И тут Ворчун поднял глаза. Они блестели. Я понял, что это за чувство. Жажда. В данном случае, Старший желал власти. Мне только было не совсем понятно, зачем ему голос Арея? Добряк, пусть извинит меня за каламбур, и так дал добро, за себя Ворчун тоже может проголосовать. Два против одного. Мои сомнения развеял сам Арей. – Единогласное избрание Агонетета. Такого не было давно, очень давно. Помнишь мою инициацию? – Брат проголосовал за себя, я за себя, а Драйк за тебя, – негромко произнес собеседник. Надо же. Ну, по поводу Молчуна я вообще не сомневался. Но всю дорогу думал, что несмотря на противный характер, Ворчун всегда за Агонетета. За Арея в смысле. Значит, Старший давно видел себя на троне в главном зале. Что ж, это многое объясняет. – Единогласное голосование, – негромко произнес Ворчун, будто бы что-то представляя. – Власть, с легитимностью которой не поспорят даже отступники. Мы можем провести инициацию сразу после пробуждения Ямы. – Если это получится, – с некой настороженностью произнес Ворчун. – Ты знаешь, Брат, что получится. – Но не слишком ли высока цена? – посмотрел на меня Старший. – Цена абсолютной власти? – пожал плечами Арей. – Не думаю. Ворчун колебался еще несколько секунд, после чего махнул рукой ближайшим Вратарям, а потом указал на меня. – Поднимите Брата. Только аккуратнее, его рана очень серьезна. Ну вот, ненавидели друг друга, ненавидели, а тут опять забота на ровном месте. Значит, жди беды. Проблема в том, что я даже сопротивляться почти не мог. Жизнь утекала из меня намного быстрее, чем можно было ожидать. Поэтому я лишь подчинился чужой воле. – Несите его к Яме. – К какой из Ям, Брат? – спросил один из Вратарей. – К самой большой, которая находится под замком. И еще захватите вентерских кристаллов. Глава 30 Тускло мерцал свет возле застывшей Ямы. Безмолвными тенями замерли вокруг Вратари-Инструкторы. По засохшей, похожей на песок пыли, и такой же бесполезной для нас сейчас, голого меня протащили к середине Ямы. Раньше она поглотила бы полностью, попыталась исцелить, наполнить. Теперь не принимала, равнодушно отвергая потуги Старших. Но последние имели самый серьезный вид. Будто делали именно то, что нужно. Я вот ничего не предпринимал, доверившись Братьям. Им виднее. Они встали вокруг меня треугольником, погрузившись в Яму едва по щиколотки. Даже лишенные своих золоченых доспехов, обнаженные, они не утратили внушительности, напоминая могучие столпы, сотворенные древними мастерами. Братья встали и замерли, явно ожидая чего-то. Будто сейчас Сам Создатель должен был снизойти с небес и исцелить несчастного Седьмого. Вместо него появился кое-кто другой. Торопливо застучали по лестнице кованые сапоги, и спустя пару минут я увидел того самого Вратаря, которого Ворчун отправил за вентерскими кристаллами. – Вот, – чуть не споткнулся бедолага у парапета и не рассыпал принесенное. Он чудом удержал равновесие, ступив в Яму. – Должно хватить пары больших, – сказал Арей, забирая часть кристаллов. – А если нет? – спросил Ворчун. – То придется использовать остальные. Мы будем аккумулировать энергию до тех пор, пока не произойдет ощутимых изменений. – А если ничего не получится? – продолжал бурчать мой самый любимый Вратарь. – У тебя есть какие-то еще варианты, как стать Агонететом? – спросил Арей, и Ворчун замолчал. – Яма, подходящая для этого, только одна. Поэтому лучше перестать спорить и начать. Он первый закинул кристалл себе в рот и с хрустом принялся жевать, словно это был какой-нибудь грильяж. И остальные последовали его примеру. Я представлял, что сейчас с ними случится. Их, как бы выразиться попроще – разопрет. Как если бы дрожжевое тесто оставили на теплом месте и отвлеклись. Я был прав. Почти. Видимо, физиология Старших все же отличалась от прочих Вратарей. Пыль действительно стала выделяться. Через оболочку она принялась сыпаться наружу. Вот только была не использованной, а сырой. Старшие сами вырабатывали изначальную пыль, которая позволяла нам существовать. Это давалось им с большим трудом. Как ни старались Братья скрывать свои эмоции, эманации боли прорвались почти одновременно. Отпрянули даже Инструкторы, стоящие вокруг Ямы. Меня же, лежащего в центре этого злостного треугольника, буквально оглушило из-за страданий Старших. Их оболочки практически ломало. Преобразование энергии требовало колоссальных усилий, какие не могли бы выдать и миниреакторы в центральных мирах. А вот Старшие выдавали. И у них получалось. Что-то начинало происходить. Моя голова была повернута в сторону Арея, и я увидел, как Брат начал медленно погружаться в Яму. Словно стоял на платформе лифта. Свежая пыль, что сыпалась из него, и высохшая, которой была заполнена вся Яма, смешивались вокруг Вратаря. Создавалось впечатление, точно они начинали бороться между собой подобно двум хищным зверям. Один желал оспорить права владения на территорию другого. И, надо сказать, «зверь» Арея с трудом, но побеждал. Бывший Агонетет все глубже утопал в свежей пыли, словно путник, попавший в зыбучие пески. В какой-то момент Арей достал еще кристалл и снова захрустел им. И его страдания стали сильнее. Чуть позже я ощутил подобное со стороны Добряка, а вскоре Братьям вторил и Ворчун. Видимо, последний тянул время, как только мог, но понял, что малой кровью тут уже не обойтись. Следы свежей пыли расплывались по Яме все дальше и дальше с каждым новым поглощенным кристаллом. Они соединились с соседними, исходящими от других Братьев, уходили к самому парапету. Яма невероятным усилиями Старших Братьев просыпалась после длительного сна. Я заметил, что Вратари выбирали самые большие образцы, способные восполнить с пяток таких недотеп, как я. Стало понятно, что возрождение Ямы в обход установленных сроков – дело хлопотное и затратное. Сейчас они, а вместе с ними и все Вратари, переплачивали. Вопрос лишь в том, ради чего все это? Неужели ради меня? Вряд ли. Ворчун вот явно беспокоился об агонететстве. Возрождение Ямы происходило довольно долго. Я отслеживал этот процесс с одновременным наблюдением за количеством собственной пыли, с которой расставался уж слишком скоро. Кстати, можно сказать, что я действовал наперекор Старшим. Они извлекали из себя свежую пыль, а я сухую, использованную. Нет, я не боялся истощения. Еще до перемещения сюда, Инструкторы подпитывали меня с помощью Возмещения. Занимались практически бесполезным делом. Но жизнь во мне поддерживали. Наконец с бесконечным поеданием вентерских кристаллов было покончено. Яма мерцала мягким оранжевым светом и грела свежей пылью. Оболочка принялась мягко утопать в ней. С каждым мгновением все больше, а Старшие стали подходить ближе. Когда подземелье скрылось под толщей пыли, я почувствовал на себе три пары рук. Одновременно с этим оболочка стала насыщаться. Хотя происходящее можно было сравнить с опусканием дырявого ведра в реку. Оно казалось наполненным, пока оставалось в воде, но стоило его вынуть… И пусть рана осталась прежней, мне заметно полегчало. Я даже попытался выбраться наружу, но три пары рук уверенно держали меня. Словно железные тиски податливую болванку. И тут же нечто вроде тока пронзило всю оболочку. Боль, снова боль. Слишком часто она стала моим неизменным спутником. С другой стороны – Старшие терпели нечто похожее не так давно, поэтому чего уж тут причитать? Чтобы рана затянулась, а тело деформировалось, мне нужно немного пострадать. Это один из редких законов Вселенной, к которому я пришел сам. Страдания – неотъемлемая часть истинного счастья. Потому что не познав первое, не узнаешь и второе. Правда, по этой логике, у меня полные штаны счастья должны быть. В последнее время я только и делаю, что страдаю. А положительного выхлопа никакого. Я чувствовал силу, проходящую через руки Старших. И она ломала мое тело. Мне даже показалось, что обратное превращение в Послушника давалось намного труднее, чем прошлая инициация. И я бы сейчас заплакал, если бы умел. И вдруг матрица взорвалась. За пару секунд в ней промелькнула тысяча образов, ситуаций, существ. Мелькнула и осталась там. Я мог, точно в библиотеке, подойти к любому из стеллажей и обратиться к нужному воспоминанию. Забавно. Наверное. Я помнил теперь все о своей прошлой жизни. Человек, Ищущий, полубог с множеством Ликов и дурак, который заставил страдать Рис. Даже удивительно, что после всего она по-прежнему была со мной. Или подобное называется по-другому? При мысли о ней я вздрогнул, хотя одна из пар рук восприняла это по-своему. Некто потянул меня наверх в одиночку, но довольно скоро Братья вторили ему. И я появился над Ямой. Голый, целый, с заполненным под завязку здоровьем, но самое главное – все вокруг действительно изменилось. Нет, визуально все осталось тем же самым. Мерное сияние Ямы, Старшие Братья рядом и Инструкторы вокруг. Но вот именно во Вратарях нечто изменилось. Я с удивлением смотрел на ближайшего ко мне Брата и видел в нем не молчаливого исполина. А самого обычного перга. Смертного собиральщика кореньев в пустошах на севере, которые он продавал в ближайшем городе и влачил жалкое существование, перебиваясь год от года. Потом внезапная инициация, новая жизнь, путешествия по мирам и смерть в Гриммаре от банды орков-Ищущих. Удивительная и интересная судьба, уместившаяся в тридцать шесть лет. Рядом с ним спокойно рассматривал меня аббас. Тот был вообще не из простых. Повелитель большого племени, которое после его инициации расцвело. Он не стал уходить из родного мира, а постарался сделать жизнь своих сородичей лучше. Торговал, угрожал, привлекал Ищущих. И оказался убит наемниками, которых нанял вождь соседнего племени. Это было словно наваждение. Я видел историю каждого Вратаря, стоящего перед нами. Они являлись одновременно могущественными существами и Ищущими, там, глубоко внутри. Самыми обычными смертными, которых не удалось выхолостить из матрицы. Все, о чем нам говорили Инструкторы, оказалось ложью. Мы, по сути, и были Ищущими, хоть нас почти заставили об этом забыть. Я смотрел вокруг, с любопытством считывал историю каждого. С жадностью школяра рассматривал их жизни, боясь, что это все сейчас могло закончиться. И лишь когда Арей тронул меня за плечо, обернулся, вглядываясь в Старших. В отличие от других, высших Вратарей я отследить не мог. А жаль, интересно, почему Ворчун являлся именно таким. Оболочка восстановилась. Это просто замечательно. Но вопросы оставались. С какого рожна у меня развилась вратарская дальнозоркость? Или это побочка после Керрикона? Да нет, едва ли. Хорошо, тогда обратимся к Системе. Она меня еще никогда не обманывала и не подводила. Я посмотрел на строки интерфейса и обомлел. Вратарь-инструктор. Уровень развития: Прогресс: 115214/142056. Наполнение пылью: 100%. Целостность оболочки - абсолютная. Уровень маны - абсолютный. Уровень упоения - абсолютный. Скорость восполнения маны и упоения – повышенная. Заклинания: Сферы огня, Магическая печать, Направленные молнии, Оружие Эха, Силовая волна, Магическая книга. Умения: Рабочая рука, Двуручник, Стойкость, Мул, Воодушевление, Братство, Возмещение, Кредит, Транс, Агония, Чутье. Способности: Контрудар, Натиск, Прорыв, Вихрь, Спринт, Перераспределение, Карнавал, Дуэль. Доступно двадцать четыре очка распределения. Какой еще Инструктор? Нет, я примерно понимаю какой. Как все эти ребята, что стояли вокруг Ямы. Вот только, с какого рожна вдруг? Я вопросительно посмотрел на Арея. А на кого же еще? Встречаться глазами с Ворчуном сейчас бы очень не хотелось. Я ощущал себя мальчишкой, который забрался на взрослое собрание. И теперь ожидал, когда его выкинут отсюда. – Что-то не так, Седьмой? – спросил бывший Агонетет. – Я… Инструктор. – Именно так, – согласился Арей. – Ты ведь достиг двадцатого уровня, так? Ага, после убийства Молчуна. Даже уже рассуждал, что делать с четырьмя очками распределения. Вру, конечно, вообще не до этого было. А теперь, с легкой подачи, у меня их аж целых двадцать четыре. Два десятка накинули за инициацию, как я понял. – Двадцатый уровень – нижний порог для того, чтобы стать Инструктором. Конечно, на это влияет еще множество различных условий. Но был не тот момент, когда мы могли ждать, как скоро ты наберешься мудрости и терпения. – Я думал, что меня наоборот, понизят. Как тебя.