– Нет, с матрицей все в порядке. Осталось только понять, где моя, а где чужие. – Мы сделали все, что от нас зависело, – сказал Агонетет. – Теперь мы готовы к битве. Когда собирать войска? – Скоро, – уклончиво ответил я, понимая, что еще не готова моя самая главная уловка. – Очень скоро. Глава 26 Я не шовинист, но женская энергия без конкретно-направленного русла носит исключительно разрушительный характер. Что в очередной раз продемонстрировала Рис. Отправляя девушку в башню, надо было ей наказать, чтобы она сначала избу вымыла, хлев прибрала, в поле поработала, за дровами в лес съездила, попряла, поткала, все подштопала, а уже потом спала-отдыхала. Вот Рис и начала заниматься анархическо-террористической деятельностью. – Ты, – ткнула она меня куда-то в район бедер, – отойди с дороги. Чего с Серегой сделали? Я не посмотрю, что вы такие здоровые, все разнесу сейчас. Выстроившиеся позади нее Братья, причем не только находившиеся под моим личным командованием, всем своим видом показывали, что несмотря на не слишком уважительный тон смертной, в общем с ней согласны. Я почти смахнул скупую пылевую слезу: уважают, ценят, любят. – Рис, херней прекрати заниматься, – негромко сказал я. – А ты кто так… – она и не собиралась прекращать возмущаться, но вдруг осеклась, разглядывая меня. Узнала все-таки. Поглядеть было на что. Несмотря на не совсем заслуженное повышение, система ко мне отнеслась благосклонно. Размерами я уступал разве что Агонетету и Арею. А вот поставь в один ряд со спины с Драйком (в темноте и издали), так не отличишь вовсе. Остальные Вратари не стали терять дар речи. Кто-то из Братьев, теперь точно из моих, выкрикнул одно единственное слово, и все остальные тут же его подхватили. Вскоре по всему замку громыхало имя, так раньше нелюбимое Агонететом: «Седьмой, Седьмой, Седьмой!». Кстати, звучало это весьма двусмысленно. С одной стороны, прославляли исключительно меня, с другой, лишь констатировали, что Старших Братьев теперь семеро. Я с опаской поглядел на Ворчуна, но тот стоял в благодушном расположении духа. А можно еще, чтобы на Ядро иномирцы напали? Очень уж хочется на самого лучшего Агонетета в истории поглядеть. – Мы ждем, Седьмой, – только и сказал Ворчун, глядя на всеобщую вакханалию, после чего в сопровождении почти всех Старших вернулся в донжон. Лишь на мгновение задержался, чтобы шепнуть мне короткое. – Я жду. – Надеюсь, что скоро, – ответил я ему. – Чего скоро, что он там ждет? – прицепилась Рис, как банный лист к известному месту. – И почему не сказал, что тебя не казнить повели, а повышать? Я тут извелась вся, вон, революцию почти устроила. – Что лишний раз говорит о том, что тебя нельзя надолго оставлять одну. – Это вместо спасибо? – ткнула меня Рис в новый золоченый доспех с ущербом для собственного здоровья. Вот не учила мама не совать пальцы куда ни попадя. – Это вместо «головой надо думать». Смотри аккуратно, руку не сломай. Мы двинулись к башне, и уже там я стал отдавать приказы. Собственно, ничего такого – узнать, сколько шустрил-Ищущих создано, чтобы на их основе уже формировать боевые группы и перевести их в состояние повышенной готовности… Пройтись еще раз по Отстойнику, Пургатору, Эллизию, Фироллу, Ноглу и Кирду для предупреждения о скором перемещении в Атрайн. С новым званием пришли и новые обязанности. Несмотря на то, что я формально не участвовал в грядущем противостоянии, от подготовки бойцов меня никто не освободил. Но самый важный вопрос, который висел в воздухе, который я ловил в молчаливом взгляде любого смотревшего на меня Вратаря, который волновал всех и каждого – когда? Когда все начнется? По поступающей к Агонетету информации, основная червоточина (второстепенные тоже никуда не делись) значительно разрослась. И нам надо было поторопиться, пока еще не слишком поздно. Пока наш рисковый план имел вероятность сработать. Потому что, как только предводитель иномирцев окажется здесь, любое сопротивление больше не будет иметь смысла. А я ждал. И не мог никому объяснить, чего именно. Я доверился лишь двум Братьям – Балору и Арею. Потому, что без них не мог осуществить задуманное. – Ну, чего будем делать? – плюхнулась рядом Рис. – Сухари сушить. Ты совсем не волнуешься? – Перед чем? Перед битвой? Так мы же не участвуем? – Ты знаешь, о чем я. – Опытным путем я пришла к такому выводу – иногда то, что должно случиться, случится в любом случае. Это я еще до хорульства понимала. Ты можешь дергаться, устраивать истерики, молиться кому захочешь. Только все это бесполезно. Произойдет ровно то, что должно произойти. И постоянное зацикливание на проблеме не приведет ни к чему хорошему. – Ты рассматриваешь это всего лишь как проблему? – удивился я. – А что это? Разве твоя или моя жизнь в масштабах Вселенной что-то значит? Нет, конечно. Вот сама Вселенная значит, точнее разумные миры, соединенные сетью обителей, значат. Попробуешь спорить или утверждать обратное, получишь в глаз. Мне ли было, существу в прошлой жизни пожертвовавшему всем, чтобы зациклить лики, спорить с ней? Но отпустить Рис, причем, когда она сама была готова к любой гадости, тоже оказалось весьма непростой задачей. Теперь я начинал понимать, что испытывала она, когда я умер. Это и правда была ноша, которую не каждый мог вынести. Девушка не хотела продолжать разговор на эту тему и поднялась на верхушку башни. А я за ней не последовал. Есть моменты, когда даже самый близкий человек должен остаться наедине со своими мыслями. Пытаясь абстрагироваться от того, что должно произойти, я стал рассматривать интерфейс. Доступно тридцать два очка распределения. Не было ни гроша и вдруг алтын. Нет, по расчетам все верно. С математикой у Системы никогда проблемы не имелось. По три очка за каждое повышение, два находилось в запасе и еще десятку накинули за сам факт инициации. Проблема в том, что самые вкусные заклинания мне не изучить. Нет, формально можно, только зачем? Там они будут бесполезны. Та же история со способностями. Остаются лишь умения. Тут как раз от Мыслеформы и Крепкой шкуры новые ветки открылись. Предводительство – за каждое существо, находящееся под вашим командованием, броня увеличивается на 1 %. Стоимость изучения – 6 очков распределения. Самоисцеление – возможность восстанавливать мелкие раны каждую минуту, используя запасы пыли в оболочке напрямую. Стоимость изучения – 6 очков распределения. Ярость – в течение одной минуты объект аккумулирует полученный урон, производя смертельную атаку одному из нападающих существ. Стоимость изучения – 5 очков распределения. Безжалостность – урон существам, которым нанесено два или больше повреждений, увеличивается. Стоимость изучения – 5 очков распределения. Недолго думая, я повел себя, как миллионер в сельском магазине. Взял все. Вдобавок приобрел Раж, который увеличивает урон на 5 % за каждое убитое существо в течение минуты. Активировал Поиск, чтобы видеть, к примеру, пути отхода всех тварей. Не знаю, пригодится ли, но пусть будет. И на оставшиеся копейки приобрел Неотвратимость. Не бог весть что, но если сравнивать с тем жалким послушником, впервые вошедшим в донжон, я сейчас был почти полубог. Хотя, почему полу? Чего мелочиться? И все-таки меня интересовал другой вопрос. Что, если не получится? Что, если я дотяну до последнего? Из башни я вышел не в Ядро, а прямиком в Отстойник. Нехватка пыли, конечно, никуда не ушла, но моя оболочка была забита ею доверху. К тому же в ближайшее время решится вопрос с тем, нужно ли ее вообще беречь. А пока в моей обновленной матрице прорисовались подробные карты всех миров, составленные Братьями за тысячелетия. Горечь встретила недовольной поспешностью. Гудели в пробке на мосту машины, переругивалась старушка с продавщицей у овощной палатки, пытался убежать от опеки матери годовалый малыш. За способность людей вставать после очередного удара, я уважал их больше всего. Ведь еще не так давно их мир пережил атаку иномирных тварей. И ничего. Люди продолжали жить, будто ничего и не случилось. Я переместился прямиком в подъезд некогда родного дома. Благодаря превосходному слуху можно было различить, как на третьем этаже кошатница разговаривает со своими питомцами, наверху профессор читает жене газету, однако самая интересная беседа происходила прямо за соседней дверью. – Лапоть, ну будь человеком, – узнал я голос Васька. – А чего не кабиридом, хозяин? Или еще как обзови, я привыкший. – Тему не переводи. – Да ничего я не перевожу. Это ты меня отвлекаешь. Мне еще котлеты лепить. – Какие котлеты? Мать так скоро вообще всю готовку на меня повесит. – Не на тебя, хозяин, а на меня. А разве по-другому должно быть? Бабы они существа ветреные, разве можно их к печи подпускать? Влюбятся, щи пересолят, а каши как варят? К примеру, твоя матушка… – Лапоть, я про наш разговор. Я хочу быть Ищущим! – Блажь это все, – голос домового стал суровее. – Ты, хозяин молодой, думок у тебя много, а правильная мысль все не придет. Это ничего, с возрастом образумишься. Уж я подсоблю. – Лапоть, я хочу быть Ищущим! – Ну, сам посуди. Какой с тебя будет Ищущий? Ты знаешь, что они, к слову, не стареют? И чего ты, до одиннадцатого класса будешь не больше семи вершков будешь? А мать, что скажет? Станешь карлой до самой смерти? Обождать надо. – Ты прав, – неожиданно согласился Васька. – А долго ждать? – По ситуации, – уклончиво ответил домовой, – но как срок настанет, я тебе непременно скажу, хозяин. Вот те крест. Я улыбнулся. Зная Лаптя, мы еще увидим Ваську сутулым старым дедом в окружении внуков, а никак не Ищущим. Потому что домовой знал самую важную истину – быть обычным смертным иногда гораздо лучше, чем героем или избранным. Герои сгорают намного быстрее и без остатка, оставляя после себя лишь легенды. Не более. Чего я поперся сюда? Наверное, искал ответы в своей прошлой жизни. Или к нынешней? Будто бы Серг мог насовать записочек под половичок в духе: «Когда придет время выбирать между любимой женщиной и ответственностью перед остальными, разорвать оранжевый пакет. Не зеленый, а оранжевый, балда!». Только здесь не было ни записочек, ни пакетов, ни ответов. Внизу запиликала домофонная дверь и подъезд наполнился гомоном голосов. Я слушал звуки шагов, одновременно обращаясь к матрице. И она подсказывала, что поднимающиеся люди мне знакомы. – Вообще, мне бабушка эту квартиру оставила! – Ты о совершеннолетии что-нибудь слышала? – спросил суровый голос. – Пока будем ее сдавать, а деньги класть тебе на счет. Восемнадцать исполнится, тогда и снимешь. – Вот заживу, – мечтательно сказала Дашка. – Вот и приданое тебе будет. Мальчика какого-нибудь встретишь, – заговорщицки заметила мама. – Ага, щас. Бегу и спотыкаюсь. Одна буду жить без всяких этих… Ой, здравствуйте! Они почти не изменились за все то время, пока мы не виделись. Отец такой же суровый, мать с легкой грустью в глазах, которую, наверное, та и сама объяснить не могла. Она потеряла двух своих детей, не вспоминая о них. С ней славно поработали Стражи, может даже по личной протекции Лильки. Простите, Илил. Интересно, навещает ли Ищущая свою семью? И не снятся ли матери ее дети в образе смутных теней? – Здравствуйте, – стал я спускаться. Отец подозрительно посмотрел на меня, как должен глядеть родитель на каждого мужчину, если у тебя есть девочка, стремительно желающая стать женщиной. Мать проводила слегка рассеянным взглядом. Лишь Дашка пристально рассматривала меня, и в глазах у нее плясали чертята. Интересно, в образе кого я им предстал? Странно, но именно эта встреча помогла мне расставить все точки. Я тяжелой поступью шел по асфальту, оставляя после себя мелкие трещины и смотрел на деловито снующих людей. Они не заслуживают такой участи. Каждый человек в Отстойнике должен выжить после нашествия тварей. Каждый перг в Пургаторе. Каждый корл в Ногле. Вопреки эмоциям Старшего. Вопреки его попыткам спасти того, кого нельзя спасти.