За столом красного дерева сидела улыбчивая девушка. – Могу ли я вам чем-нибудь помочь? Самый красивый из мужчин подошёл к ней. – Добрый вечер. Мы из посольства Сабейского царства[71]. Через несколько недель сюда должна прибыть особа царской крови со свитой, и мы хотели бы осмотреть ваш отель на предмет того, чтобы снять здесь несколько номеров. – Разумеется, сэр. Будьте любезны, пройдите со мной. Я сейчас разыщу директора. Девушка встала из-за своего стола и засеменила прочь по коридору. Четверо сабейских дипломатов двинулись за ней; по пути один из них разжал стиснутый кулак. Из кулака выпорхнуло мелкое, но противное насекомое, сплошные ноги, колючки и сернистая вонь. Насекомое, жужжа, подлетело к опустевшему столу и принялось проглядывать книгу регистрации. Директор оказался невысокой пухленькой леди средних лет. Её тусклые волосы были зачёсаны назад и сколоты шпилькой полированного китового уса. Посетителей она встретила любезно, но сдержанно. – Так вы, значит, из посольства Сабы? Я отвесил вежливый поклон. – Именно так, мадам. Ваша проницательность не ведает границ. – Ну, девушка мне только что доложила. А я и не знала, что Саба – самостоятельное государство. Мне казалось, это часть Арабской конфедерации… Я заколебался, но всего на миг. – Кхм… Видите ли, мадам, все это скоро изменится. Мы вот-вот добьёмся самоуправления. Собственно, наши царственные особы прибудут именно затем, чтобы отпраздновать это событие. – Понятно… Ох, все стремятся добиться самоуправления – опасная это тенденция! Надеюсь, Саба не послужит примером для нашей империи… Ну, я могу показать вам стандартный номер «Амбассадора». Наш отель весьма престижный – впрочем, это вы, наверно, и так знаете – и чрезвычайно привилегированный. Любой постоялец может рассчитывать на то, что его никто не побеспокоит. Наши системы безопасности созданы правительственными волшебниками. При каждом номере имеются самые современные демоны-стражи дверей. – Неужели при каждом? – Да-да. Простите, мне нужно взять ключ. Я на секундочку. И директорша торопливо укатилась прочь. Женщина-дипломат обернулась ко мне. – Бартимеус, ты идиот! – прошипела она. – Ты же клялся, что Саба все ещё существует! – Так она ведь ещё существовала в последний раз, как я там бывал! – И когда же это было, а? – Лет пятьсот назад или около того… Ну ладно, ладно. Не злись. – Что-то Ходж не торопится, – раскатисто заметил массивный дипломат. – А он читать-то умеет? – осведомился я. – Это может оказаться слабым местом нашего плана. – Умеет, конечно! Тихо! Она возвращается. – Вот ключ, сэры, мадам. Не будете ли вы так любезны… Директорша покатилась по тускло освещённому коридору. Вокруг, куда ни глянь, были сплошные дубовые панели, зеркала в золочёных рамах и бесполезные горшки на подставках. Проходя мимо, директорша указывала на разные сводчатые проходы. – Вон там у нас столовая… Отделана в стиле рококо, с подлинной росписью Буше; а дальше, за ней, кухня. Слева от нас – большая гостиная, единственное помещение, где разрешается использовать демонов. Во всех прочих местах демонов держать воспрещается, поскольку это весьма негигиеничные, шумные и отталкивающие существа. Особенно джинны. Вы что-то сказали, сэр? Кормокодран издал было яростный хрип, но тут же заткнулся. – Нет-нет, ничего. – Скажите, пожалуйста, – продолжала директорша, – а Саба – магическое общество? Да, я понимаю, мне, наверное, следует знать такие вещи, но, боюсь, мне слишком мало известно о других странах. В своей собственной стране и без того дел довольно, вы не находите? Куда уж тут интересоваться иностранцами, тем более когда большинство из них – дикари и людоеды. Вот лифт. Мы сейчас поднимемся на второй этаж. Директорша и дипломаты вошли в лифт и развернулись лицом к двери. Когда двери уже закрывались, послышалось жужжание. И в смыкающуюся щель, не замеченное директоршей, впорхнуло противное насекомое, сплошные колючки и странные запахи. Насекомое приземлилось на рукав сабейской леди и подползло к её уху. И что-то коротко шепнуло. Она обернулась ко мне и одними губами произнесла: «Номер двадцать три». Я кивнул. Необходимая информация была получена. Четверо сабейских дипломатов переглянулись. И все как один медленно опустили головы и уставились на низкорослую директоршу. Та самодовольно распространялась о прелестях имеющейся в отеле сауны, не замечая, что атмосфера в лифте как-то сразу переменилась. – Зачем уж так? – сказал я по-арабски. – Можно просто её связать. – А вдруг она верещать примется? – возразила женщина-дипломат. – И потом, куда мы её денем? – И то верно. – Ну, давай! Старый лифт полз медленно, но наконец прибыл на второй этаж. Двери раскрылись. Из лифта вышли четверо сабейских дипломатов, за которыми летело жужжащее насекомое. Самый массивный из дипломатов ковырял в зубах полированной шпилькой китового уса. Закончив это дело, он воткнул шпильку в землю объёмистого горшка с пальмой, что стоял возле лифта, и затопал по безмолвному коридору следом за остальными. Завидев дверь двадцать третьего номера, мы снова остановились. – Что будем делать? – шёпотом спросила Мвамба. Аскобол нетерпеливо махнул рукой. – Постучимся. Если он там, мы взломаем дверь и схватим его. А если нет… – Тут поток его вдохновения иссяк, и Аскобол умолк. – Войдём внутрь и подождём! – предложил Ходж, круживший над нашими головами. – Эта женщина упоминала о страже, – предупредил я. – Придётся ещё и с ним разбираться. – Думаешь, это так сложно? Группа дипломатов подошла к двери. Мвамба постучала. Мы ждали, оглядывая коридор. Всё было тихо. Мвамба постучала ещё раз. Круглая панель в центре двери пришла в движение. Древесные волокна текли и растягивались, мало-помалу принимая очертания лица. Лицо сонно моргнуло и произнесло писклявым, гнусавым голосом: – Постоялец этого номера отсутствует. Пожалуйста, зайдите позже. Я отступил назад и осмотрел низ двери. – Довольно туго пригнано. Как вы думаете, сумеем мы тут протиснуться? – Вряд ли, – сказала Мвамба. – Разве что в замочную скважину, если превратиться в дым. Аскобол хихикнул. – Бартимеусу и превращаться не придётся! Поглядите на его нижнюю половину – она уже полупрозрачная![72] Кормокодран, нахмурившись, уставился на свой массивный торс. – Не уверен, что сумею превратиться в дым. Терпеть не могу дыма! Дверной страж, который все это слушал, сделался несколько озабочен. – Постоялец этого номера отсутствует! – повторил он. – Пожалуйста, не пытайтесь войти. Иначе я вынужден буду принять меры. Аскобол подступил ближе. – Что ты за дух? Бес, да? – Да, сэр! Я действительно бес! – гордо заявил страж – хотя, казалось бы, было б чем гордиться. – Сколько планов доступно твоему зрению? Пять? Вот и хорошо. Взгляни-ка на нас на пятом уровне. Что ты видишь? Ага! Трепещешь? Лицо в двери громко сглотнуло. – Трепещу, сэр… А можно спросить – что это за туманное пятно висит справа? – А, это Бартимеус. На него можешь не обращать внимания. Но мы, остальные, сильны и безжалостны, и мы требуем, чтобы ты впустил нас в номер. Что ты скажешь? Пауза, тяжкий вздох. – Я скован узами, сэр. Я вынужден вам воспрепятствовать. Аскобол выругался. – Значит, ты подписал себе смертный приговор! Мы – могущественные джинны, а ты – ничтожная клякса. Что ты надеешься сделать? – Я могу поднять тревогу, сэр. Собственно, именно это я только что и сделал. Послышались слабые хлопки, словно лопались пузыри, всплывающие со дна в жарком болоте. Дипломаты огляделись. По обе стороны от них, вдоль всего коридора, выныривали из ковра головы. Головы были вытянутые, как мячи для регби, гладкие и блестящие, чёрные, как жуки, с парой бледных глаз, посаженных у самого основания. Каждая из голов, оторвавшись от пола, взмывала в воздух, волоча за собой извивающуюся полосу щупалец. – С этим надо разобраться быстро, тихо и чисто, – сказала Мвамба. – Хопкинс не должен узнать, что тут произошло. – Ага.