Но я практически слышу в голове голос Кита: «Сейчас не время вести себя как слон в посудной лавке». Кит был бы невозмутим и вдумчив. «Нет, он следовал бы стратегии», — решаю я. Равный ей игрок. Он действовал бы ловко. Он считает, мне этого не достает. Ловкости. Призываю себя расслабиться, откидываюсь на спинку и скрещиваю ноги, будто все идеально и под контролем, стараюсь подражать Киту и его изворотливости. Он хохотал бы как ненормальный, если б знал, чем я занят, но мне тут же становится лучше. Из компьютера Вагнер доносится звук отправленного е-мэйла, волоски на шее встают дыбом, но я продолжаю брать пример с Кита. Она закрывает устройство, взгляд сосредоточен на мне. Подмывает заполнить тишину каким-нибудь вопросом или заверением. Но вместо этого я беззаботно улыбаюсь. Кит иногда так делает — нацепляет безмятежную улыбку Моны Лизы. Немного холодную. И сидя с улыбкой Кита на лице, ко мне приходит понимание, что под ней скрывается: чертов тяжкий груз, вероятно, тяжелее, чем можно вообразить. Чувствую к нему дикую привязанность. Даже более того. Хочу быть частью всего. Хочу помочь ему пережить то, что он переживает. Вагнер наконец-то сворачивает игру в гляделки. Поднимается со стула и шагает к картотеке, что стоит позади меня. Проводит по считывателю пластиковой карточкой, которую носит на шнурке на шее. Приглушенно щелкнув, на ящиках отпирается замок. Она открывает второй и вытаскивает тонкий файл в гладкой папке, аккуратно закрывает шкаф и тянет за ящик, убеждается, что он заперт. Она кладет передо мной файл. — Пойду куплю кофе. Вернусь через пятнадцать минут, но… — Она протягивает руку. — Перед уходом мне нужен твой мобильник. Эта идея мне не нравится, да и Киту не приглянулась бы. Хочется послать ее к черту, но это чересчур эмоционально, чересчур реактивно. «Ловкость», — напоминаю себе. Лезу в карман и вынимаю трубку, но не отдаю. Мужчине вполне естественно не иметь желания отдавать свой телефон, разве нет? С легкостью улыбаюсь. — Давай так: можешь запереть его в шкафу. Она долго хранит молчание, потом кивает. Протягиваю устройство. Она вновь проводит карточкой по шкафу и убирает мой телефон. А потом, захлопнув за собой дверь, покидает помещение. Секунду пялюсь ей вслед, затем открываю файл. На самом первом листе указан заголовок: «ГНЕЗДО». Далее следует краткое резюме. Кажется, «Гнездо» — это небольшая группа агентов, а Ползин — один из ее членов. На листке сказано, что по меньшей мере один член «Гнезда» — ЦРУшник, а еще у одного есть выход на британскую разведку. Эти агенты собирали воедино секретную информацию. Проданные по высокой цене секреты. Они были предателями. «Черт». Далее составлен список имен, инцидентов и рядом с ними указаны даты — по большей части 1980-х годов. Некоторые признаю — это даты бомбежек, о которых, будучи ребенком, я слышал. Политическое убийство. Полагаю, к этим атакам «Гнездо» приложило руку, именно поэтому они перечислены. Множество людей погибло из-за проданной ими информации. Больше в файле почти ничего нет. Вспомогательные документы лежат здесь просто до кучи, говорится в них то же самое, что и в резюме. Несколько фотокопий документов с рукописными заметками на полях — даты, инициалы. В самом конце сложенный листок. Вытаскиваю его и на столе разворачиваю. Вверху стоит отметка «А2», и он весь в каракулях — какая-то графическая схема ябеднической писанины Вагнер. Насупившись, откладываю его и пытаюсь сообразить, каким образом отсортирована информация. Она использовала различные по форме закладки и цвета, чтоб продемонстрировать связь. Понятия не имею, в чем тут логика, но, похоже, в некоторых местах она связывает просочившуюся информацию и жертв. Понимаю, она старается догнать, от кого же информация просочилась — кто был заинтересован в инциденте. В левой части страницы длинный список имен, некоторые выделены разными цветами, некоторые перечеркнуты. От каждого из выделенных имен отходит стрелка к одному из трех квадратов внизу страницы — «Сирин», «Гриффин» и «Феникс». — Не так-то легко проследить, — говорит из дверного проема Вагнер. В руках она держит два стакана с кофе. Один из них ставит возле меня, закрывает дверь и занимает свое место. — Суть я, кажется, уловил, — произношу я. — Ты пытаешься отыскать других членов «Гнезда», так? Который из них Ползин? — Ползин — это Сирин, — тут же отвечает она и отхлебывает кофе. — Об этом нам известно давно. — А Гриффин и Феникс — британский и американский члены «Гнезда»? — Верно. — Видимо, Рок-файл прояснит, кем являются остальные. Поэтому вы так заинтересованы спугнуть владельца. — Меня посещает еще одна мысль. — Или владелец — еще один член «Гнезда»? Вагнер не совсем дружелюбно улыбается. — Последнее, — подтверждает она. — Конечно, вполне возможно, что Рок-файл содержит некую полезную информацию. Сказать по правде, никто до конца не знает содержание файла. Недоуменно моргаю. Я предполагал, что содержание ей было известно, и она оценила риск его выхода. Но нет. Ей просто… начхать. Думаю о Ките и о его предупреждении: если файл увидит свет, могут пострадать люди. Согласно только что прочитанным мною бумагам «Гнездо» промышляло продажей информации о секретных агентах и осведомителях. Если файл всплывет, эти люди будут в опасности — большей опасности, чем уже есть, учитывая, что информацию в любое время могут продать. Если вникнуть, именно так и произошло с моими парнями. Они погибли, потому что некто продал Ползину информацию или местоположение, а он отвернулся и перепродал. ЦРУ вообще есть до этого дело? Британской разведке? Конечно, нет. Для них люди на местах — косвенный ущерб. Но не для меня. И не для Кита. Почему-то эта мысль меня подбадривает. И я говорю: — Вас не беспокоит, что, спугнув этого парня, вы спровоцируете попадание файла в руки злоумышленников? Вагнер холодно на меня глядит. — Он уже и так в руках злоумышленников. — И что ты можешь сказать о его местонахождении? — Почти ничего, — признается она. — Вот. — Она притягивает к себе файл, вся такая деловая, пролистывает и находит страницу, которую я упустил. Прилично заполненную таблицу. Колонка с айпи-адресами и еще одна с координатами. Слева Вагнер приписала названия вроде «Париж, Франция», «Клерксдорп, Южная Африка», «Спринг-Сити, Мэн». Лист один, но каждая строчка заполнена. А строчек на листе, должно быть, больше сорока. — Что это? — спрашиваю я и разворачиваю к ней листок лицевой стороной. — Около года назад нам удалось хакнуть личную почту Ползина. Далеко пробраться не вышло, он быстро перекрыл нам доступ, но мы нашли несколько сообщений от человека, который может быть Фениксом. — По-вашему, файл у него? У Феникса? — Я в этом уверена. — А этот список… — Несколько ретрансляторов, — говорит Вагнер. Я хмурюсь, и она добавляет: — Способ отправить нечто наподобие е-мэйла через слои, как слои луковицы, только вот это цикл сетевых узлов. Все, что известно одному узлу, — это предыдущий ретранслятор и следующий ретранслятор, отчего становится сложно отследить количество узлов. Таким образом Феникс, когда пишет Ползину, остается анонимным. Ближе добраться нам не удалось. Она щелкает по листу блестящим фиолетовым ногтем. И мне думается, что она потратила на него довольно много времени. — Три года назад его браузер не был защищен, — продолжает она, — что позволило управлению увидеть кучу используемых ретрансляторов. Последовательность, в которой они шли, отследить не удалось, но мы получили местоположения. Вот что это за список. — Значит, вы сузили поиск до сорока с копейками компьютеров? — Нет, это роутеры. Куча компьютеров может использовать один роутер. Так что… тысячи телефонов и компьютеров, включая общественные. «Блин». Сглатываю разочарование и призываю себя сосредоточиться на том, что есть. — Но три года назад Феникс точно бывал в одном из этих мест? — Ну… — Вагнер морщится. — До некоторых узлов мы не добрались. Тревожно таращусь на список. — Значит, три года назад Феникс предположительно бывал в одном из этих мест. Вагнер вздыхает. — Да. Этого мало. Мы потыкались по многим местам, но ничего не вышло. Но твои сведения — что Ползин направляется за Рок-файлом — полезная информация. Младший аналитик сейчас устанавливает тревожные сигналы в аэропортах всех сорока трех мест. В ту же секунду, что Ползин приземлится в любой из этих локаций, мы с тобой окажемся там. — Надеюсь, — наклоняюсь и читаю список, — не в Ягодном, в России. Это же Сибирь, верно? Она закатывает глаза. — Все не настолько притянуто за уши, как можно подумать. Ты уже зарегистрировался в «Хэмптоне»? «Дерьмо». — Еще нет, — отзываюсь я. Звякает ее телефон, она читает сообщение. — Хорошо, в аэропортах все выполнено. Отлично. — Она набирает ответ. Она не в курсе, что Ползин развлекается со своей новой игрушкой на черноморском курорте. Но, наблюдая за аэропортами, Вагнер и ее друзья будут заняты. Надеюсь, это отвлечет их внимание от нас с Китом, пока мы… Что? Посетим сорок три места за шесть дней? Это все, что у нас есть. Феникс в одном из сорока трех мест. «Три года назад». Жду, пока Вагнер допишет эсэмэс. Прилагаю усилия, чтоб погасить наполняющее меня отчаяние. Весь мир, от Южной Африки до Сибири, от отдаленных деревень до густонаселенных городов. Шесть дней. А потом Кит вернется к Ползину. Мысль бесит. Для него это опасно. Если я сумел выяснить его личность, любой сможет. По сути, благодаря интересу и провокации с моей стороны существует огромная вероятность, что Вагнер или любой другой умудрится сложить кусочки пазла вместе. Уже спустя минуту Вагнер предупредила бы Ползина лишь для того, чтоб посеять хаос. Ради небольшой увертюры. Ей-то какое дело? Расплачиваться-то Киту. А Ползин, если б знал, кто такой Кит, причинил бы ему невообразимую боль. Два гребаных года под прикрытием с Ползиным… У Кита стальные яйца, без вопросов.