— А кто тебе сказал, что я хочу это предотвратить? Напротив, я собираюсь открыть проход между мирами полностью. Я здесь чтобы уничтожить этот мир. И вы мне в этом поможете. Повисло напряжённое молчание. Мимо пролетела с громким жужжанием муха. Все трое уставились на мужчину. — Я не знаю, что ты за чертила такой… — Первая нарушила тишину Дангер, — но с чего ты взял, что мы будем тебе помогать? — Знаете, что произошло с предыдущим владельцем этой магии? Он просто сгнил заживо. Очень медленно, кстати. Болезненно и мучительно. И с вашим товарищем ведь уже это начало происходить. Вы придёте в Кельитас, как я уже и говорил. Я с помощью магии, находящейся в Дариэле, открою разлом в пространстве. Весь мир будет при этом уничтожен, но королевство находится не совсем в этой реальности. Оно останется там, где и сейчас. Вы спасёте своего друга от ужасных страданий и останетесь доживать свой век там, где с вами ничего не случится. А остальной мир погибнет. Зачем это нужно лично мне — всё равно не поймёте. И вы будете на всё согласны, пусть не сразу, но будете. Я, конечно, не Исая, чтобы заглядывать людям в души, но тоже многое понимаю. Аарон нервно барабанил пальцем по столу. Новости были не радостные, в ушах звенело, но он решил продолжить разговор, пока все остальные сидели и осмысливали информацию. — Откуда ты всё это знаешь? Где доказательства твоих слов? Виллем пожал плечами. — Вы сами потом убедитесь. А знаю… Скажем так, я чуть старше, чем кажусь на вид. Многое изучил. Ещё вопросы будут? — Да, один. Почему вообще появились люди-Тени? Мужчина хохотнул и сказал: — Знаешь, мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь. Мне нравится. Так отчаянно ищешь правды, но не знаешь, что плата за эту правду будет слишком высокой. Так вот, слушай меня, Аарон, та вселенная, которую ты видишь каждый день — это не единое неделимое пространство. Мы бешено вращаемся в потоках Хаоса среди миллионов таких же миров. Бывает, что эти миры пересекаются на краткое мгновение. Но даже этого мгновения бывает достаточно, чтобы всё сломать. Шестьсот лет назад по ошибке двух учёных небольшая пространственная аномалия, которая никому не причинила бы серьёзного вреда, превратилась в серьёзную угрозу. Однако, если взглянуть с другой стороны, это была прекрасная возможность заглянуть за кулисы. Был когда-нибудь в театре? О, я люблю театры. Актёры так усиленно и вдохновенно играют свои роли. Вот и ты свою играй. Парень кивнул. Дангер обеспокоенно глядела то на одного, то на другого. — Я ничего не поняла! Можно попроще объяснить для тех, кто не такой умный, как вы двое? — Я тебе потом перескажу вкратце, — пообещал Аарон, сосредоточившись на том, чтобы контролировать дыхание. Было очень душно. — Мне кажется, что я тебя знаю, — уставилась на мужчину Дангер, — это не ты тогда… — Если вопросы кончились, может, ещё выпьем? Как-то здесь жарко. Кстати, вы всё ещё не хотите послушать мои песни? Я написал парочку, пока следил за вами. Они про потерянную любовь, невысказанные чувства и долгую разлуку! Даже не знаю, чем это я так вдохновился… — Песен не хотим. Лично я хочу лишь твоей смерти. — Дариэль, почувствовав нарастающую ярость, вновь было хотел броситься на мужчину, но тот слишком ловко и бесшумно за доли секунды выскочил из-за стола с довольной ухмылкой и грациозно, как кот, отпрыгнул от их стола. Тогда Дариэль вспомнил о другой своей способности. — Я приказываю тебе… — О, нет, не старайся, — Виллем покачал головой, — на меня такие фокусы не действуют. Магическая защита, не забыл ещё? Один старый друг мне её обеспечил. Эх, нравитесь вы мне, ребята! Честное слово, нравитесь. Однако, наверное, мне уже пора идти. Если понадоблюсь, свистните, я всё равно от вас далеко не отхожу. Буду к вашим услугам! — Погоди. Виллем удивлённо обернулся. Он не ожидал, что его будут останавливать. — Ещё что-то спросить хочешь, юноша? — Нет. Вызвать тебя на дуэль. Завтра на рассвете, за главными воротами. По правилам Деритора ты не имеешь права отказаться. Мужчина несколько секунд озадаченно смотрел на Аарона, так спокойно вызвавшего его на поединок. Виллем раньше считал, что его уже невозможно было чем-то удивить, однако же это произошло и всколыхнуло в нём какие-то странные, давно позабытые чувства. — Действительно, позор на мою седую голову будет, если откажусь. Всё же дуэль двух мужчин — дело чести! Но ты действительно уверен? Я что, так сильно тебя задел? — Ты так сильно меня взбесил, — бросил юноша и, не дожидаясь ответа, сам встал и вышел из таверны, с гордо поднятой головой пройдя мимо впавшего в ступор Виллема. Глава 9 По правде говоря, о правилах проведения настоящей Дериторской дуэли Аарон знал лишь понаслышке. Он никогда не интересовался подобными бессмысленными драками за честь, достоинство и прочие вещи, которым человечество даёт особый смысл. Однако в причинах своего поступка разбираться особо не хотелось. "Раз в жизни можно и позволить себе безрассудство" — размышлял он, пока Дангер нервно мерила шагами пол старой тесной гостиничной комнаты, в которой они находились. Ему было отчего-то слишком спокойно. Даже весело. Кажется, он начинает понемногу сходить с ума. — О чём ты думаешь вообще?! — Кричала и махала руками Дангер, и Аарон невольно подумал, что обычно это его реплика, — мозг есть, так воспользуйся им! — Поддерживаю, — кивнул Дариэль, сидевший на кровати со скрещенными на груди руками и закинутой одна на другую ногами, — ты недавно порезался листом бумаги и два часа нам приходилось слушать жалобы на боль и слабость от потери крови. А меч ты даже поднять не сможешь, он же весит как половина тебя. Новоявленный дуэлянт любые доводы пропускал мимо ушей. Он заявил, что отказываться от своих слов не собирается и драке быть. — Вы поймите, — с внезапной тоской во взгляде тихо сказал Аарон, — он подверг опасности моего младшего брата. Пусть проиграю, но я не мог это… Проигнорировать. Дангер резко перестала метаться по комнате как рассерженный и загнанный в угол зверь. В помещении вдруг на несколько долгих мгновений повисла звенящая тишина. — И ты что же, решил, что твоё самоубийство мне чем-то поможет? — Со смесью некого удивления и немного даже восхищения спросил Дариэль. — Конечно, нет. Это просто было на эмоциях. У меня чувства, кстати, тоже есть. Например, я чувствую, что до сих пор люблю тебя и хочу тебе помочь. А ещё чувствую злость и мне хочется проткнуть Виллема мечом, вытащить его кишки голыми руками, а потом зажарить на костре и сожрать, — признался Аарон, задумчиво уставившись куда-то в потолок. Это всё прозвучало так спокойно и так не состыковалось со смыслом слов, что Дариэль, который считал до сих пор, что верные спутники его либо боятся, либо ненавидят, просто опешил. Его демонические крылья дрогнули, словно от порыва ветра. Парню подумалось, что, возможно, если Аарон продолжит с таким безразличием высказывать подобные мысли, то за право быть самым отъявленным злом им вдвоём ещё нужно будет побороться. Однако больше всего поразило, что трусоватый и впадающий в истерику от любой боли братец готов мстить не за себя, так бездарно и глупо втянутого в опасный поход, а за него — идиота, у которого ума не хватило послушаться и вернуться домой. Идиота, из-за которого теперь страдают… И за которого готовы ринуться в бой, заранее зная, что проиграют. А потом парень понял, что было не так всю их поездку. Он сам. Остальные ведь вели себя как обычно — ворчащий и ноющий Аарон, болтливая и шумная Дангер и эти их друг с другом обиженные взгляды и недомолвки… Это он из-за своей злобы и ненависти решил, будто и все остальные ею были пропитаны, а на самом деле тяжёлая атмосфера царила не в группе, а в нём самом, а брат и подруга просто пытались лишний раз его не трогать не из страха, а из любви. Они ведь не сочли произошедшее тогда, в самый первый день их путешествия, концом света, для них мир не перевернулся и не остановился, а продолжил существовать, просто слегка изменив правила. Только он возвёл свою проблему в абсолют и сам же из-за этого страдал. На смену злости вдруг пришло какое-то опустошающее сожаление. Обострённые чувства притупились и стали почти человеческими. Дариэль ведь тоже до сих пор их обоих любил. "Любовь сильнее всех страстей" — припомнил он слова матери-настоятельницы. Она сказала это, когда рассказывала про Создателя. Про то, как он сотворил этот мир и вдохнул в него любовь. Повинуясь внезапному порыву чувств, Дариэль вскочил со своей кровати, рывком пересёк комнату и заключил брата в объятия. Тот сначала дёрнувшись в сторону от неожиданности, притих, сжимаемый крепкими руками, а после уткнулся носом в плечо и неловко обнял в ответ. — Извини, — выдохнул Дар, — и спасибо тебе за всё, что ты для нас делаешь. Проткни мерзавца, отведаем его кишков вместе. — Обязательно. — Я, конечно, не хочу прерывать столь трогательную сцену, но давайте вспомним, что Аарон до сих пор совершенно не умеет сражаться, — мрачно напомнила Дангер. — Может, тогда покажешь пару приёмов? — Аарон высвободился из объятий и с ухмылкой посмотрел на девушку, — впереди ещё целый вечер. Я быстро учусь. *** Дангер подозрительно быстро умудрилась найти второй меч для обучения фехтованию и гордо преподнесла его Аарону, заявив, что это оружие более лёгкое по весу и с ним может справиться даже ребёнок. При этом довольная собой воительница не стала объяснять, где она видела таких детей и просто отвела друга в какие-то тёмные подворотни. Они стояли друг напротив друга с поднятыми мечами, сосредоточенные и серьёзные. — Главное тебе не дать себя ранить, — говорила Дангер, — в этой стойке ты держишь меч по направлению к лицу твоего противника. Так ты защищён от выпада в твою сторону. Держи локти слегка согнутыми, из прямой руки легче выбить меч. Не напрягайся слишком сильно — быстрее устанешь. После каждого удара старайся возвращаться в это положение. Помни, что за секунду замешательства тебя могут проткнуть. Он пытался повторять движения подруги, но было слишком очевидно, что бои на мечах были не самой сильной стороной Аарона, привыкшего к тому, что о собственной защите можно было не волноваться, положившись на более сильных друзей. Тело было слишком напряжено, парень то и дело путался в руках и в стойках и, вместо того, чтобы плавно рассекать воздух мечом, как его учила подруга, бессмысленно размахивал им, словно какой-то палкой, которой он пытался отогнать злую собаку. — Так не пойдёт, — вздыхала Дангер, — ты ведь постоянно подставляешься! Я что тебе говорю? У тебя нет щита, вся защита приходится только на меч! И ты должен держать его так, чтобы твоё тело, руки и голова были закрыты. Если бы мы действительно сражались, я бы успела несколько раз перерезать тебе горло и выпить чаю. Не прижимай локоть так близко к животу! Отведи его в сторону и расслабься. Опусти плечи! Нет, теперь слишком вывернул кисть. Как можно держать оружие такой вывернутой кистью? Она ведь вообще двигаться почти не должна. Я ведь запросто могу выбить твой меч. Представь, что клинок — это продолжение твоей руки. Руками же своими ты хорошо умеешь пользоваться? — Умею! — Сердился Аарон, слишком сильно замахнувшись и подставив под удар хилую грудь, чем незамедлительно воспользовалась его соперница и легонько ткнула остриём в район солнечного сплетения. — Ты снова умер, — сказала она. Дыхание парня сбилось, а волосы непослушными кудрями падали на глаза, закрывая обзор. Он то и дело пытался их сдуть и тряс головой, но от этого становился только более лохматым и оттого более потешным. — Жалкий из меня выйдет мечник… — Аарон, снова приняв боевую стойку, попытался сосредоточиться на цели. Он смотрел на девушку и пытался представить, будто хочет нанести ей вред. Меч — продолжение руки, так? Слегка повернул кисть, лёгким движением замахнулся справа налево, одновременно делая резкий шаг вперёд… Дангер, что естественно, ловко увернулась от атаки, и их клинки звонко встретились в воздухе. Затем она незамедлительно сама перешла в нападение, оттесняя Аарона назад. Тот едва успел отступить, но встретил спиной холодную каменную стену одного из домов. Испугавшись и не успев толком сообразить, что делает, он, словно уж, выскользнул вправо, чудом не запутавшись в собственных ногах и повторил движение, которое, как ему казалось, в прошлый раз получилось неплохо. Находясь по левую сторону от Дангер, парень каким-то образом впервые за вечер умудрился застать её врасплох и теперь уже у горла девушки оказалась сталь. — Неплохо, — вскинула она брови, глядя на задыхающегося фехтовальщика, — но совершенно не по правилам боя и просто по случайности. В реальном бою у тебя бы не было времени такое провернуть. И с этими словами она, грациозно перехватив инициативу схватки на себя, выбила оружие из чужих рук. Потом, не останавливаясь, сделала ещё один быстрый шаг и свалила Аарона с ног, и, решив поиграть в сражение чуть подольше, села вдобавок на него сверху и прижала кисти рук к холодной земле. На долгую секунду они и застыли в этой позе, встретившись взглядами и тяжело дыша. — Ты снова умер, — зачем-то пояснила Дангер. Аарон в ответ попытался издать какой-то звук, но получилось лишь невнятное мычание. Он сглотнул вязкую слюну и просто продолжал снизу-вверх смотреть на ту, что так легко и непринуждённо одолела его в их тренировочной борьбе и просто теперь сидела сверху, не предпринимая больше никаких действий. А потом она резко смутилась такой позиции и переместилась сидеть справа от поверженного товарища. Однако при этом руку его из своей она не высвободила, продолжая отчего-то также сжимать, чувствуя бешено учащённый пульс. Аарон же двигаться и вовсе не стал, лишь уставился в хмурое небо взглядом и снова задумавшись. — Никогда тебя не понимала, — тон девушки был спокойным, но отдавал какой-то давней печалью. — Меня редко кто-то понимал, — ответил ей Аарон, — разве что Дар, да и то у него выхода особо не было. Приходилось понимать. Девушка едва заметно поморщилась. Ей было страшно, что друг в один момент дёрнется и высвободит запястье. Ей хотелось сказать о чём-то, но нужные слова на ум не приходили. Ей было холодно, она начала чувствовать дрожь в теле, хотя до этого казалось, что вечер был довольно тёплым. Разговоры и любые взаимодействия с людьми были для неё тем навыком, который она оттачивала с трудом и годами. Дангер была импульсивной и эмоциональной, однако никогда не понимала, как выражать эту эмоциональность правильно, а не спонтанными порывами. Наверное, в плане сложностей в общении они с Аароном были схожи больше, чем казалось. В разных проявлениях своей неловкости, конечно же, но всё-таки схожи. Драться было гораздо более просто, чем разговаривать.