— Но можешь звать меня Кристофер. — Хочешь, чтоб я звал тебя именно так? Он легкомысленно машет рукой. — Так меня зовут друзья. Он развлекает меня монологом о своей вымышленной жизни руководителя пиар-отдела в Лондоне и обо всех известных ему селебрити. Манерная болтовня с кучей намеков и заманчивых взглядов из-под ресниц. Он будто совершенно другой человек. Парень, которому незачем прятать свою ориентацию. Задумываюсь о том, насколько все это близко к настоящему Киту. Он играет роль или позволяет мне увидеть проблеск чего-то настоящего? По прошествии некоторого времени я приникаю ближе. — Мне нравится этот лук. — Слегка задеваю губами его ухо, серебристый кафф. Черт, какой он притягательный. Он оборачивается и встречает мой взгляд. Наши лица так близко друг к другу, чувствую на губах его дыхание. — Нравится? — Его голос вроде бы звучит тихо, но очень отчетливо, и внутри у меня все переворачивается. Это голос Кейт. А благодаря подводке, украшениям и тому, как волосы собраны на затылке, на секунду он становится Кейт. Пульс разгоняется. Он подмечает мою реакцию, и что-то в выражении его лица меняется. Он выглядит настороженным. — Знаешь, — говорит он, — иногда мне любопытно: может, я тебе больше нравлюсь в женской одежде? От удивления я вздрагиваю. — О чем ты? Он фыркает и хохочет. — А сам как думаешь? Таращусь на него, не имея понятия, на что он намекает. — Для чего ты это делаешь? — наконец-то спрашиваю я. — Имеется в виду переодеваешься в Кейт. — Мы никогда это не обсуждали. — Ты это делаешь из личных предпочтений? Или только из-за работы? Он глазеет на меня. — Тебя напряжет, если дело только в работе? — Напряжет? — Зачарованно на него смотрю. Почему он вообще сомневается? Сумасшествие. Он — Кит. — Как ты можешь так думать? С чего бы меня напряжет? — Потому что тебе очень нравится. — Он вглядывается в мое лицо. — Ничего не имею против, но это… знаешь… не является частью моей индивидуальности. А ты би, так ведь? Хмурюсь, не понимая, к чему он клонит. — Какое это имеет отношение к вышесказанному? — Не знаю. — Он пожимает плечами. — Может, тебе хотелось бы, чтоб я был Кейт. Злобно на него смотрю. — Все устроено не так. Ты же знаешь. Он удерживает мой взор. Гнев затухает. И он отводит глаза. — Знаю. Прости. — Эй. — Незаметно скольжу рукой к лежащей на бедре ладони и пропихиваю под нее мизинец. — Сказать по правде, да, ты нравишься мне в платье. И в костюме, и вот так. Ты понравишься мне любым, каким только захочешь быть. Потому что речь идет о тебе — человеке. А не о тебе — гендере. — Льну ближе, голос сипит: — Хотя если иногда я и прихожу в восторг от тебя в женских трусиках… Боже, а чего ты ожидал? — Думаю, это немного эротично. С тобой. Ты так реагируешь. — Кажется, он подавляет улыбку. — Видел бы ты свое лицо, Уилл. В тот первый вечер. Жар охватывает мою шею, я вспоминаю, как он задрал свое платье и явил мне себя. — Твое выражение лица, — продолжает он, — охереть как бесценно… — Простите, — раздается голос, — джентльмены, пожалуйста, пристегните ремни. — Вздрогнув, мы оба вскидываем головы. Над нами склонился сотрудник экипажа. Смущенно улыбается. — Мы вот-вот попадем в зону турбулентности. Отчего наша беседа, как только стала интереснее, подходит к концу. А, может, оно и к лучшему. Мы пристегиваемся и благополучно переносим тряску. Как только все начинается, раздается объявление, что на несколько минут свет в салоне будет выключен. Кит направляется в уборную. Пока его нет, я размышляю о том, что будет дальше. В Лондоне сейчас полночь. Обычно управление размещает меня в их излюбленной гостинице «Гемпшир» неподалеку от главного офиса, но Кит забронировал небольшой бутик в другой части города. Опять новые имена. Реальное шпионское дерьмо. В салоне повисает тишина. В студии мы с Китом детально разработали план. Я вновь встречусь с агентом Вагнер. Я должен сказать, что ко мне приходил мужчина по имени Борис и поведал кое-какие крупицы информации: якобы Ползин выяснил, где находится Рок-файл, и стремится его заполучить. Смысл в том, что вначале мне нужно добраться до файла и перехватить Ползина. Моя мнимая причина для встречи с ней — узнать, куда направляется Ползин. ЦРУ не в курсе, где файл, но мы надеемся, что он вдохновит выдать мне чуть больше известных им сведений. Кажется, Борис был одним из охранников Ползина, остался им недоволен и в самом деле передал информацию ЦРУ. Кит утверждает, что за это Ползин его убил, но ЦРУ об этом вряд ли известно. Кит считает, ЦРУшники поверят, что Борис ушел в тень и вполне мог вручить столь лакомый кусочек. План хороший. Простой. Достоверный. Именно так я и поступил бы, если б получил сведения от этого Бориса. Подобрался бы к Вагнер и клянчил бы у нее информацию. Она не удивится. Они хотят файл. Черт, да они офигеют от счастья, если я его отыщу. Но не придут в восторг, если я отдам его Киту, но именно так и произойдет. Кит возвращается, пассажирам раздают покрывала, они под ними сворачиваются, стараются уснуть. Он протягивает мне покрывало и разворачивает свое. Секунду я медлю, а потом следую его примеру — в салоне довольно прохладно. Мы укрываемся, и я чувствую, что краешек моего покрывала приподнимается, а потом по моему колену крадется мягкая ладонь Кита. Взволнованно напрягшись, я жду, что его рука опустится на мою промежность, приласкает мой член. Я как выжатый лимон и сомневаюсь, что полностью готов поддержать желание Кита, но уверен: сделаю все, что в моих силах. Этого не происходит. Ладонь движется… пока не отыскивает мою руку. Затем он переплетает наши пальцы и замирает. Тяжело дышу, жду жеста, но так и не дожидаюсь. В конце концов, понимаю, что Кит уснул, а его рука по-прежнему в моей руке. Сердце сжимается, болезненно скручивается из-за практически невыносимого счастья. Большим пальцем поглаживаю тыльную сторону его ладони и тоже засыпаю. Глава 19 Уилл Расположившись за столом, меня разглядывает Вагнер. Только что я толкнул историю о Борисе, а она все это время просидела с каменным лицом. — Когда Борис тебя навещал? — Вчера утром. — И ты даже не сообразил позвонить мне? — Он не хотел. — Перебарываю беспокойство. Не создан я для вранья. Уж лучше схлестнуться с противником. Она прищуривается. — И он сказал, что Ползин куда-то собирается? Когда? — Скоро. — Пожимаю плечами и придерживаюсь своей легенды. — Больше мне ничего не известно. — Что, по-твоему, означало сказанное Борисом «скоро»? Качаю головой. Вагнер внимательно меня рассматривает. Это нервирует. Она оценивает мои слова? Или приценивается ко мне? Она подозревает? Ей известно, что Борис мертв? Такое возможно. В конце-то концов, это же ЦРУ — они не недоумки. Пульс увеличивается. Теперь я работаю и путешествую с Китом. Китом, бодигардом Ползина. Если взглянуть с их точки зрения, то я в прямом смысле работаю с врагом. За это меня могут посадить. Чутье подсказывает, что Киту можно верить. Но в теории все выглядит в высшей степени неправильно. Вагнер открывает лэптоп и щелкает мышкой, потом какое-то время долбит по клавишам и играет со мной в молчанку. Ей реально интересно то, над чем она работает? Или ей просто по приколу вынуждать меня потеть? Если она пытается заставить меня попотеть, ей охерительно удается. Она продолжает пускать пыль в глаза. Хочется выяснить, чем она занята, о чем размышляет. Она играет в какую-то игру? Обычно если мне что-то не по душе, я даю человеку знать.