* * * Королева у артейских цвергов была – красавица. Долго высматривали, таились в замковом саду, на когтях поднимались ночью к окошку ее спальни, потом, как водится, похитили и унесли в пещеры. Королева должна быть похищена – чтобы с детства знать, что такое смертный страх и истребляющая этот страх ярость. И королева должна быть людского рода – потому что требуется красота, какой у цвергов нет и быть не может. Понятие о красоте у них было стародавнее. Может, оно лишь и осталось с той поры, когда цверги еще не стали цвергами. И хранителями знания о красоте были альвриги – они решали, когда и где брать новую королеву. А слово трех старших альвригов – закон, ему повинуются младшие альвриги и командиры десяток. Вынырнув из земли на закате, похитили они дитя, графскую дочь, унесли в пещеры и растили – чтобы получилась необходимая им гордая и злая зверюга без чувства страха. Только такая может водить в бой. Имя ей оставили прежнее – Иоланта, но прибавили свое, подземное, – Церфесса. Старшие альвриги долго это имя выбирали, меняя в нем звуки. Когда удалось всем троим произнести его в лад так, чтобы язычки огня на губах одновременно взмыли вверх и опали, стало ясно – имя счастливое, принесет победы и знатную добычу. Конечно, у цвергов были свои жены, но в королевы они не годились – их растили для послушания и исполнения долга. В дальних пещерах они вынашивали и рожали детей, появлялись редко, так что цверги даже не знали: то ли ребенок зачат обычным путем, то ли сама земля его дарует. Знали это альвриги – потому что они посещали тех жен и по приметам определяли, какое дитя достойно стать юным альвригом. Королевой следовало гордиться. Королева – та, кого несут впереди, укутанную в золотые меха. Ей приносят сверху лучшие лакомства и украшения. На пиру она сидит во главе стола. В бою она едет на плечах вольфкопов и потрясает копьем, и кричит, и рычит, посылая мохнатое воинство на врага. Но если кто подумает, будто королева обладает властью, – над ним будут смеяться. Втихомолку, но – будут. Королева – носительница красоты и несгибаемой воли, альвриги – носители власти, таков закон пещер. Воля, соединяясь с властью, дает силу заклятиям, ведет в бой и одерживает победы. Однако поклонение королеве – тоже закон пещер. В самых дальних пещерах прятали будущую королеву Иоланту Церфессу, – чтобы Миранда Криарона, королева нынешняя, не подослала кого-то из цвергов с приказом убить дитя. Если успеет убить – еще несколько лет будет королевой. Не успеет – печальной окажется ее судьба. Ведь власть королевы – до той поры, пока не войдет в пору девичьей зрелости другая королева, которую выкрадут заранее и будут растить, соблюдая тайну. Ибо юная и безрассудно яростная королева нужна постоянно, а юность быстро тает и исчезает, на смену ей приходит рассудок. В этом альвриги убедились, когда одна из королев попыталась во время боя уйти. Она поняла, что те, кого она приказывает убивать, ее братья по крови, а с такой сообразительностью быть королевой невозможно. Куда исчезла та королева – знали только трое старших альвригов, а их расспрашивать нельзя, таков подземный закон. Иоланта Церфесса была обучена людской грамоте, которой при нужде пользовались альвриги – своей у них никогда не было. Но, когда ей принесли послание от королевы бервальдских цвергов, она отбросила кожаный лист, чтобы его поймал старый Реки: – Читай! Рената Бримира (точнее, ее советники-альвриги) предлагала каждому роду идти своим путем, не показываясь над землей, чтобы встретиться возле Асселя – небольшого приморского города. Там следовало вызвать отряды вольфкопов, которым было удобно добежать до побережья лесами, и без промедления двинуться на Вергард – на богатый Вергард, где можно взять прекрасную добычу. Время осеннее, в гавани склады полны мешков с зерном и прочими припасами; эти мешки ждут отправки водным путем, но судьба им – попасть под землю. Раньше цверги брали с налету южные города, но это стало опасно – люди выучились сопротивляться, мастерили баллисты, кидались тяжелыми корзинами с камнями и огнем, и вожаки вольфкопов не хотели вести своих на заведомую смерть. Хоть они и полузвери, хоть их рассудок лишь немногим сильнее рассудка медведей, а что такое смерть – понимают. Слишком много сил королевы уходило на подавление их воли, и потому пришлось на время забыть о южных городах и укрепленных замках. Западные гавани дальше, но там людишки пугливы и не станут защищать свое добро, отступят и переждут беду на островах. – Что скажешь, Церфесса? – спросил советник, альвриг Андми. – Вот карта. По дороге к Асселю мы можем подняться наверх возле Бремлина. Придется сделать крюк, но зато мы возьмем припасы. На карту королева даже не посмотрела; она плохо понимала, что это такое – пятнистое с извилистыми черными полосами. Для живущего в пещерах то, что наверху, имеет значение только при выходе, а выход – это бой на небольшом пространстве и погоня за добычей. – У нас нет припасов? – спросила она. – Они никогда не лишние. И, пожалуй, там можно взять шерстяные покрывала. Бремлинские женщины – хорошие ткачихи. – И еще там можно взять бремлинскую яблочную пастилу, – напомнил Реки. – Они как раз теперь заготавливают ее к ярмарке. Альвриги еще в давние времена постановили: королеве – все самое лучшее и самое вкусное. А пастила – отменное лакомство, как и медовые лепешки. Но лепешки черствеют, а пастила, правильно завернутая, под землей долго остается свежей. – Идем к Асселю, по дороге поднимаемся возле Бремлина, – решила Иоланта Церфесса, и тут же по знаку Реки затрубили в рога мальчики-цверги, стоявшие вдоль стен пещеры. Это означало – королева приняла нужное альвригам решение. Подземный поход цвергов – это сложное действо, в котором сплавляются вместе магия альвригов, сила индергов и воля королевы. Сперва рядовые цверги по указанию альвригов расширяют пещеру. Затем альвриги и королева совершают обряд и вызывают индергов. Позвать одного нетрудно. Понять, где он, послать в ту сторону слова Старшего языка, укрепленные огнем на черных губах, – это может и младший альвриг. Сделать так, чтобы одновременно явились трое, – задача для старших. Но нужны все трое. Белоснежный индерг велик и могуч, а также стремителен. Если бы он перемещался по земной поверхности, то обогнал бы самого скорого коня. Но он, как и цверг, не выносит солнечного света, даже лунный причиняет ему боль. Солнечный свет для него смертельно опасен. И он движется сквозь землю со скоростью идущего по широкому проходу вооруженного цверга. Индерги выходят из земли и останавливаются в недоумении – они не привыкли к пустому пространству, им необходимо ощущать сопротивление земной плоти. Тогда альвриги и королева направляют их в нужную сторону. Индерги, обычно их ставят по трое в ряд, вгрызаются в землю, продавливают ее, раздвигают, земля сопротивляется. Уступив дорогу, она некоторое время удерживает образовавшийся проход, потом смыкается. За индергами идут цверги-труженики, выравнивают пол и разгребают камни. Это – работа для тех, кто стар и не принесет пользы в бою. За цвергами-тружениками – альвриги, неустанно читающие заклинания власти на Старшем языке; трое старших – впереди, четверо или пятеро младших – следом. За альвригами на плечах двух сильных цвергов едет королева, столь же неустанно повелевающая индергам двигаться вперед. Для действия заклинаний необходима ее воля – воля существа, никогда не знавшего запретов и преград. За королевой – отряд цвергов-бойцов. И замыкают шествие старые цверги, которые тащат королевские носилки. Их главная задача – не дать смыкающейся земле поймать себя. Цверги-бойцы тоже ощущают на себе власть заклятий и волю королевы, но иначе, чем индерги. Они проникаются верой в свое могущество и в свою красоту. Они понимают: самое прекрасное на земле и под землей, – это колонна шагающих в лад и гремящих оружием цвергов. И они заранее торжествуют победу. Подойдя к Бремлину, королева и старшие альвриги призвали вольфкопов. Это было труднее, чем вызвать из глуби земной индергов, – тем приказы передавались через тайные земляные жилы. Вольфкопам посылался зов. В давние времена немало пришлось потрудиться, чтобы научить их повиноваться. Составить зов, чтобы они прибежали точно в указанное место и укрылись в ближайшем лесу, могли только опытные старшие альвриги. Вплести туда направление, срок и даже запахи не каждому дано. Первый зов был послан, когда цверги двинулись в поход. Второй – уже у Бремлина. Придя в намеченное место, цверги дождались заката и сами, без индергов, стали пробиваться вверх, чтобы выйти из земли. Место было выбрано удачное – ведущие вверх норы получились короткими. Первыми выглянули разведчики и убедились, что немалая стая вольфкопов уже прячется в лесу, в двух милях от городских стен. Альвриги послали им приказ – вольфкопы огромными прыжками понеслись к Бремлину. Этот городок больше столетия не знал войн, и его укрепления обветшали. Взять его оказалось несложно. Однако цверги не знали, что бремлинский бургомистр справляет свадьбу сына, а невесту парню высватал знатную – из обедневшего, но многолюдного графского рода. На пир съехалось немало невестиной родни, а для простого люда накрыли столы на площади. Когда вольфкопы ворвались на площадь, нашлось достаточно мужчин, чтобы дать им отпор – тяжелыми скамьями, досками от столов и всем, что подвернулось под руку. Однако вольфкопы, временно отступив, снова пошли в атаку. На сей раз им удалось перебить немало народа. Королева цвергов, стоя на носилках, которые тащили на плечах четверо вольфкопов, выкрикивала приказы, и ее голос наполнял всю площадь и окрестные улицы. Цверги же напали на городские амбары и, пользуясь тем, что все горожане собрались на площади, грабили дома. Благородные гости прибыли без оружия и доспехов, но в подвале ратуши хранилось немало этого добра, и очень быстро образовался отряд. Он вышел против вольфкопов, напал, был отброшен. Иоланта Церфесса пронзительными криками одобряла своих и уже радовалась победе, но вдруг ей стало страшно. Она почуяла беду. Из ратуши вышел боец в длинном плаще из тяжелого сукна, с непокрытой головой, его золотые волосы светились в полумраке. Он, отстранив товарищей, один пошел навстречу вольфкопам – и, приблизившись на расстояние в три человеческих роста, скинул плащ. Иоланта Церфесса хотела крикнуть – и не смогла. В левой руке у юноши был небольшой круглый щит, а правая, вдруг вознесенная над головой, имела продолжение – широкий зеленый луч, и этот луч, описав круг, изогнулся, пустил по себе волну и устремился в сердцевину отряда вольфкопов – туда, где носилки с королевой. Казалось, не юноша управляется с ним, а он сам увлекает за собой бойца. Невозможно было уследить за гибким зеленым клинком – он то свивался в кольцо, то выпрямлялся и застывал на мгновение, рубил и хлестал, вырывал из шкур клочья меха вместе с кожей. Страшный рев вольфкопов перекрыл все иные звуки боя. – Грор, убей его! – крикнула королева. – Убей его, Грор! Огромный вольфкоп, один из немногих, носивших кольчугу и имевших имя, взрыкнул и кинулся наперехват бойцу. У него были большой меч, обоюдоострый, но причудливый, с изгибами и углами, а также широкий кинжал с тяжелой гардой, который при нужде служил щитом. Сам собой образовался разомкнутый с двух сторон круг: за спиной у бойца-человека стояли вооруженные люди, за спиной бойца-вольфкопа – его собратья. И всем вдруг стало понятно, как много значит этот поединок. Грор не сразу понял, что длинный, почти в человеческий рост, меч, вознесенный над головой юноши, лишь кажется прямым. Он застывал и каменел, когда это требовалось в бою, чтобы отбить вражеский удар, потом вновь делался гибким и мелькал с такой скоростью, что казалось – из одной рукояти растет полдюжины тонких и стремительных клинков. Но, сообразив, с чем имеет дело, Грор тут же схитрил: он подставлял свой меч под хлесткие удары – для того, чтобы тонкий клинок обвился вокруг этого огромного меча, а тогда бы сильным рывком удалось его выдернуть из руки бойца. – А вы что стоите?! – крикнула Иоланта Церфесса альвригам, сопровождавшим ее носилки. Их было трое, и все хвалились, будто знают редкие боевые заклинания, такие, что после третьего повторения теряют силу, но успевают наделать бед врагу. Старший из альвригов затянул песню силы и ловкости – чтобы влить ее в жилы вольфкопа. Двое других наперебой заголосили, посылая слова неуязвимости навстречу ударам Зеленого Меча. Но магия, создавшая этот меч и охранявшая его, оказалась сильнее. Четыре раза подряд пытался Грор вырвать его из руки противника. Но клинок, казалось, намертво захлестнувшийся, вдруг резко распрямлялся и целил острием в горло Грору. Вольфкоп отбивал его щитом, но Зеленый Меч вновь обретал гибкость и проскальзывал за щит. Королева опомнилась первой. – Да что вы глядите?! Мохнатые болваны! Все – на него! Все – на него! Она столько воли вложила в приказ, что вольфкопы, уже порядком напуганные страшным оружием, все разом кинулись на юношу. В этом-то и была их ошибка. Перед мечом оказалась сплошная мохнатая стена – раздолье для хлещущих ударов! Эти стремительные удары вырывали клочья плоти, оставляя длинные волнообразные раны. Жесткий, как стальная проволока, мех больше не спасал. Альвриги еще пытались как-то противостоять, но уже поняли – их заклинания бессильны. И они позорно бежали с площади. Зеленый Меч рубил и кромсал вольфкопов с непостижимой скоростью. Юноша пробивался к четверке, что держала носилки, меч целил то в животы, то в руки могучим вольфкопам, они же не могли ни отбиться, ни убежать. Наконец носилки рухнули, Иоланта Церфесса, упавшая под ноги вольфкопам, вскрикнув в последний раз, откатилась в сторону. Она выскользнула из сияющей меховой мантии, вскочила на ноги, пробежала несколько шагов, споткнулась и рухнула в темноту. Темнота стала ее спасением. С раннего детства цверги готовили королеву к жизни в пещерах и промывали ей глаза особыми составами, сперва жгучими, потом даже приятными. Зрение у нее было – на зависть ночным птицам. Иоланта Церфесса оказалась в подвале. Она не расшиблась только потому, что окошко, предназначенное для спуска вниз дров, бочек и прочих тяжестей, имело в подвале скос, и королева цвергов съехала по этому скосу. Будь рядом хоть один альвриг – он бы вызвал индерга и заставил его проложить длинный ход, чтобы отыскать ближайшую пещеру. Но старшие альвриги остались наверху, младшие были вместе с цвергами у городских амбаров. А королева не умела читать заклинания – ее этому не учили. Она изругала все братство альвригов злыми словами из Старшего языка, которые знала, надеясь, что звуковые потоки дойдут до них и будут приняты. Альвриги обещали удачный поход – отчего же они не разглядели в гадательных чашах этого, с золотой головой, с зеленым лучом? Нужно было убираться из подвала. Люди могли догадаться, куда исчезла королева цвергов. О жизни наверху у Иоланты Церфессы было странное понятие. Она знала, что там есть бойцы, их помощницы и, возможно, дети. Тех детей, с которыми играла много лет назад, она забыла. Бойцов и помощниц не считала своими. Однако понимала сходство между собой и ими. Прежде всего – у нее и у них была прямая спина. Для той, что выросла среди горбунов, это было в диковинку. Затем – лица, непохожие на поросшие толстым черным волосом лица цвергов с кривыми носами, с желтыми клыками, у помощниц лица открытые и гладкие, как у нее самой, у бойцов часто бородатые, но тоже открытые. И еще руки! Когтистые, черные, короткие пальцы цвергов, их широченные ладони, удобные для рытья нор, с человеческими не спутаешь, да и искривленные пальцы альвригов, пусть более тонкие и длинные, тоже не были человеческими. И еще одежда. Помощницы, как и Иоланта Церфесса, носили рубахи и туники, у одних одежда была короче, у других – длиннее. Королева цвергов не задумывалась о том, что у людей бывают молодость и старость, а в старости одеваются иначе. Альвриги сделали все, чтобы ее рассудок обходился без этих понятий, иначе возник бы вопрос: что будет с королевой, когда она состарится? Под мантией из золотого меха Иоланта Церфесса носила тонкую рубаху и две шерстяные туники. Под землей не слишком холодно, но и не жарко, для цвергов – в самый раз, а человек зябнет. На ногах у нее были меховые сапожки с мягкой подошвой – зачем другие королеве, которая очень мало ходит пешком? Как обувались женщины, живущие наверху, она не знала – в битвах видела главным образом мужчин. Однако попадать в плен она не желала. Острое зрение выручило – она за пустыми бочками и за поленницей разглядела ступеньки. Лесенка вела вверх, к люку. Королеве повезло – он сверху не был замкнут. Иоланта Церфесса попала в помещение с очагом, столом и скамейками. У пещерных жителей хороший слух, и она вовремя успела спрятаться под лестницей. В помещение стали заносить раненых, двоих положили на столы, лекарь закричал едва ли не громче, чем королева цвергов в бою. Языка она не знала. Женщины, которым приказывал лекарь, были одеты в праздничные рубахи с многоцветной вышивкой, в полосатые юбки и длинные кружевные передники. Эти дорогие передники, которые передавались от бабушки к внучке, сейчас рвали на полосы, чтобы перевязывать раненых, и белоснежные нижние юбки тоже рвали. Иоланте Церфессе удалось, подхватив бархатную накидку богатой горожанки, выскользнуть на улицу. Теперь нужно было выбираться из города и искать своих. Но не удалось – хоть и с опозданием, а горожане заперли ворота, поставили стражников на стенах. Значит, единственное – переждать суету. Спрятаться и переждать. Королева была уверена, что цверги уже ищут ее. Разведчики могли пройти под землей. Значит, лучше всего – забраться в другой подвал. Вот в другом подвале ее и окликнул младший альвриг Эйтри. В братстве альвригов он считался средним по силам и способностям; он еще только учился пользоваться обжигающим губы синевато-сизым огнем. Однако честолюбие он имел неуемное и рвался в тройку Старших. Говорили, что у него в дальних пещерах уже растет сын, которому он хотел бы передать свое место в братстве.