — Считай, мы только что официально согласились на легкую прогулку по вашему лесу. Ты нам проводника хорошего обеспечь, ключик доставь на место, и все будет в полном порядке. Дядько спокойно кивнул: — Будет вам и ключ, и проводник, и приключений полный воз… однако уже полночь. Никак наши серые друзья запаздывают? Элиар не успел достойно ответить: откуда-то очень издалека донесся громогласный, поистине жуткий рев, смутно напоминающий волчий. Только гораздо более мощный, свирепый, от которого задрожала листва на деревьях. Так мог бы реветь пещерный медведь, которому в суматохе отдавили лапу. Или горный тролль, схватившийся со стаей гигантских гиен. Огромный лев, внезапно выросший до размеров боевого носорога, или же сам носорог в период гона. А еще — легендарные убийцы Серых пределов — хмеры, страшнее которых не было зверя в Проклятом лесу. Но тролли и пещерные медведи редко спускались с гор, а костяные кошки, что умели двигаться с поистине демонической скоростью, никогда не покидали своего леса, поэтому услышать подобный рев здесь, в Ингарисе, было, мягко говоря, неприятно. При звуках кошмарного рыка мурашки пробежали по коже у всех без исключения. В конюшне заржали и заметались в панике деревенские кони. Селяне от неожиданности едва не выронили из рук топоры и секиры. Закаленные в боях и гораздо более привычные к неприятным неожиданностям караванщики побледнели и инстинктивно отступили на шаг от внезапно показавшимися хлипкими стен. Перворожденные лишь повели плечами. А в домах, где прятались женщины и дети, воцарилась оглушительная, просто мертвая тишина, наполненная ужасом и ожиданием чего-то поистине страшного. — Ч-что эт-то? — наконец, икнул кто-то со стены. — Вожак объявился, — спокойно ответил Дядько и потянул из ножен свой исполинский меч. — А значит, нам пора за работу. ГЛАВА 7