– Ложись. Верриберд укрыл Энниберда шерстяным одеялом, а сам сел рядом и задумался. Летом он бы прижался спиной к своему дереву, но зимой деревья спали и не желали делиться силой. Он мысленно нарисовал озеро с впадающими туда ручьями и речкой. Чуть подальше он поместил холм. Это был рукотворный холм. Его насыпали темные альвы из земли, которая образовалась, когда они рыли свои ходы и шахты. Но сыпали они откуда-то сверху. Верриберд напряг воображение и увидел за невысоким холмом другой, который уже был самым ближним отрогом Малого Артейского хребта. Где-то там были норы, из которых появлялись для торговли темные альвы. Девочка могла, обидевшись, подняться наверх и забрести в нору. Но странно, что она не оставила следов. Люди не знали тайны легчайшей поступи белых альвов. И люди могли быть опасны, очень опасны. Они не боялись убивать. Верриберд видел, как охотники стреляют из луков по птицам и оленям. Он часто успевал спугнуть и птиц, и зверей. Вид крови вызывал у него отвращение. Люди, решившие, будто ребенка похитил белый альв, могут от злости убить и белого альва, даже не подумав, для чего ему дитя. Слово «война» было известно альвам – и белым, и темным. Война с людьми ничего хорошего не принесла бы. Белым пришлось бы уйти как можно дальше от этих мест, темным – искать других покупателей для своих товаров, а это означало долгий подземный поход туда, где другие реки и другие города с поселками. Да и другие темные альвы, которым соперники ни к чему. Верриберд обул поверх лапотков, сплетенных из лыка, другие, побольше, а к ним приладил снегоступы из переплетенных веток. Белый альв может бегать по снегу, почти не оставляя следов, но если придется нести ребенка – без снегоступов не обойтись. Надев все самое теплое, он вышел из шалаша и побежал к Неринне. Уже стемнело, на озере и его берегах мелькали огоньки – это люди при свете факелов искали девочку. Склон, куда выходили две норы темных альвов, был заметен снегом, но Верриберд сразу понял: с этим снегом что-то не так, он не сам лег, а его уложили. Поднявшись поближе к норе, он позвал Браммара и Урара. Но на зов вышел незнакомый темный альв и не слишком любезно осведомился, чего тут нужно белому. – Я прошу помощи, – сказал Верриберд. – Там внизу у людей пропал ребенок. Они думают, будто девочку унесли мы, белые. Они чуть не убили моего младшего брата. Энниберд, скорее всего, и был родственником Верриберда, но очень дальним, и ветвями родства обычно ведали старые альвы-наставницы. В том, что старший назвал младшего братом, не было лжи. – Подожди, белый, – сказал темный альв. Ждать пришлось долго. Зато потом из норы выглянул Браммар. В руке у него была плошка с жиром, в котором плавал горящий фитилек. – Идем к нам, – сказал он. – Ты все расскажешь нашим старшим. Белые альвы иногда бывали в пещерах, но редко. Ступени лестниц, и вырубленных в камне, и изготовленных из веревок, их пугали. Но сейчас выбора не было. Пришлось идти, сперва вниз, потом вверх, потом опять вниз. Браммар отлично бы обошелся без огонька – светильник он взял для Верриберда. Тот умел ходить в темноте, но в лесной темноте, которая сильно отличается от пещерной. Белый альв был ошарашен новыми запахами, в которых не было ни малейшей примеси лесной или озерной свежести. – Вот он. – Браммар поднял светильник повыше, чтобы Верриберд мог разглядеть пещеру. – Сейчас он все расскажет. Пещера была довольно велика и, как догадался белый альв, имела ниши, закрытые разрисованным холстом. Видимо, каждая ниша предназначалась для темного альва, его жены и детишек. Посередине был большой круглый очаг, у очага сидели старшие – плешивые, седобородые и грузные. Верриберд впервые видел этих старших и понятия не имел, что бороды могут быть такими же белыми, как его волосы. Он бы охотно потолковал и об этом странном наследии далеких общих предков, но понимал, что собеседники желают говорить о простом, а не о странном. – Грейся у нашего огня, – сказал ему один из старших и указал место на шкуре оленя. Верриберд сел. Пахло жареным мясом и еще чем-то, таким же неприятным. – Рассказывай, что ты знаешь о пропавшем ребенке, – велели ему. И он исправно пересказал все то, что знал от Энниберда. – Хорошо, что пришел к нам, – буркнул старший. – Девочка у нас. Мы понятия не имели, где ее взяли мальчишки. Они хитрые, они придумали, как замести свои следы на снегу. – Они еще хитрее, чем ты думаешь, темный, они оставили множество следов возле шалаша моего брата. А ноги у них маленькие, и люди обманулись. – Вот оно что… Но теперь мы можем отдать девочку родителям. Окажи услугу, отнеси ее на озеро. – Я отнесу. – Меррар, дай ему плату. Платой за услугу были два синих камня, как называются – Верриберд не знал. После чего старшие приказали женщинам привести девочку. В ожидании они расспрашивали Верриберда о жизни в зимнем лесу и предложили сделать для него большой переносной очаг из обожженной глины, если он заплатит за очаг летом грибами и ягодами. Эта мысль Верриберду очень понравилась. Он, со своей стороны, обещал показать темным альвам место, где после давней бури осталось много совершенно не нужного белым альвам бурелома, пригодного для костров. Доброе дело для леса сделает тот, кто расчистит бурелом, подумал Верриберд и рассказал темным альвам о том, сколько его много. Из темноты вышла женщина в покрывале, и Верриберд по одному лишь росту признал в ней белую альву. – Где девочка? – спросил главный из седобородых. – Они не отдают. Говорят, она им нужна. – Ты – мать? – строго спросил седобородый. – Я мать, – подтвердила белая альва. – Отчего твой сын тебя не слушает? Кто отец? – Отец ушел вниз, будет не скоро. – Отчего он не взял с собой сына? Мальчишку пора приучать к работе. – Сын не захотел. Седобородый от неожиданности даже рот приоткрыл. – Как он мог не захотеть, если отец приказывает? – возмутился второй по старшинству темный альв. – Но он же альвриг, – гордо ответила белая альва. – Дети придумали игру, а ты тоже решила поиграть? – Седобородый начинал злиться. – Десяток мальчишек и две девчонки назвали себя альвригами! И поэтому делают, что хотят! Матери альвригов, ступайте к ним и заберите у них ребенка. – Я не пойду, – отозвалась из ближней ниши белая альва. – Сын лучше знает, что ему нужно. – Так… А твой муж где? – Внизу, на новом руднике. – Ты! – крикнул седобородый, обращаясь к расписной занавеске. Занавеска колыхнулась, но оттуда никто даже не выглянул. Верриберд сообразил, что произошло. Белые альвы поняли, что не созданы для жизни в пещерах. Уйти они не могли, и потому устроили, не сговариваясь, тихий и неумолимый бунт. Чего-то такого следовало ожидать, зная неспособность белых жить среди себе подобных. И дети стали их оружием, возможностью и поводом оказать сопротивление. Он сам, если бы судьба вынудила отказаться от одиночества, примерно так и взбунтовался бы… Но что тут можно сделать, Верриберд не знал. – Белый, нам стыдно, – сказал седобородый. – Эти жены – твоего рода, может, ты знаешь, как с ними надо говорить? Нам стыдно за их непослушание. – Если бы это случилось летом, я бы посоветовал выпустить их из пещер, пусть уходят. А дети… Я даже не знаю, что лучше, – оставить детей отцам или отдать их матерям. Точнее, я даже не знаю, что хуже. – Ты хорошо сказал, но легче от этого не стало. Реррер, Вриар, Вриар-второй, ступайте и приведите мальчишек вместе с тем ребенком. Вам дозволяется все. Три плечистых темных альва поднялись и молча пошли к норе, вход в которую Верриберд не видел, но угадывал во мраке. – Он хочет привести детей силой! – воскликнула белая альва. – Молчи, – приказал седобородый. – Вырастила непослушного сына, так молчи и терпи, когда другие будут учить его послушанию. – Он – альвриг! – Ты утомила меня своей глупостью. Что такое альвриг? Дети придумали слово… – Выслушай меня, – сказал Верриберд. – Это необычные дети, у них двойной нюх. Матери знают это. Думаю, есть еще какие-то удивительные качества. Мы, белые, считаем, что такими были наши общие предки, пока что-то не разделило их на белых и темных. Может быть, слово – не придуманное, а возвращенное? – Как дети могут вернуть слово? Придумали, – твердо сказал седобородый. – Сейчас их приведут вместе с девочкой. И ты заберешь ее. Плату ты уже взял. – Заберу, – подтвердил Верриберд. – Ты этого не сделаешь! – раздался звонкий голос. Одна из замужних скинула покрывало, и Верриберд узнал Сегебенну. Несколько лет он был ее наставником, пока ей не пришла пора искать себе наставницу, и он знал, что Сегебенна ушла в пещеры, но даже предположить бы не мог, что белая альва способна выступить против своего учителя. – Сегебенна, ты… – начал было Верриберд. – Я Абрура, – перебила она. – Ты поменяла имя, а вместе с именем свою суть? – спросил белый альв. – Я вернула свою истинную суть, – ответила она. – Мой сын хочет, чтобы девочка жила с нами. Это – главное. – Девочку нужно вернуть людям, – возразил Верриберд. – Ей не место в пещерах. – Но альвриги так решили!