– Хотела бы я знать, каким течением их занесло так далеко, – проговорила Катя. Тьма стояла два часа, а когда мы вышли из «Плюй-глотай», вдалеке уже занимался рассвет. – Здравствуйте, – обратился я к проходившему мимо дромадеру с внушительной связкой хвороста на спине. Тот остановился и раздражённо посмотрел на нас. – Здесь ночь всего два часа? Дромадер взглянул на меня так, будто я задал ему самый тупой вопрос в истории Вселенной. – Таранис[31] шествует по небу, Хеллик[32], его красный брат, преследует его и настигает за четыре часа до темноты. Таранис отпускает злого брата с началом бури и удаляется на отдых на два часа, после чего всё начинается вновь. – Сколько времени требуется Таранису на то, чтобы пересечь небо? – спросила Катя. – И сколько времени проходит до появления Хеллика? – Да вы и впрямь новички в этом мире, верно о вас говорят, – сказал дромадер. – Путь Тараниса занимает примерно двадцать четыре часа, это кроме тёмных месяцев, когда брат хватает его и предаёт. Хеллик остаётся один в небе на восемь часов в сутки. Не пожелаю вам оказаться здесь под открытым небом, когда они оба на свободе, потому что жар тут непереносимый. – Значит, вот что такое два солнца, – заключила Катя. – Сколько времени осталось до восхода красного солнца? – У вас двенадцать часов, – ответил наш собеседник. – Но приближается время перемены. Через одиннадцать дней наступит Красное равноденствие. В это время Таранис пленён и попадает на небо всего на четыре часа в сутки. Восемь часов мир омывает свет Хеллика, но четыре из них – время ветров. А теперь оставьте меня. И он зашагал прочь. – Ты что-нибудь поняла? – спросил я у Кати. – Думаю, да. Сутки – двадцать четыре часа, как на Земле. Темнота – всего два часа. Бури начинаются каждую ночь за четыре часа до захода солнца и длятся два часа. Второе солнце в небе восемь часов, и в это время бывает нестерпимо жарко. По-видимому, наши последние три дня здесь будут по большей части тёмными, а бури – вдвое дольше. – Значит, он имел в виду, что у нас двенадцать часов до смертельного жара? – уточнил я. – Именно так. И восемнадцать часов до следующей песчаной бури. Так я поняла. – Уже сейчас дьявольски жарко, – пожаловалась Пончик. – Значит, надо поторопиться, – отозвался я. Здесь, в Подземелье, время всегда вытворяло что-то необъяснимое. Хронометры, как правило, базировались за земной двадцатичетырехчасовой шкале, хотя итоговые выпуски и некоторые сроки обновления заклинаний были основаны синдикатском стандартном дне, довольно странной единице времени, составлявшей тридцать часов и семнадцать с половиной секунд. Это напомнило мне противоречие между метрической и имперской системами мер[33], которое мне приходилось преодолевать ежедневно до того, как началась катавасия с Подземельем. После диалога с Луисом и Фирасом в другом баре мы встретили ещё шестерых обходчиков. Эта партия состояла из полуэльфов-полулюдей. Они находились на уровнях от двадцать первого до двадцать четвёртого, возраст колебался от тридцати с небольшим до сорока с чем-то. Все шестеро принадлежали к одному классу – классу лучников. Все шестеро – мужского пола. Выяснилось, что они – торговцы автомобилями из Хельсинки. Работали в расположенных по соседству автосалонах, обедали вместе, когда случился мировой коллапс. На первом этаже их осадили владеющие луками гоблины и истребили их группу. Однако те, кто выжил после стычки, с тех пор получали в призовых ящиках исключительно оружие, основанное на принципе лука. У них имелись мечи, ножи, булавы, но идеально все они овладели лишь луками. Все они выбрали один и тот же класс – глупейшее решение из всех, с какими я только сталкивался в Подземелье. Впрочем, зная, как устроено это место, я не стал бы утверждать, что в этой глупости они виноваты сами. За два этажа до нашей встречи они столкнулись со значительно более внушительной по численности группой, но те предпочли чистоту своих рядов. Лучники отменно поработали на третьем этаже, но к уровню, где основные действия разворачивались в поездах метро, они подошли очень ослабленными. Их «вождём» был статный седеющий голубоглазый блондин лет сорока пяти. Его звали Лэнгли, и у него был самый высокий в группе уровень – двадцать четвёртый. Эти господа более серьёзно относились к своему непростому положению. Им тоже был задан квест с требованием выяснить, что скрыто в городской ратуше. Когда мы появились, они как раз обсуждали планы действий. Я уговорил их подержаться пока в стороне и выйти из города, чтобы потренироваться за его стенами, пока мы будем добираться до города бактрианов, расположенного примерно в трёх милях по другую сторону дюн. Мы договорились встретиться позже. Двери города были распахнуты, когда мы подошли, и стражи возле них не было. Катя нарастила дополнительную массу, сделалась выше и шире. На левую руку она надела свой полицейский щит. – Не стану врать, я до сих пор съезжаю с катушек, когда ты меняешься, – признался я. – Это оттого, что ты привык видеть себя самым большим парнем в пределах видимости, – парировала она. – Возможно, – вздохнул я. – А может, дело в том, что вся происходящая с нами чертовщина не сулит ничего хорошего. Ни у кого не нашлось ответа. * * * Песчаные дюны простирались во всех направлениях. Здесь, внизу, трудно было увидеть, насколько мал на самом деле наш мир. Я знал, что город бактрианов не очень далеко; теперь он стоял прямо перед нами. Нам оставалось просто идти вперёд, просто пробираться через дюны. Скоро, помнил я, появится городская стена. «Бесплодная Земля» плыла высоко над пустошью. Где-то рядом кружились всяческие летающие машины, они царапали крышу пузыря, но ни одна не оказывалась непосредственно над «миской». Птичий клин сформировался вдалеке, взмыл над стенкой «миски» и пропал из виду, направившись в сторону сектора земли. Пончик выпустила Монго и гарцевала на его спине, пока мы двигались на юг, к другому городу. Я ожидал, что немедленно провалюсь в песок по пояс, однако, помимо дюн, разбросанных там и сям, земля была твёрдой, а слой песка не превышал дюйма, редко – двух. Кое-где из-под песка выглядывали голые камни. Не было сомнений: мы продвигались по поверхности огромной гробницы. Я думал, не совершила ли команда, создававшая это сооружение, какую-нибудь глупость, из-за которой разрушился наш мир. Земля под ногами не была ровной. Сначала я относил неровности на счёт дюн, но оказалось, что сама почва то уходила вверх, то опускалась, и эта низина была на самом деле холмистой. Проржавевшие остовы самолётов покрывали дно «миски», наводя на мысли о поломанных и позабытых игрушках. По всей видимости, здесь и в лут добавить было нечего. – Приближается моб, – сообщила Катя после того, как мы на протяжении пяти минут двигались в молчании. – С большой скоростью. – Он крупный, – добавила Пончик. – Ладно, друзья, – сказал я, увидев, что и на моей карте появилась белая точка. – Приготовились. Катя была справа от меня, Пончик – на моём плече. Монго расположился слева, а два Монго-на-час выдвинулись вперёд; Пончик громогласно командовала ими. Я приготовил своё заклинание Жахнем, бро, но хотел вначале увидеть, с чем нам предстоит иметь дело. Катя сделалась шире, и арбалет занял место на её плече. Монстр поднялся на дюну, посмотрел на нас и зашипел. – Святое дерьмо… Пончик принялась обстреливать явившуюся сущность Магическими ракетами. Спустя мгновение болты арбалета полетели в бронированную фигуру; по большей части они просто отражались и отлетали в сторону. Монстр являл собой оранжево-коричневую ящерицу, утыканную грозными десятидюймовыми шипами. Она выстреливала в нас длинным красным языком. А размером эта пакость была с медведя гризли. Она снова зашипела и двинулась на нас, колыхаясь телом, как крокодил, старающийся бежать по суше. Мужской колючий дьявол. Уровень 34 Эти отбросы часто встречаются в мирах пустынного типа. Здоровенные, стремительные, тупые и злобные. Их тела покрыты оборонительными шипами, отчего встаёт вопрос: каким образом огромная скотина в первую очередь выстроила на себе такой защитный редут? Эти дружочки создают гаремы в зеркальном изображении. У вас немало шансов опознать царицу, если вы её увидите. И скорее всего, она будет последним, что вы увидите. Предупреждение: это моб класса ящериц. Он нанесёт вам на 20 % больше ущерба благодаря вашему Символу вымирания. Вот чем обернётся для вас убийство такой массы бедных, ни в чём не повинных монстров. – Очаровательно, – пробормотал я. Болты Катиного арбалета не действовали ни фига, но заново заряженные Магические ракеты Пончика отрезали большие куски от индикатора здоровья монстра при каждом попадании. Тварь остановилась на вершине песчаного холмика, вдруг сообразив, что она, возможно, собирается откусить больше, чем в состоянии прожевать. Она попятилась. Я тем временем создал рукавицу, достал сферическую бомбу, развернулся и швырнул. Попал монстру в голову, нанеся внушительный ущерб, почти такой же, как одна из ракет Пончика. Пончик удержалась от смертоносного нападения, так как мы выпустили вперёд наших Монго-на-час. Мне хотелось увидеть, на что они способны. Чудище издало зверский рёв, продолжая пятиться. Мы же двинулись дальше и забрались на вершину песчаного холмика. Два наших динозавра прыгнули на более здоровую тварь и вгрызлись в её бронированную плоть. Она двигалась назад, молотила хвостом и огрызалась на наших рептилий. Они не нанесли вреда. Колючий дьявол дёрнулся, схватил одного из Монго и хрустнул им, как ребёнок хрустит леденцом. Монго-клон лопнул. Его близнец закричал и принялся скрести тварь когтями. Настоящий Монго в это время яростно завывал. Пончик окриком велела ему отойти. Оставшийся Монго-клон вырвал-таки клок из бока монстра. Из раны брызнул фонтан крови. Монстр перевернулся на спину, потом снова на лапы (всё это с фантастической быстротой) и захватил дерзкого Монго, отчего тот тоже лопнул. – Ох и крепкая у них броня, – заметила Катя. Она нацелила арбалет на рваную рану врага и нанесла наконец-то урон. Индикатор здоровья ящерицы уже провалился глубоко в красную зону. Пончик могла бы добить её последним выстрелом, но воздержалась. Нам требовалось поэкспериментировать с новыми для нас мобами, установить, что действенно в борьбе с ними, а что бессмысленно. – Отойди назад, – велел я Пончику. Я запустил в монстра Хоблоббер[34] с зарядом в одну четверть. Тварь тем временем отчаянно старалась сбежать с холмика с другой стороны. Бам! Ящерица выпустила гейзер красной крови, смешанной с ещё бóльшим облаком пыли. Земля под ногами содрогнулась от взрыва. Всякий шлак и обрывки ящерицы накрыли нас грязным дождём. Красная точка на карте превратилась в косой крест. – Отличный ход, – похвалила Катя. – Люблю взрывы, но почему из-за них всегда столько гадости? – возмутилась Пончик у меня на плече. – Песок и кровь – жуткое пюре. Она спрыгнула с моего плеча на спину Монго и принялась чиститься. Я кашлянул. – Эти снаряды в четверть силы чересчур мощны для ближнего боя. Эта нечисть была в тридцати футах? А ещё поближе – и мы получили бы шрапнелью. Надо бы сделать что-нибудь в пару раз слабее. Мы приблизились, чтобы осмотреть то, что осталось. Монго хныкнул при виде клочков своих двойников, которые уже начали исчезать. Монстр оставил лутом двадцать золотых монет, Печень колючего дьявола и несколько зубов, которые, по-видимому, должны были иметь какую-никакую ценность. Всё это отправилось в инвентарь. – Ты ещё не видишь тот город? – спросил я у Кати. – Вижу, – сказала она. – Как только мы вышли из ворот, на моей карте отразилась бóльшая доля «миски». Мы увидим сам город со следующей дюны. – Эй, слышите? – внезапно крикнула Пончик, запрокинув голову, и указала лапой в небо. – Вон, смотрите! – По-видимому, мы привлекли чьё-то внимание своим взрывом, – сказал я и взглянул вверх, прикрывая ладонью глаза. – Ух! Я пригнулся, и в сотне футов над нашими головами пронёсся самолёт. Он выл, как летающая бензопила. И явился из ниоткуда. Не иначе как оторвался от «Бесплодной Земли». Чёртова штука выглядела как открытый двухмоторный биплан (по двигателю под каждым крылом). Я разглядел типичную красную шляпу пилота, а также пассажира-гнома, который сидел спиной вперёд. Один из них указал вниз, на нас, и что-то прокричал. Под фюзеляжем висели два громоздких, недоброго вида яйцеобразных предмета. Они были поменьше Тук-Тука, но ненамного. Оба крепились к днищу самолёта небольшими сетками.