– Добрый день, вам чем-нибудь помочь? – с видом продавца-консультанта обратился к нам двухголовый огр. Впрочем, был он таким недолго. Заметив мое смущение, незнакомец довольно быстро изменил свою оболочку, став человеком. Низеньким черноволосым пареньком с огромными глазами и смешными оттопыренными ушами. Мне кажется, это существо специально выбрало образ эдакого недотепы, чтобы мы его не опасались. – Кто ты? – спросил я. – Керианец. Один из немногих выживших. – Откуда ты, где находится твой мир? – Уже нигде. Он сожжен дотла Игроками. И Вратари закрыли его, как непригодный для жизни. Понимаешь ли, там был слишком ценный ресурс. – Какой? – Мы. Его жители. Керианцы способны менять на непродолжительный срок свою оболочку. Лакомый кусочек для многих Игроков. Все хотят держать в рабстве идеального шпиона. Извини, но я больше не могу… Его кожа пошла рябью, а сам керианец словно стал таять. Лицо оплывало, ровно, как и фигура, пока не превратилось в нечто среднее между растекшимся морожеными и куском жира. В многочисленных складках, ростом не более метра, на меня смотрело разумное существо, напоминающее слизня. – Уже не так приятно, да? – Вопрос привычки, – ответил я. – Итак, ты тут вроде библиотекаря. – Архивариуса. Я до сих пор изучаю великую библиотеку хорулов. И по сей день для меня находятся различные сюрпризы. Он вскинул все четыре крохотные ручки, демонстрируя богатство и одновременно непостижимость всего, что находилось вокруг. Рис, к слову, уже скользила взглядом по полкам. Тут были не только книги – пергаменты, папирус, глиняные и каменные таблички. Даже какие-то странные кубы, собранные в отдельном месте. Видимо, уже продукт развитых миров. – Я слышал, что здесь есть информация практически о любом Игроке. – Если он представлял из себя что-то важное, то несомненно, – кивнул керианец, отчего его желеобразная голова чуть не переместилась на спину. – Есть что-нибудь про… про Охотника? – Сейчас посмотрим, – кейринец превратился в рослого архалуса и упорхнул вглубь библиотеки. Мне пришлось бежать за ним, чтобы не отстать. И все равно я заблудился в переплетениях книжных шкафов. После минуты бесплотных поисков и пары крепких ругательств, мне удалось выйти к читальному залу. Ну, или нечто, что его заменяло. Здесь за столами сидело несколько хорулов самых разный рас и просматривали огромные фолианты. А еще через пару секунд с книжкой в руке появился мой новый знакомец. Он аккуратно положил явно древний томик на свободный стол и почти сразу превратился в себя самого. Видимо, вновь устав находиться в чужой шкуре. Я завороженно смотрел на строчки, даже забыв поблагодарить архивариуса. Потому что там, на смеси языков Отстойника, была написана история моего учителя. Кефал, сын Деиона. Рожден в Фокиде (Отстойник, мир двадцать восемь по принятой классификации миров). После инициации взял имя Охотник. Попытался инициировать всю семью, чем навлек на себя гнев полубогов того времени (смотреть «Артемида и запечатленные боги Отстойника»). Жена Прокрида была убита, а Охотнику удалось лишь спасти инициированных сыновей Геспера и Адумниса, после чего бежать из Отстойника. Охотник………… после чего занимался поиском редких существ…. Пургатор…. разрушение столпов…. Вернулся в Отстойник после смерти старшего сына Геспера (смотреть «Пятая война Пургатора и Фиролла»). Принял активное участие в становлении Ордена Видящих (смотреть «Классификация Орденов окраинных миров»). Вместе с хранителями спрятал Глад (смотреть в «Классификация опасных артефактов первых Богов»)...... После смерти Адумниса (смотреть «История Отстойника со слов обывателей») не принимал активных действий в жизни миров. Свидетельства и источники:... Я оторвался от книги. – Здесь некоторые места пропущены. – Просто ваш навык Лингвистики не так высок. Признаться, я тоже не силен в человеческих языках и диалектах, – разоткровенничался керианец. – А ведь сколько времени с тех пор прошло. – Сергей! – вынырнула откуда-то Рис, держа в руках книгу. На ее выкрик все, включая меня, осуждающе обернулись. Правильно, тишина должна быть в библиотеке. Однако девушку молчаливое осуждение не смутило. – И ты, уважаемый э… Тут я тоже вдруг вспомнил, что керианец не представился. Как-то неудобно, блин. Однако Рис проигнорировала и это. – Скажи, я правильно все поняла. Твой мир, Кериан, по вашей классификации под номером семьдесят шесть? – Да, это все известно, – спокойно ответило желеобразное существо. – А что такое? Я лишь сглотнул образовавшуюся слюну и почувствовал, как волосы встают дыбом. Обернулся на Рис, торжествующе глядящую на меня. Мол, смотри, чего раскопала. – А то, что первый Игрок, которого я убил, был как-то связан с вашим миром. Глава 27 Наше занятие определяет нас самих не меньше, чем страна, в которой мы живем, социальное положение или уровень достатка семьи. Скажешь автомеханик и перед глазами предстает образ мужичка в замызганном комбинезоне и пахнущего маслом и бензином. При слове пекарь ты сразу думаешь о добродушной тетеньке, не менее сдобной, чем ее выпечка. Так всегда и во всем. Стереотипы работают быстрее нашего восприятия. Иногда помогая, а порой и мешая. Но вот как определяло Игроков собственно то, что они были Игроками? Я только сейчас задумался этим вопросом. Самый простой ответ – никак. А вот, если слегка перефразировать, то получалась другая картина. Как определяло Ищущего его занятие? Очень просто. Каждый из нас искал свое место в жизни, свои ответы, свой смысл. Можно сказать, что любой человек занят этим? И да, и нет. Люди ограничены своими проблемами и, что еще немаловажно – временем. Семьдесят-восемьдесят лет, у кого-то больше, у кого-то меньше. Тогда как у Ищущего срок жизни – нечто абстрактное, если правильно распорядиться своим существованием. И одновременно с этим возникает вопрос другого толка – поиск себя не в одном мире, а во множестве. Который можно обозначить, как поиск смысла жизни. И если для обычных людей – это вопрос потонувший в вечности, то для сверхсущества, которыми мы и должны в конечном счете стать – сверхцель. Моя задача сейчас была проста и одновременно заковыриста. Понять, почему Голос семьдесят шестого эфета пожертвовал своей жизнью, чтобы сделать меня Игроком? Про этих самых эфетов мы тоже нашли, спасибо архивариусу. Если говорить коротко, то у хорулов была интересная иерархия. Существовал Совет, который возглавляли эфеты. Они вроде как являлись главными в мирах, где велось наблюдение. Следили эфеты лично. Потому практически всегда присутствовали в этих самых мирах и отсутствовали в Совете. Эдакие полицейские под прикрытием со всеми функциями начальников. А их волю, намерения и разные мысли озвучивали Голоса. То есть другие хорулы, подобранные самими эфетами. Раньше, как мы узнали из книг, Совет был огромным. Но постепенно становился меньше, пока не пришел к нынешнему размеру. Какие-то миры разрушались, другие закрывались из-за полного исхода оттуда существ (добровольно и насильно, как в той же истории с переселением зверолюдов), а ситуация, когда по каталогу мир числился, но никто его не представлял в Совете, была не такой уж редкой. Вот тут и появился этот самый Голос семьдесят шестого эфета. Что являлось само по себе бредом. Потому что на тот момент в Кериане никакого эфета не было. А вот Голос появился. Больше того, произошло это так недавно, что никто даже справок никаких не навел – что это за Ищущий? Представьте, в один день приходит к вам на работу человек и говорит, что не только работает, но и является помощником заведующего производством. Все бы хорошо, да эту должность у вас упразднили. Бред? Еще какой. Тот же керианец это подтвердил. А вот Игоша подобный расклад устраивал. И, как я понял, еще нескольких хорулов из Совета тоже. – О, вот, нашла, смотри, – прервала мои размышления Рис, – твой нож из лунной стали. Господи, сколько здесь цифр. – Каждый существующий или существовавший в любых мирах предмет занесен в специальный каталог, – услужливо подсказал керианец. – Для чего это? – спросил я. – Так это же очень удобно, – удивился архивариус. – Вы можете назвать последовательность цифр, и собеседник сразу поймет, о чем идет речь. – Действительно удобно, – хмыкнул я, но керианец не оценил саркастических ноток. Мои мысли были заняты совершенно другим. Я смотрел в одну из книг, но строчки расплывались, будто передо мной была одна из стереокартинок, так популярных в девяностые. Но сколько не вглядывайся – ничего различить не получится. Ответ я мог получить только с помощью Игоша. Но я знал, что ему нужно от меня. – Равновесие… – негромко проговорил я. – Что? – спросила Рис. – Баланс, – посмотрел я на нее. – Может, это действительно не так уж и плохо? – Я, если честно, немного сомневалась сначала, – ответила Рис, – но учитывая, что несколько миров для нас закрыты. Да и в остальных найдутся охотники убить тебя и меня, остаться с хорулами не такой уж плохой вариант. Как я поняла, они достаточно сильны. – Возможно. Но ты права в одном, деваться нам, по сути, уже некуда. Раз мы сделали шаг, надо делать и второй. Пойдем, разыщем Игоша. Керианец добродушно попрощался с нами. Странно, но он, как и все хорулы, с которыми мы столкнулись в библиотеке, был настроен весьма дружелюбно. Обычно бывает в точности до наоборот. Чужаков сторонятся, боясь, что они разрушат привычный уклад, внесут смуту. Нас же, такое ощущение, напротив, будто ожидали. Мне, собственно, даже не пришлось долго искать Игоша. Стоило спросить ближайшую кабиридку, как она чуть ли не потащила меня к одному из домов. И уже сдав на руки Лунгер, дьяволица под неодобрительным взглядом Рис пошла прочь, игриво виляя бедрами. Их не могли даже скрыть бесформенные покровы мантии. А торчащий сквозь небольшую прореху тонкий хвост лишь добавлял особой пикантности. – Игош тебя ждал, – пригласила зверолюдка меня внутрь. Я ожидал увидеть какой-нибудь шикарный особняк – снаружи здание впечатляло своими размерами. Но убранство оказалось чересчур спартанским – несколько кроватей, один стол, стул, бумага для письма, зачарованный кристалл, служивший источником света и проход в следующую комнату. Что там, дальше, я не узнал, потому что Игош оказался тут. Хорул сидел за письменным столом. Встречая нас, он поднялся, почему-то по-стариковски опираясь на колени и улыбнулся. Только сейчас я заметил, что вообще он не так уж и молод. Сетка морщин спряталась в уголках глаз, а носогубные складки, когда Игош перестал улыбаться, оказались ярко выражены. Да и вообще, все его жесты говорили о том, что передо мной старик. Хоть и выглядел он вполне ничего. – Система дает мне возможность быть моложе, чем я есть, – улыбнулся он. – Но и она не всемогуща. Когда меня инициировали, мне было девяносто три. Слишком поздно, чтобы жить по-другому. – Ого, – прикинул я. – Именно, ого. Сказать честно, я не очень хотел всего этого. Бывают люди, которые крайне не хотят умирать. Ты знал, что в центральных мирах можно заменить практически все внутренние органы на идентичные, только еще не истрепавшиеся? – Не знал, но догадывался. Мехилос делает то же самое, но путем киборгизации. – Но они не могут омолодить единственное – мозг. Вот и ходит множество дряхлых стариков в свежих телах. В том числе обывателей. Знаешь, они ничем не лучше Игроков. – Почему? – Ценность жизни именно в том, что она конечна. У тебя есть цель и отведенный промежуток времени. А когда жизнь растягивается в бесконечность, когда каждый день не может стать последним, жить становится скучно.