– В последнем не могу спорить с ИИ, – заметила Катя. Я откашлялся. – К чёрту их. Надо уходить отсюда. Все берите свитки. Мир снова сдвинулся с места. Я посмотрел на свой датчик. Мы двигались с неплохой скоростью – тридцать пять километров в час, эти и объяснялся тот факт, что совсем немногие глубинные бомбы настигали нас. Казалось, Луска плавает кругами под поверхностью сектора воды. Мне пришло в голову: а она знает, что большинство её детей мертвы? – Держаться, – сказал я. Свиток подводного дыхания был уже у меня в руках. Оставалось сдвинуть дверь на дюйм, чтобы вода хлынула в каюту. Я ещё чуть-чуть повернул колесо засова и отпрыгнул: вода ворвалась в каюту. Впрочем, это была не столько вода, сколько кровь вместе с истерзанными частями мёртвых тел маленьких акулоногов. Пять секунд, если не больше, в каюте царил совершенный хаос, в котором я чувствовал себя так, как будто меня избивали. При этом ведущие шоу покатывались от хохота. Наконец вода успокоилась. Катя образовала копьё на конце своей ладони и поплыла вперёд, расчищая путь в кишащей массе. В каюте стояла угольная темнота. Я попытался зажечь факел, но он не загорелся. Я видел, как Катина точка проползла по одной из оставшихся деточек и мгновенно убила её ударом копья. Трэн и я следовали за ней, проталкиваясь сквозь густую кашу. – Что теперь делаем? – прокричала Катя. Две минуты. Я указал на дыру в иллюминаторе. Никто не мог меня видеть, но я всё равно указал. – Выбираемся из лодки. Плывём к зубам. Надо оказаться впереди рта, когда она будет глотать. Пользуйтесь картами для ориентации. У меня мелькнула одна мысль. Я активировал Сияющую броню и начал светиться, а вокруг меня замерцали огоньки. Магическая защитная оболочка должна была продержаться семь минут. Она наполнила помещение пульсирующим зелёным и красным светом, осветив гору полусъеденных трупов. Чёрт возьми, надо было раньше подумать об этом. Я почувствовал вкус их крови во рту. Остановившаяся передо мной Катя образовала у себя на голове глаз, большой, как кулак. Этот глаз начал погружаться в её тело, когда его коснулся исходивший от меня свет. Катя закружилась в воде и проткнула последнюю остававшуюся в каюте мерзость. У Трэна в руке появился меч, и он рубил трупы, будто прокладывая себе путь. – Как же Вадим? – спросил он. «Пусть сам себя трахает», – подумал я, но вслух сказал: – Некоторое время ему ничто не будет грозить в той каюте. Если тварь и проглотит его полностью, у неё уйдёт время на то, чтобы утащить лодку в глубину. Я надеюсь. Мы продолжали протискиваться сквозь гору трупов к выходу. – Обходчики ищут место для привала! – прокричал Кевин. Хронометр показывал одну минуту. – А всех этих мамаша запросто проглотит! Освободившись от трупов, мы выплыли в свободное пространство ротовой полости акулы. Вода там была горячей как кипяток и угольно-чёрной. Мы всё ещё оставались в похожей на пещеру акульей пасти, но ощущали себя почти как в открытом океане. Мы продолжали плыть вверх, и я наконец увидел алебастровую крышу этого рта – широкую, плоскую, гладкую. Акула покачнулась на волне, и я разглядел множество щелей в крыше «пещеры». На наших глазах одинокое дитятко возникло из тьмы и втянулось в одну из щелей. Карту заполонили новые красные точки, но все они не обращали на нас внимания и скрывались в отверстиях. Многие из деток выглядели покалеченными. Вот, значит, куда девались малыши, они не зависали перед пастью акулы, как показывал мультик. – Нам нужно попасть в одну и тех дыр! – выкрикнула Катя. Она увидела отверстия одновременно со мной. – Скорее! – У меня идея получше, – ответил я. – Кожаное лицо[189]. – Ты с ума сошёл? – закричала Катя, крутясь в воде. – Моих габаритов недостаточно. Мне некогда сейчас набирать массу. Ставка делалась на летучий дом. – Не волнуйся, – сказал я. – Просто держись сзади и следи, чтобы защитная оболочка оставалась на нас. Я собираюсь пробить пробное отверстие. А ты не приближайся к подлодке. – Хочешь, чтобы я использовала ракету? Я задумался. У нас были две возможности подняться быстро. Во-первых, бочки, но я был уверен, что на такой глубине они бесполезны. И была ракета. Собственно, не что иное, как гоблинский паровой котёл с высоким внутренним давлением, который должен был вынести нас на поверхность за тридцать секунд. Я сомневался и в его действенности на этой глубине. Во всяком случае, едва ли эта ракета сработала бы вне пасти Осьмикулы. А может быть… – Действуй. Из Катиной фигуры вырос плавник, появился маленький аквариум. Размером он был с двухлитровую бутыль содовой воды, но мы по опыту знали, что выстрелы таких машин обладают убойной мощью. Одна из них в своё время помогла мне запустить мою давнюю медную мотокосилку. Благодаря добавленному клапану мы получили нечто вроде торпеды с пропеллером. Я истратил немало времени на то, чтобы соорудить два экземпляра на своём верстаке; один мы испытали и убедились, что он не разрывается. – Эге, что происходит? – полюбопытствовал Трэн. – Вам нужно только крепко держаться, больше ничего, – ответила Катя. Её фигура расширялась. На спине выросли две рукоятки, за которые мы с Трэном должны были ухватиться и прижаться к Катиной спине. Перед нами, уже в нескольких сотнях метров вырисовывался едва видимый контур «Акулы»; лодку отнесло к боку глотки Осьмикулы. Субмарина полностью развернулась и заняла положение носом к нам. Мы находились на уровне значительно выше её. Я надеялся, что такое положение сохранится. Цифры на хронометре подбирались к нулю. Я бросил взгляд на спидометр, чтобы убедиться, что босс города движется с приличной скоростью. Да, это было так. Не скорость поезда. Но годилось. – Десять секунд! – проверещал Кевин октавой выше, чем говорил до того. Я с опозданием осознал, что хронометр почти на нуле, и музыка сделалась громче. Для нас прибавили и громкость голосов комментаторов. Карл: «Пончик, если у меня не выйдет, поступай так, как мы с тобой договорились раньше. Как только попадёшь на следующий этаж, присоединяйся к Имани и Элли». Пончик ответила, но я отмахнулся. Хронометр показывал ноль. В эту же секунду Луска сглотнула. Как я и рассчитывал, она подняла голову, чтобы массивный металлический корпус легче проскользнул в её глотку. Оттуда хлынула вода, и всех нас повлекло вниз. Перед нами «Акула» исчезла в пищеводе чудовища. Как только мы заскользили вниз, я ударился о Защитную оболочку. Нас быстро несло к глотке хищницы, при этом она продолжала плыть вперёд. Статическая защитная сфера осталась позади и повисла под белой плотью акульей пасти. Я уже дважды проделывал этот трюк, когда мне требовалось убить всё живое в поезде. Радиус сферы заклинания составлял три метра плюс по полметра за каждый балл моего интеллекта, то есть возникшая и пролетевшая мимо нас сфера должна была иметь диаметр около двенадцати метров. Я рассчитывал, что заклинание подействует как пуля, то есть пробьёт дыру в теле босса города, ударит по её мозгу, продолжит свой путь сквозь щупальца и выйдет наружу благодаря инерции, в силу которой акула будет продолжать движение. Но произошло кое-что, пожалуй, непредвиденное. Босс города застыл в воде как мёртвый, словно врезался в стену. Верхняя часть пасти Луски выгнулась и раскрылась, перекосилась так, что наползла на глаза рыбины. Хрящи и кости щёлкнули, как капот автомобиля, внезапно раскрывшийся при быстрой езде по шоссе. Только что мы находились в пасти монстра, и вот его верхняя челюсть отслоилась, выпустив нас в открытый океан. Зубы монстра стукнулись друг о друга, когда его тело оказалось прижато ко дну висящей в воде неподвижной Защитной оболочкой. Все остававшиеся в живых детки были мгновенно убиты, едва мягкое нёбо Луски перевернулось, открывшись давлению водной толщи. Заклинание в самом деле нанесло Луске серьёзный ущерб, однако она ещё не умерла, несмотря на страшные повреждения в пасти. Впрочем, в тот момент я ещё не знал, какой именно эффект произвело заклинание. Когда мы двигались вдоль пищевода, Катя выпустила ракету, что ускорило наше продвижение. И тут же она извлекла из своего инвентаря гигантскую, двадцатипятифутовую бензопилу и намертво вцепилась в её хвостовую часть. План «Кожаное лицо» был прост. Когда мы летали в доме, то договорились, что при нашей команде «Кожаное лицо» Катя сбрасывает огромную бензопилу, с тем, чтобы она повисла снаружи. Специально для этой цели мы изготовили цепь. Мы предполагали использовать висящую бензопилу как оружие рукопашного боя. Пила была тяжёлой, но гораздо легче, чем можно было подумать. Я рассчитывал, что в силу инерции нашего движения вперёд, обусловленного ракетой, вместе с глотательным движением босса, мы проследуем тем же сокрушительным маршрутом, который проложила Защитная оболочка: прошьём тело акулы насквозь и выплывем сзади. Луска была такой адски огромной, что нельзя было поручиться, убьём ли мы её, но я надеялся, что нам удастся добраться до её мозга, а если нет, то мы хотя бы пораним чудище настолько существенно, что оно нас выпустит. Но вместо рывка вперёд мы вдруг начали вертеться на месте. Колоссальное давление воды обрушилось на нас. Мы вертелись, когда я вдруг понял, что мы уже в открытом океане. Мы вылетели в направлении, противоположном тому, которое я предугадывал. При внезапной и жёсткой остановке босса получилось нечто вроде удара головой в лобовое стекло. Ракета продолжала извергать воздух, заставляя нас вращаться ещё энергичнее. Акула выблевала нас из пасти, и мы вылетели, кружась. Вскоре вращение замедлилось, перешло во вращение в обратном направлении, и мы пробились сквозь центр ничем уже не прикрытой верхней челюсти. Визжащей пиле не мешала ни вода, ни глубина, она врезалась в тушу Луски, словно та была не более чем кальмаром под горячим ножом. Мы продолжали крутиться, причём всё с большей скоростью. Опускаясь ко дну, мы пронизали голову акулы. Остановились мы только тогда, когда на нас шлёпнулось одно из щупалец, такое же широкое, как наша бензопила. Ракета выдохлась, пила упала на каменистое океанское дно и зарылась в него, всё ещё не умолкая. Катя отпустила пилу, и в результате мы все втроём взлетели. Я крутился-вертелся, ударяясь о каменистое дно океана. Индикатор моего здоровья медленно опускался. У меня кружилась голова, накрывала тошнота. Я кувыркался, катался по дну и остановился только после того, как ударился о скалу. Чувствовал я себя так, как будто на мои плечи навалили дюжину мешков с песком. Я повернулся, чтобы посмотреть, какой ущерб противнику мы нанесли. Только что зеленевший мир сделался морем взбудораженного ила и крови. Перед моими глазами пролетела целая страница уведомлений. Я по-прежнему слышал голоса шоуменов, они орали с такой силой, что казалось, выворачивались наизнанку. Бушевавший ил успокоился. И я увидел. Осьмикула Луска лежала на боку на океанском дне с угрожающе раскрытой пастью, и было видно, что её верхняя челюсть рассечена. Над огромной, величиной с дом, тушей шла неровная красная линия. Она не в точности следовала контуру тела рыбины, но более или менее. Мы прошили её крохотный мозг насквозь. За моей спиной бензопила ввинтилась в океанское дно, произведя странный звук, и вдруг развалилась; куски разлетелись во все стороны. Одно лезвие отвалилось и, вертясь и разрезая воду, укатилось в темноту, как колесо, отлетевшее от автомобиля при аварии. Победитель! Мимо пронеслись новые уведомления. Я различил уведомление о фанатском ящике. Пришлось отмести все уведомления и принять новое Подводное дыхание. Музыка резко прекратилась. На моём дисплее осталось лишь одна записка. Предупреждение: на этой глубине ваше здоровье будет падать на два процента в секунду. Чёрт подери. Трэн: «Помогите. Я не могу подняться».