Часть 5 из 9 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Тяжелый, думал, породу везешь, — буркнул техник в оправдание. Второй портфель, однако, принял осторожно. Подхватил поклажу и пошел напрямик к самолету, который недавно осматривал.
Шатохин во все глаза глядел на портфели в руках удалявшегося, сильно косолапившего техника. Кажется, он вдруг нашел ответ на мучавший его со вчерашнего дня вопрос: почему на безлюдном берегу Каргалы очутились кирпичи. Он еще боялся, как бы неожиданно мелькнувшая догадка не умерла так же быстро, как родилась, не выдержав проверки логикой. Но первая догадка потянула за собой вторую и, слившись воедино, эти догадки уже не вызывали сомнений в своей истинности. Конечно же, глупо было предполагать, что кирпичи выбросили за борт, потому что мешали в лодке. Их бы заранее выкинули. Щепочки не к делу не было в лодке, это уж точно.
И везти во Фроловку оперативную группу вместе с Бахаревым и Ханом, пытаться пройти по следу мопеда, как он хотел предложить майору (и предложил бы, если бы не скорый приезд следователя из крайцентра) — нет нужды. По-иному нужно.
Думая о своем, Шатохин потерял из виду мужчину, передававшего портфели. Когда хватился, поискал глазами, увидел его бегущим к грузовому самолету. Где и когда он проник за забор, Шатохина сейчас мало занимало. И летчики, которые шли, весело переговариваясь, к транспортному самолету, тоже не интересовали.
Он убедился, что мужчина с портфелями сел-таки в транспортный самолет, и торопливо зашагал в здание порта.
По служебному ходу поднялся на второй этаж, постучал в дверь с табличкой «Командир отряда Сидельников».
Немного он был знаком с командиром отряда. Прошлой осенью большой компанией ездили на рыбалку на Дальний остров. Спиннинговали рядышком, сидели у одного костра. Разница в возрасте помешала сближению, Шатохин выбрал общество помоложе. С тех пор они не встречались, но Сидельников должен был помнить напарника по удачной рыбалке.
Командир отряда действительно не забыл. Сначала коротко вспомнил о поездке, вздохнул, что на большую рыбалку нет времени, а потом уж спросил, чем может служить.
— Меня интересуют все рейсы четырнадцатого июня. Пассажирские и транспортные, — сказал Шатохин. — Утренние особенно.
— Пожалуйста, — охотно согласился командир отряда. — Пассажирских с утра два рейса на север по расписанию, но оба до обеда были задержаны: мало пассажиров, ждали, пока подойдут. У нас горючего перерасход, экономить приходится. А транспортные шли, сейчас запрошу сводку. — Он потянулся к кнопкам селекторной связи.
— Минуту, — поспешно остановил Шатохин. — Вы сами не помните, какие куда летали?
— Знаю, что в Чугуны первый улетел, — пожал плечами командир отряда. — В семь тридцать. Потом, кажется, в Новоярск в восемь с минутами... Вас ведь не удовлетворит приблизительный перечень. До полудня грузовых не меньше шестнадцати было. Как все упомнишь.
— Хорошо. Попросите, пожалуйста, сводку. Самую подробную. Но не за один день — с седьмого по четырнадцатое.
— Хорошо, — кивнул Сидельников. — Сделаю, как просите. Но вас интересует все-таки четырнадцатое или все дни?
— Четырнадцатое.
— Простите, я догадываюсь, ваш визит, наверно, связан с кражей в Черданске. Мне показалось, вы не хотите, чтобы (командир отряда кивнул на дверь) мои работники знали о вашем интересе... Можно откровенно, вы подозреваете кого-то?
— Можно. Боюсь, кто-то из ваших замешан в этом деле. Да-да. — Утвердительно кивнул в ответ на молчаливый недоверчивый взгляд.
— Вы подозреваете летчиков?
Шатохин промолчал.
— Я не выспрашиваю, — продолжал Сидельников. — Хочу просто уточнить. Начальник ваш отдает распоряжение тщательно проверять багаж и документы у всех вылетающих. Если при этом не доверять летчикам... где же логика? — Лицо Сидельникова порозовело. — Может, вы скажете, кто-то из летчиков и взломал склад?
— Нет. Хотя и этого исключить не имею права...
— Слава богу,— вздохнув, перебил Сидельников.
— Они могли перебросить преступников. Невольно, возможно, не догадываясь.
— Ни-ни-ни, — энергично потряс головой, оживился командир отряда. — Есть инструкции, запрещающие брать в грузовые самолеты пассажиров. Конечно, исключения допускаются, но с моего ведома. Вот, — он открыл папку, — три дня назад отправили одного геолога в Шаламовку. Фамилия указана, Прибытков.
— А сегодня?
— Ни вчера, ни сегодня никто из пассажиров на транспортном не улетал.
— Минут десять назад я сам видел, как один гражданин перемахнул через ограду и нырнул в самолет. В «аннушку». Не пассажирскую...
О технике Шатохин пока решил умолчать.
Командир отряда посмотрел недоверчиво, щелкнул кнопкой селектора, чуть повернув голову к микрофону, спросил:
— Кто у вас только что улетел на Ан-2?
— Селезнев полетел в Новоярск. За строительной бригадой, Георгий Всеволодович, — раздался в ответ в динамике женский грудной голос.
— Пусть ко мне зайдет, как вернется.
— Он не скоро вернется, Георгий Всеволодович. До конца дня не будет, — снова ответил приятный голос.
— Все равно, пусть зайдет.
— Хорошо, я передам, Ге... — Командир выключил связь, и голос, не забывающий в каждой фразе повторять имя-отчество Сидельникова, оборвался.
— Он надолго запомнит этот рейс, — Сидельников откинулся на спинку стула, выпрямился. — Простите, вы же просили сведения. Сам принесу сейчас.
Назвал наугад или точно помнил Сидельников количество рейсов, но действительно до обеда четырнадцатого июня из Нежмы вылетали шестнадцать транспортных самолетов.
Половину Шатохин отбросил сразу. Они летали в отдаленные точки. Выбраться оттуда трудно, как из глухого скита, летом исключительно по воздуху и, главное, только обратно в Нежму. Еще два рейса отпали в связи с тем, что самолеты садились на чужих аэродромах: опрыскивали прошлогодний очаг поражения тайги шелкопрядом.
Оставалось шесть рейсов. В колонку Шатохин выписал:
7.30 — Чугуны
8.20 — Новоярск
9.10 — Шаламовка
9.40 — Чугуны
10.50—Плотниково
11.00 — Шаламовка
Протянул листок Сидельникову.
— На Новоярский рейс я сам подходил к самолету. Не было там посторонних, — сказал командир отряда. — А на Чугуны вторым рейсом монтажники полной загрузкой летели, и еще мест не хватило. После обеда довезли.
Итак, второй и четвертый рейсы отпадали.
Первый, слишком ранний, и последний, пожалуй, поздний, Шатохин вычеркнул сам. Подумав, зачеркнул и предпоследний рейс. Тоже — поздно. Разница с последним в десятиминутку, и что еще важнее, дальше из Плотниково улететь трудно. Там перевалочный пункт, аэропорт круглый год, как муравейник. Пассажиры сами зорко следят, как бы кто блатом не воспользовался, не просочился вне очереди.
Оставалась Шаламовка. Да! Он уверенно поставил крупную галочку против третьего рейса, из диспетчерского журнала выписал номер машины.
— Колесников и Серегин, — назвал фамилии пилотов командир отряда, наблюдавший за каждым росчерком пера инспектора. — Молодые ребята, исполнительные. Комсомольцы. Второй год после училища.
— В полете? — спросил Шатохин.
— В общежитии должны быть. По скользящему графику работают, — ответил командир отряда, огорченный тем, что инспектор не обратил внимания на характеристики.
Шатохину было сейчас не до характеристик. Нетерпение подгоняло. Он встал.
— Можно с вами? — попросил командир отряда.
— Пожалуйста, — согласился Шатохин.
Барачного типа бревенчатое здание общежития летного состава находилось неподалеку от аэропорта. Они молча дошли до общежития. На спортивной площадке около здания группа парней в трусах и майках азартно играла в волейбол.
— Тут парни, — кивнул командир отряда. — С мячом Серегин вон, второй пилот.
Они обогнули штакетниковую ограду, вышли к спортплощадке.
— Колесников, Серегин, — позвал командир.
Запыхавшиеся, разгоряченные игрой парни подбежали тотчас. На Шатохина едва обратили внимание, вопросительно глядели на командира. Шатохин решил дать первое слово ему. Разглядывал парней, одинаково рослых, умудрившихся за несколько погожих солнечных дней загореть до шоколадного отлива.
— Следователя привел к вам, говорит... — начал Сидельников.
— Я говорю, — перебил Шатохин, — про позавчерашний рейс в Шаламовку. В девять десять. Четырнадцатого. Вспомните-ка подробно. Особенно, как грузились.
По тому, как тревожные тени пробежали по лицам, как переглянулись парни, понял: попал в точку.
— Ну-ну-ну, — не давая опомниться, торопил, наступал Шатохин. — Дело не шуточное. Пока только перед своим командиром ответственность несете.
— Вас ведь не груз, какой везли, не теодолиты интересуют, — пробормотал Колесников.
— Нет, не теодолиты, — строго сказал Шатохин.
— Про ограбление пушного склада слышали? — сказал Сидельников.
— Георгий Всеволодович, она ведь просила... — не выдержал, заговорил первым Серегин. Бледность разлилась по его лицу.
— Кто — она?