Я задыхался, боясь, что не выдержу гонки, но внезапно… всё кончилось: мы мчались по старой, сухой и пыльной дороге при свете полной луны, разбивая тишину летней ночи грохотом испуганных сердец, перекрывавшим даже стук лошадиных копыт. Крик Дрю заставил нас с Жоресом натянуть поводья: ― Подождите меня… Что-то не так с Дичком! Пришлось спешиться и бежать к отставшему мальчишке. Он стоял с несчастным видом, беспомощно опустив руки. Глаза были полны слёз ― его любимый вороной конь шатался, заплетая ноги как пьяный мужичок у трактира, и не успели мы приблизиться, рухнул на землю. Вся спина и круп бедняги были исполосованы когтями, раны от которых сильно кровоточили. Я прекрасно понимал, что, не поторопи Дрю Верного, сам бы сейчас оказался на месте Дичка. Юный разведчик поднял несчастные глаза, в которых уже не было надежды, сначала прошептав: ― Сделай что-нибудь, Терри. Ты же можешь его вылечить? ― а потом, вцепившись в мой плащ, прокричал в лицо: ― Давай, я же спас тебе жизнь… Присев на корточки, первый маг разведчиков мысленно потянулся к «новой силе», но она не желала откликаться на зов. Пришлось читать простое заклинание исцеления, обычно помогавшее при неглубоких ранах. Результат ошеломил всех: Дичок дёрнулся, и, закатив глаза, рассыпался пеплом… Потрясённый случившимся, я вскочил на ноги. Дрю горько зарыдал, но тут же, вытерев рукавом белое от гнева лицо, изо всех сил боднул Наставника головой в живот, так что, охнув, его любимый Учитель рухнул в дорожную пыль. Я видел, как в руках у мальчишки оказался камень, но, закрыв глаза, не стал сопротивляться ― не было ни желания, ни сил… Звук пощёчины и рык Жореса заставили меня снова посмотреть на мир: ― Ты что творишь, идиот, под трибунал захотел? Это же нападение на офицера… Подумай, дурачина, что мог сделать Терри? Против запретной магии обычная бессильна ― скажи спасибо, что мы все ещё целы… ― он быстро подсадил поникшего Дрю на своего коня и вскочил в седло: ― Поднимайся, командир… Надо возвращаться в лагерь, скоро начнёт светать. Уверен, днём тут будет спокойно, и отряд пройдёт без проблем, « такое» бывает только ночью, да и то раз в несколько лет. Что поделать ― « повезло» нам, так-перетак… После удара живот болел, но я заставил себя встать, сделав невозмутимое, как и положено Избранному, лицо. Верный припал на передние ноги, помогая взобраться в седло, и уже вскоре обрадованный Граст, охая, подавал «бедному Учителю» горячий отвар. Жорес рассказывал встревоженным бойцам о том, что произошло на дороге, умолчав о проступке Дрю, я же хлебал горячее невкусное пойло, не поднимая глаз и не обращая внимания на разраставшиеся в животе пульсирующую боль. Мне было плохо, но по другой причине ― Терри-Ворона душила обида на человека, которому он всегда доверял, забыв, что совсем недавно тот спас ему жизнь… Граст присел рядом, пристально вглядываясь в грустное лицо Учителя, и, внезапно положив мне руку на живот, начал читать заклинание исцеления. Я чувствовал, как дрожали его пальцы, но ничего не сказал, молча уставившись в кружку. И тогда он осторожно коснулся плеча: ― Дрю всё рассказал, Терри. Парень в панике и не может понять, как такое случилось. Он хоть и болван, но души в тебе не чает, сам знаешь, а тут вдруг… Что-то здесь не так ― надо осмотреть дурачка, вдруг «эта штука» ― не дай Бог, конечно ― его ранила? Понадобилось всего несколько мгновений, чтобы принять решение: ― Позови его в палатку, живо… Я рассматривал спину Дрю, вздрагивавшего от каждого прикосновения чужих пальцев к обнажённой коже. Его несчастный голос расстраивал ещё больше: ― Прости, Терри, не понимаю, как это получилось… Клянусь, я не хотел… Собравшись с духом, остановил эти причитания: ― Верю, Дрю, успокойся… Боюсь, у меня плохие новости ― прямо под лопаткой свежая царапина. Неровная, зараза, и пульсирует. Подумай хорошенько, ты почувствовал прикосновение твари? Или, может, накануне просто оцарапался? ― Нет, не до того было… ― Ясно, ― я старался, чтобы в голосе не было паники, ― что ж… применять обычную магию нельзя ― сам видел, что произошло при попытке помочь Дичку. Видно, яд попал в кровь и повлиял на тебя. Признаюсь честно ― никогда с таким не сталкивался, но, пожалуйста, Дрю, не отчаивайся. Вот-вот вернётся Хорст, он живёт более пятисот лет, наверняка подскажет, что делать… Молодой разведчик замер, его слова разбили мне сердце: ― Да что тут думать… Знаешь, как у нас в деревне поступали с теми, кого оцарапал перевёртыш? На костёр ― без жалости и сожаления. А я так хочу жить… Граст охнул и стал быстро натягивать рубашку на приятеля: ― Не говори так, нельзя сдаваться. Терри, ведь ты что-нибудь придумаешь, да? Собственный голос показался мне неуверенным и жалким: ― Обещаю, сделаю всё, что смогу… А пока ― идите, и никому ни слова. Как только Дрю вышел из палатки, я шепнул Грасту: ― Глаз с него не спускай, если заметишь изменения ― бегом ко мне… Думал, остаток ночи проведу у костра, но нежданный сон напугал ещё больше: гвардейцы Святого Престола тащили Дрю в подземелье, а он отбивался, крича: ― Помоги, Терри, ты же обещал… И напрасно я рвался к нему, бросая огненные смерчи в ненавистных «святош» ― под издевательский хохот одетых в чёрно-зелёное уродов заклинания отскакивали, не причиняя им вреда, тая в жарком воздухе, словно дым на ветру. Внезапно с Дрю начали происходить перемены: лицо вытянулось, покрываясь чёрной шерстью, нос заострился, задёргавшись как у гончей, глаза налились желчью. Большой, вечно ухмылявшийся рот растянулся в отвратительном оскале. Бывший друг и Ученик, не закончив трансформации, начал рвать людей кривыми зубами и когтями, подбрасывая вверх куски человеческой плоти. Его душераздирающий вой смешался с дикими криками гвардейцев. Залитый с ног до головы ещё тёплой кровью, он бросился туда, где стояли мы с Грастом… Оттолкнув меня, молодой маг встал у него на пути, вытянув вперёд меч, но тварь ударом лапы отбросила его на землю и, прыгнув сверху, вцепилась в горло. Крича от ужаса, я беспомощно смотрел, как рыдал над телом друга вернувший человеческий облик Дрю, пока слетевший с кончиков моих пальцев ревущий огонь довольно пожирал тела обоих… Кто-то тёплый, пахнувший мясной похлёбкой и дымом костра обнял, прижимая к себе: ― Тихо, тихо, сынок… Святой паразит, да что же это такое, даже на пару дней нельзя тебя оставить ― что опять случилось, Терри? ― Дар отвёл меня в палатку, где, всхлипывая в его плечо, я рассказал и сон, и то, чем он был вызван. Командир нервно приглаживал непокорный, топорщившийся ёжик седых волос: ― Вот что, лучше вам всем помалкивать об этом, а то парню несдобровать. Стыдно признаться, но кто-то из разведчиков «стучит» «красным рясам». Завтра приедет старина Хорст, он нам поможет… В палатку влетел запыхавшийся Граст: ― Скорее! Они окружили Дрю… Нам не надо было повторять ― я бежал, боясь разорвать заходящееся в страхе сердце, слыша, как за спиной тяжело дышит командир. На краю поляны толпились разведчики. Дрю стоял, прижавшись спиной к большому дереву и сжав кулаки, его мальчишеский голос срывался от волнения: ― Только попробуй тронуть, зараза, пожалеешь… Визг Ури трудно было с чем-то перепутать: ― Говорю вам, мальчишка не в себе. Наверняка тварь его покусала, ишь как глазёнки-то бегают! Пусть задерёт рубашку и покажет спину, что тут такого? Чай, не барышня… А то как-то не хочется, чтобы однажды ночью клыкастая бестия перегрызла мне горло! Бойцы испуганно перешёптывались. Звук удара и последующий стон завершились выразительной тирадой Жореса: ― Так-перетак тебя, злобный гадёныш, и всю твою мерзкую семейку! Где это видано, чтобы разведчики слушали доносчика? А, я вас спрашиваю? Мальчишка сегодня такое пережил― ты бы, гнида, уср…ся от страха, а он офицера спас. За что вы с ним так? Толпа одобрительно загудела, но расходиться никто не спешил. На негнущихся ногах я вышел к Дрю, встав рядом: ― С парнем всё в порядке, даю слово Избранного… Я сам его осмотрел. Поднявшийся с земли Ури потирал наливавшийся синевой глаз: ― Ну кто бы сомневался, Вы же, господин Избранный, любите задирать рубахи мальчишкам! ― он гадко захихикал, но его никто не поддержал. Голос Дара был холоден и строг: ― Кто посмел клеветать на нашего героического мага? Пусть скажет мне это в лицо ― с удовольствием отдам его под трибунал за оскорбление старшего по званию… Бойцов как ветром сдуло, а я, дрожа, вытирал вспотевший лоб, глядя, как бледный Граст с растрёпанной косой, перед тем как уйти с Даром, обнимал своего вечного «соперника», успокаивающе похлопывая по плечу. Дрю медленно сполз на траву, закрыв лицо руками, и в этот миг голову отчаянного школьного хулигана посетила идея ― оставалось только рискнуть… Я закрыл глаза, мысленно обратившись к затаившейся внутри «новой силе»: ― Хорошее дерево, крепкое… Как думаешь, сколько раз надо с разбега приложиться головой о ствол, чтобы раз и навсегда от тебя избавиться? Проверим? Итак, попытка первая… Внутри потеплело, ласково урча. ― Вот и молодец, дорогуша. Итак, пойдём лечить друзей? Начнём, пожалуй, с Дрю ― я его должник, и ты тоже, между прочим. А потом вернём здоровье Дару и Грасту, нечего им ходить с проклятой меткой «чужой магии» ― тебе ведь это раз плюнуть, да, «детка»? Хочешь, буду тебя всегда так называть? Договорились, умница… Я радостно улыбнулся, глядя на свои ладони, в которых пульсировала, светясь голубыми искрами, теперь уже точно моя«новая сила», и шагнул к Дрю… [1] Рассказ «Враги. Ночь в лесу — 1» Глава 14 По дороге в Западные горы — 1 По пути в Западные горы на Терри начинается настоящая охота… Расписной потолок терялся в прохладной полутьме старой часовни, прекрасные витражи узких, стрельчатых окон окрашивали проходящий сквозь них вечерний свет в мягкие пастельные тона. Золотистые пылинки, вращаясь, неторопливо кружились в розовых лучах заходящего солнца, и только гулкие звуки моих шагов нарушали тишину этой почти идиллической картины… Я не спешил ― стоящий на возвышении посреди комнаты каменный саркофаг одновременно пугал и манил к себе. Меня охватило странное, почти непреодолимое желание подойти ближе и заглянуть внутрь этого мраморного ящика для погребения, хотя сердце беспокойно вздрагивало в груди, умоляя немедленно вернуться к отряду.