И это еще не говоря о том, что у каждого в руках было оружие. Снайперские ионные винтовки, тяжелые пулеметы, которые сейчас фиксировались на ровной земле, огнеметы, автоматы с плазменной начинкой. Однако и это еще было не все. Инструктора перемещали технику. Могучие мобильные нейтронные минометы по размерам были больше человеческих танков. Их могучие стволы после остановки ушли в переднюю часть, где уже устанавливались на специальной платформе и задирались к небу. Я насчитал три юнита. Все, на что хватило вратарских сил. После появления на арене четырех миров, обозначаемых простой U, возник один большой вопрос – для чего тут все остальные? Сопоставлять боевую мощь бравых десантников в подвижной броне с теми же орками было просто глупо. Последние вооружены лишь примитивным дубинами и топорами. И таких как они – полно. Их изредка разбавляли страйдеры, которых еще удалось добыть из Ченка. Делалась ставка на Ищущих? Ну не знаю, мне кажется, одна пусковая установка будет намного эффективнее десятка Рис. – Мы будем использовать самые слабые снаряды, – сказал наводчик Ворчуну, – в противном случае нас самих накроет. Как я понимал, вопрос заключался в сложности техники. Чем ближе предметы были к изначальному состоянию, тем проще их перекидывать через миры. Поэтому, к слову, для нас не являлось сложным вопросом перемещать целые армии. Но вот пусковые установки или новейшие системы вооружения – с этим возникали проблемы. А ведь так просто было бы, взять нейтронную бомбу, войти в червоточину, да дать всем тварям проср… в общем, открыть им новый канал связи для вывода непереработанной пищи. Но нет. Ко всему прочему, глядя, как вываливаются в Атрайн ушастые пелтийцы, крохотные ченеки, неотличимые на первый взгляд от людей мейринцы и колонцы, я понял в чем дело еще. Они мясо. Те, кто отвлекут на себя внимание, пока серьезные парни будут уничтожать иномирцев. Предельно цинично и рационально, как и все в нашей Вселенной. К тому моменту долина перед Червоточинами уже была усеяна комбинированными войсками. «Примитивные» расы оказались впереди, технологически развитые позади, человечество, как часто бывает, где-то посередине. Надеюсь, вам сегодня повезет, земляки. И когда наконец все выстроились, новые войска перестали прибывать, а старые уже были готовы, прозвучал долгожданный голос Агонетета. Но только в голове у Вратарей. – Начинаем, Братья! – раздался голос Ворчуна. Вот просто так? Без всяких пафосных речей о спасении Вселенной, готовности пожертвовать собой, стоять до конца и всякого такого? Нет, ну это даже как-то несерьезно. Вот, к примеру, надумают снимать вдруг фильм, и что же в такой драматический момент будет происходить? Придется опять добавлять излишней художественности, а приставку «документальный» выкидывать. Умеет Ворчун испортить малину. – До особых распоряжений всем оставаться на своих местах, – добавил Агонетет. Надо сказать, что несмотря на боевой нрав, кирдцы сражаться не рвались. Поэтому мое распоряжение, полученное от главнокомандующего, восприняли спокойно. Вот Инструктору, руководящему фесами пришлось хуже. Смертные искренне не понимали, почему они видят врага, но им не разрешают его убивать. И только когда зашумела артиллерия, последние вопросы были сняты. Все воинство замерло, повернув головы назад. А посмотреть имелось на что. Техника центральных миров вбуривалась в землю дополнительными опорами, а стволы медленно, но неотвратимо поднимались. Это напоминало какой-то перфоманс к мировому гастрольному туру Pink Floyd. Вот сейчас должна политься музыка и все станет на свои места. И она зазвучала. Оглушительная музыка смерти, сходу взявшая все верхние октавы. Минометы бахнули один за другим, разродясь огненными цветами у своих стволов. И тут же мелко задрожала земля, лениво ворочаясь, просыпаясь, потревоженная пришельцами. Иномирцы умерли мгновенно. Их белесые тушки расщепило на молекулы, раскидывая вокруг. Но и это удалось разглядеть не сразу. Сначала все воинство ослепило белой вспышкой. Следом за ней последовала ударная волна, которую смертные перенесли стоически. Более дискомфортной оказалась волна тепловая. Безучастными к ней остались только Вратари и выходцы из центральных миров. С другой стороны, никто же не умер и ладно. Не считая тварей. Практически все защитники червоточин за пару секунд оказались уничтожены, а появившееся подкрепление бросились вперед, желая отомстить. Что и говорить, план Ворчуна начинал работать. С волной недобитков первые ряды наших сил справились без особого труда. Да и тварей было неприлично мало для подобной атаки. Точнее ее попытки. И подкрепление не предвиделось. Из червоточин высыпало еще несколько десятков иномирцев, но те словно знали, что их ждет. Не ошиблись. Они сразу же оказались уничтожены повторным выстрелом одного из минометов. Однако на этом все и закончилось. Я заозирался, высматривая Ворчуна. Что он предпримет? Агонетет как раз разговаривал с одним из наводчиков, а тот в ответ кивал. Артиллерия на мгновение прекратила огонь, высматривая новую цель, а потом вновь заработала, но уже по самим червоточинам. Они били прямо в темнеющие порталы, не оставляя ни малейшей надежды существам, засевшим с той стороны. А ведь это действительно дело. Да, у нас нет сил, способных уничтожить за раз всех тварей. Но вот эти ребята могут покрошить весь мир в труху. И плевать по какую из сторон этой черной дырки в пространстве. Жалко, нельзя переместить сюда хотя бы один звездолет, я бы посмотрел на эти космические войны. Но силы Вратарей не бесконечны. К примеру, мы смогли доставить сюда всего лишь три миномета с нейтронным боеприпасом. А жаль, давно бы выиграли эту войну. Так или иначе, но после продолжительного обстрела червоточин – и большой, и малой – возникла заминка. Твари категорически не желали более являться в этот еще красивый, несмотря на местами вздыбленные клочья земли, мир. И непонятно, убили ли мы сейчас всех или те просто затаились. В любом случае, ситуация возникла несколько неудобная. Мы вроде одержали одну небольшую победу, но вот с войной все оказалось не так просто. Неудивительно, что многие вновь обернулись назад. Только теперь смотрели они не на чудо-технику, а на Ворчуна. И тот отдал приказ. Мерзкий Агонетет не пытался наладить отношения с Ареем. Судя по тому, как решительно последний зашагал в сторону растекшейся белесой плоти, именно он должен был произвести разведку. Зараза! Я почти дернулся, но рука Балора тут же легла на плечо. Мой помощник все понимал. И не хотел позволить Седьмому натворить глупостей. По крайне мере, раньше времени. Наверное, Арей мог одномоментно переместиться к большей червоточине. Но он продолжал широкими шагами мерить землю Атрайна. Тысячи глаз следили за его размеренными движениями. Ждали, надеялись, опасались. Но я считал, что Арей все делает правильно. Ворчун же сам говорил, что пыль надо экономить. Пусть получает свою рационализацию полными ложками. К тому же, у него все равно седых волос не прибавится. Поэтому может и подождать. Как только Арей ступил в вязкую субстанцию, бывшую когда-то иномирцами, его движения замедлились. То ли Вратарь шел теперь более осторожно, то ли останки тварей не позволяли набрать крейсерскую скорость. Я вдруг понял, что неосознанно уже достал меч с белыми вкраплениями и жду, когда на нас обрушится лавина врагов. Но их не было. Между червоточин виднелся лишь силуэт бывшего Агонетета, медленно и вместе с тем решительно двигающегося к порталу. Перед зияющей черной дырой Арей даже не остановился. Оно и правильно. В такие места стоить врезаться, как в холодную воду, без раздумий. Вот Арей был и сразу его не стало. Червоточина поглотила оболочку Вратаря. Говорят, у женщин пауза между «Согласны ли вы, раб божий Иванов, взять в жены эту замечательную во всех отношениях девушку?» и «Да» растягивается в вечность. У мужчин все то же самое, только фразы другие: «Погодите, не двойня у вас, не двойня… Тройня». Я сейчас не до конца осознавал, кем хочу быть больше – мужчиной, женщиной или боевым вертолетом. Но напряжение над долиной повисло такой силы, что скрежет доспехов ближайшего Вратаря отдавался колокольным набатом. Что случилось с Ареем? Почему он не возвращается? Неужели твари смогли сожрать его? По личному опыту я знал, что перемещение на различные расстояние там, за чертой, невозможно. Это не наша Вселенная. Мы не встроены в структуру того мира. Потому и способны лишь вести себя, как лазутчики, не прибегая к полному арсеналу собственных сил. Но неужели Арей, могучий Старший Брат действительно пал жертвой иномирцев? В это хотелось верить меньше всего. В тот самый момент, когда я уже готов был лично отправиться в червоточину, он вернулся. Под оглушительный крик нашего разношерстного воинства. Живой, невредимый, ровно такой же, как и уходил. И у меня внутри родилось странное чувство. Точно ешь невероятно вкусную еду, пытаясь игнорировать возмущенные позывы кишечника. Нет, что-то не так. Сейчас должно что-то произойти. К тому же эманации у Арея чересчур странные. Победители так себя не чувствуют. Я бы отдал руку на отсечение, чтобы узнать, о чем по мыслеформе говорил Старший. Не свою, само собой, а Лиция, к примеру. Он же нагрел меня на энную сумму, пусть, как в лучших традициях Востока, его бы лишили всяких ненужных хваталок. Однако Ворчун и сам вскоре раскрыл все карты своей нетерпеливостью. Видимо, еще не дослушав доклад Арея, главнокомандующий задал всего лишь один вопрос, проясняющий общую ситуацию: «Что значит, там никого нет?». И, сказать по правде, я хотел поинтересоваться ровно о том же, только добавив немного нецензурной лексики. Вратари были растеряны. Могучее воинство под нашим руководством все еще стояло, готовое к битве, не зная, что сражаться никто не придет. Мы привыкли к закидыванию нас белесыми трупами ради победы, но именно теперь твари решили избежать больших потерь, уйдя от сражения. Но раз в одном месте убыло, в другом должно было прибыть. И именно эта догадка порождала следующий вопрос: «Где они?». На него не успел ответить ни Арей, ни Ворчун. Подходящие слова нашло небо, грозовым раскатом треснув на множество частей. Черные зевы стали возникать над нами точно шапки снега на пиках гор, раскрываясь всего в десятках метрах над землей. И уже из них, подобно ливню, посыпались иномирцы. Глава 15 Командиры бывают разные. Идеальный способен выиграть сражение еще до его начала. Превосходный может повлиять на исход в процессе безнадежной битвы. Хороший умеет мастерски руководить подчиненными и стараться добиться локальных, но важный целей. Ворчун был отличным бойцом, в этом сомневаться не приходилось. Но стоять во главе армии, великой армии, которая должна покончить с иномирцами – это уже немного другое. Поэтому растерянность, взявшая верх над Агонететом в первые минуты нападения на нас, была не чем-то из ряда вон. Скорее уж ожидаемым событием. Наверное, пара выстрелов нашей артиллерией по червоточинам могла в корне изменить картину. Я даже представил, как с той стороны разрываются нейтронные боеприпасы, как твари превращаются в бесформенную жижу. Чем черт не шутит, может, и главного бы иномирца задело. Однако сколько копий было сломано о сослагательное наклонение. Поэтому мечты оставались лишь мечтами. Твари знали, куда надо нападать и что уничтожать в первую очередь. Они в буквальном смысле завалили своими телами технику, поглотив под грудой собственных тел и десятками щупальцев и команду наводчиков, и саму артиллерию. Они действовали как один огромный организм, опрокинув машины на бок, разворотив площадку с пулеметами, Вот и все, больше минометы им не угрожали. И, конечно, твари гибли. Резкий прорыв с захватом артиллерии мог быть возможен только путем уничтожения большого числа иномирцев. К этому особи оказались готовы. Бойцы центра поливали огнем валящихся особей, пулеметы работали без остановки, плазма лилась рекой, однако поток нападающих не иссякал. Я бы с радостью поглядел, как ребята выберутся из данного положения, но имелось одно маленькое «но». Несмотря на главную цель пришельцев в лице группы «Центр», остальным частям вратарской армии твари тоже уделили внимание. Оставалось лишь благодарить создателя и главного иномирца за то, что непосредственно над нами червоточин не было. Однако их оказалось вдоволь со стороны людей, которые сейчас отстреливались и жались к зверолюдам. – Сохранять позиции! – постарался я перекричать окружающий гвалт. Прогресс: 173214/178990. Прогресс: 173714/178990. Прогресс: 174214/178990. То, что перед нам молодняк я понял еще до системных сообщений. Уж слишком хлипковаты казались иномирцы. С одной стороны бы порадоваться, значит, у нападающих все же есть предел боевой мощи. Вот только глядя на продолжающих прибывать особей это не получалось. Казалось, что иномирцам попросту нет числа. Собственно, я даже не знал, ради чего сохранять позиции. И куда отступать в случае чего. Бойцы «Центра», к примеру, уже бросили бесплодные попытки отбить технику. Да и для чего она теперь? Наводчики мертвы, минометы надо перевернуть, а твари явно не дадут времени на все это. Выглядели они инициативнее депутатов на предвыборной кампании. Поэтому некоторые из закованных в подвижную броню воинов активировали ранцы, стараясь отдалиться от невероятно дружелюбных пришельцев и пытались вести огонь издалека. И, конечно, не у всех это получилось. Одного из бойцов чудовищно длинные и проворные отростки поймали, стоило ему лишь оторваться от земли. Другого догнал оставленный же им пулемет, который могучая особь подняла точно пушинку и легко бросила в сторону бывшего хозяина. Плановое отступление группы «Центра» при всей своей скоординированности походило на бегство. Впрочем, я понимал, ребятам все равно никуда не деться. Потому что те, кто переместил их сюда не собирались отдавать и пяди земли. Вратари во главе с Ворчуном походили на громадных исполинов. Все как один использовали Архонтов, теперь напоминая яркие звезды среди обширной туманности. Их нельзя было уничтожить или даже ранить. Прыткие отростки перерубались на подходе, а наиболее горячие головы падали и растекались у ног Братьев. Впервые я пожалел, что нахожусь не рядом с Агонететом. Внутри меня родилось некое завистливое чувство. Казалось, мы занимаемся неважной, пустой работой, а вот именно Братья решают исход сражения. Не знаю, как это можно было охарактеризовать – тщеславие или идиотизм, но на подбор подходящих названий не имелось абсолютно никакого времени, потому что с каждой новой секундой враг прибывал. Единственной ощутимой поддержкой стала контратака фесов. Бедные Вратари не смогли сдержать драчливых смертных и те, устав довольствоваться остатками с барского стола, бросились туда, где иномирцев было больше всего. Они выбегали из-за наших спин, с яростными воплями бросаясь на врага. Перерубали тварей, гибли сами, но не оставляли пыла. Их проход стал передышкой для огромной части войск на нашем фланге, позволив оркам, пергам и части зверолюдов соединиться с моими кирдцами. Ну, теперь, может, у нас действительно чуть больше шансов. Иномирцы меж тем заполонили небо. Но было здесь и еще кое-что. Выделяясь, как жемчуг на фоне слоновой кости, как солнечный свет возле тусклой лампы, в нем парили архалусы. Они разили мечами вываливающихся из червоточин тварей, поливали вязкой иномирной кровью своих товарищей на земле, выделывали невероятные кульбиты, пытаясь увернуться от направленных к ним щупалец. Архалусы были в своей родной стихии, в небе. И даже несмотря на это, несли потери. Здесь осыпется прахом убитый Ищущий, там окровавленной тушей в ворохе теряемых перьев упадет мертвый обыватель. Не сразу, но к архалусам присоединились и кабириды, рванув к червоточинам с другого фланга. И пусть до самых пернатых перепончатокрылые не добрались, однако я отдал им должное. Они смогли унять гордыню, переступить через века непримиримой войны и последовать примеру своего злейшего врага, приняв чужую тактику, как наиболее выгодную. Я же смотрел и подсчитывал в уме потери. Полностью уничтожен корпус аббасов. Их здесь и было то всего-ничего, все сплошь Ищущие. Да еще и повезло оказаться в самой гуще событий. Да, я видел тень могучего лика, обратившего в пепел ближайших врагов, россыпь заклинаний разрушения и блеск стали, однако противостояние продолжалось довольно короткое время. Бились как львы, но уже обрекли себя на поражение корлы. Они неудачно отступали, отбиваясь от атакующих и сами загнали себя в ловушку, оказавшись в подобии котла. В том, что жители Ногла еще держались была большая заслуга командующих ими Вратарей. Однако и это не могло продолжаться долго. Иномирцы теснили нас, деля на две части. С той стороны остались люди, мейринцы, калонцы, пелтийцы, с виду почти неотличимые между собой. Крики на разных языках превратились в ужасающих гомон, стрекот стрелкового оружия, как примитивного, так и более продвинутого, трансформировался в страшнейшую какофонию звуков. Меня интересовали люди. Наверное, потому что я и сам имел к ним непосредственное отношение. В глазах обывателей больше не было удивления из-за наличия множества существующих рас, необычной техники или умений Ищущих. Казалось, люди вообще ничего не замечают, кроме врага. Странно, но их страх перемешался с кровожадностью. И данная эманация была на поле боя одной из самых сильных. В наших жилах текла смерть, которую мы стремились выплеснуть наружу. Наверное, отсюда в родном мире царили войны, убийства, насилие. Мы не чтили культ сражения, не возводили его в абсолют, как фесы, однако своим существованием несли гибель всему, что нас окружало. Грустно, но правда. Зато люди были живы. Пока еще. К слову о фесах. Яростный прорыв могучей расы воинов закончился довольно быстро. Он напоминал горную речушку, русло которой расширилось при выходе на широкую равнину. Окровавленные тела фесов валились друг на друга, остекленевшие глаза в безмолвной злобе замирали, глядя в никуда, костяные наросты хрустели, когда твари разрывали тела смертных своими щупальцами. Теперь нас теснили все больше. Несколько кирдцев из моего отряда погибло, оставив после себя оседающий прах. Прибившиеся зверолюды огрызались, но тоже больше пятились. Лишь один из носороголюдов-механоидов задержался, окруженный белой и бесформенной, как казалось на первый взгляд, массой. Он был облачен в полный тяжелый доспех, костяной рог оказался заменен на стальной, а из-под брони едва виднелись массивные копыта. Однако двигался зверолюд так проворно, что никто из тварей долгое время не мог к нему подобраться. Казалось, точно он обезумел. Смертный потерял оружие, упал на передние конечности и вертелся, как заведенный. Его рог рвал на части оболочки иномирцев. Кто-то отделывался обычными ранениями, которые особь могла остановить, но часть падала перед носороголюдом. И зря, потому что тот сразу налетал на них, топтал и превращал в бесформенную лужицу. Метрах в тридцати от него, так же окруженный врагами и оставляя после себя оранжевый след, мелькал перг. Не знаю, что это было, уникальный лик или редкое направление, но Ищущий двигался в разы быстрее тварей. Только один из отростков попытается подобраться к пергу, как короткий взмах клинка обрубает его. Стоит зазеваться твари, которая вылезет слишком близко, как глубокая полоса появится поперек ее тела. Жалко, что урона оранжевокожий наносил не так много. Раны затянутся, а отростки, простите за каламбур, отрастут. Антрацитовым истребителем сверкал над белесым морем кабирид с редким направлением. Пальцы-щупальца иномирцев соскальзывали с него, точно тот был облит маслом. Ищущий падал коршуном, нанося разящий удар, а после резко взмывал обратно, выискивая новую цель. В каждом мире было множество смертных, которые показывали себя сегодня героями. Кому-то повезло с направлениями, другие проявили свои наилучшие качества. А как иначе, ведь более идеального случая для этого и придумать было бы сложно. Однако все оказалось тщетно. Герои останавливают армии лишь в мифах и сказках. Никому не нравятся истории, где в конце зло побеждает. Да и не в конце, если быть совсем откровенным, а в середине или начале. Вот стал ты читать роман, а на третьей странице героя убивают, а после лишь многоточие. Потому и носороголюд не остался возвышаться выстоявшей крепостью посреди мертвых врагов. Его копыто в какой-то момент все же оплел отросток. Гигант замедлился, покачнулся и сразу же множество щупалец рвануло к нему, будто и ожидая этого момента. Всего пара секунд и зверолюд оказался опрокинут и поглощен белесым месивом. На его месте лишь осталась едва заметная шевелящаяся горка. Я представил, как сейчас твари «вскрывают» смертного, пытаясь снять с того доспехи и добраться до плоти, и вздрогнул. Пергу повезло больше. В какой-то момент у него закончились заряды. Он попросту встал, тяжело дыша и оглядывая противника. Его взгляд был пустой. Смертный смотрел в никуда На вид совсем мальчишка, не больше двадцати. Худое лицо, огромные, пронзительные глаза, острые скулы и сжатый в нитку рот. Это все, что я успел запомнить, прежде чем две твари разорвали его на части. Он умер быстро, судя по развевающемуся праху, и даже не мучался. Зазевался кабирид, позволив одному из щупалец оплести эфес меча. Ему бы бросить оружие, но Ищущий не успел среагировать. И вот уже новоиспеченный Икар летит вниз, источая эманации ужаса. Ты бился достойно, друг. Мы были сильны. Мы показывали себя с самой лучшей стороны. Мы проявляли храбрость, доблесть, отвагу. И мы проигрывали. Поток тварей не заканчивался, а герои гибли. Канули в лету фесы, оставив свой мир без лучших воинов. Оказались стерты с лица Атрайна перги, опрокинутые напором тварей. К безмерному горю Троуга умирали последние из корлов. Но хуже было другое. Со смертными погибали и Вратари. Сметенные самой грозной иномирной волной, какую мы когда-либо видели.