— Допустим, уничтожить мир мы ему не дадим, — Дангер покосилась на сумасшедшего убийцу, — а старикан всё же начал помогать. Не переживай, лежи, отдыхай. Потом встретимся, когда ты поправишься. Аарон бессильно опустил голову на подушку. Ни капли логики. Ни капли здравого смысла. Чему он всё ещё удивляется? Помимо того, была ещё одна причина, по которой он так отчаянно желал пройти этот путь до конца. Но об этом, как ни странно, догадался лишь Виллем. Поэтому, подгадав момент и оставшись с парнем наедине, он тихо подошёл к кровати и несколько долгих мгновений молча смотрел на страдающего паренька, прежде чем заговорить. — Знаешь ли ты, мой юный друг, что заставило меня в своё время стать учёным? Аарон наконец нашёл силы поднять голову. — Нет. Но, зная тебя, там явно были какие-то грандиозные причины вроде захвата мира, свержения власти или тому подобное, — тихо отозвался он. — Не угадал, — мужчина легко и почти ласково улыбнулся, — ещё попытка? — Только не говори мне, что преследовал исключительно благородные цели. Помощь обществу? Совершенствование мира? Я не поверю. — Признаться, такие мотивы у меня были, но не скажу, что были они целиком моими. Скорее они родились из мотивов моего коллеги, движимого на протяжении своей жизни исключительно добродетелью, что, кстати, его же и сгубило. Но изначально об этом я сам не задумывался. Так что да, опять мимо. Я скажу тебе, потому что чувствую странную потребность тебя поддержать. Аарон попытался недовольно хмыкнуть, но с губ его сорвалось лишь хриплое подобие стона. Но всё равно недовольного. — Любопытство, — продолжил Виллем, — я слишком рьяно хотел знать всё, но даже не задумывался о последующем применении полученных знаний. Это просто был банальный интерес, жажда получить как можно больше информации. Практической пользы, наверное, от меня бы и никакой не было. Я стремился найти ответы на все свои вопросы без оглядки на то, будут эти ответы полезными или разрушающе опасными. Ради этого я стал заниматься наукой. И это была моя первая ошибка. И ты сейчас следуешь по моему же пути ошибок. Не будь столь глуп. Побереги себя. Ты также погибнешь в погоне за бесполезными знаниями. — Не хочу прерывать твой душещипательный монолог, но ты всё ещё жив, бодр и весел. — Снова ошибка в суждениях. Я погиб давно, много веков назад. Человек умирает не в тот момент, когда останавливается его сердце. Он умирает, как только лишается того, ради чего жил. Ты пока ещё слишком молод, чтобы это осознать, поэтому просто выслушай и запомни. — Ладно, выслушал и запомнил. Знаешь, чем больше мы общаемся, тем больше мне тебя жаль. Не знаю, что там с тобой произошло в прошлом, но, видимо, это было достаточно ужасно и травмирующе, чтобы сделать из хорошего человека, — Виллем вздрогнул, услышав про "хорошего человека", — ну, знаешь… тебя. Я не имею в виду, что ты олицетворение зла, но по всем канонам церкви, при которой росли мы с братом, за все твои деяния надо будет ещё придумать соответствующее наказание. — Я уже был наказан, — почти бесшумно прошептал мужчина, — задолго до того, как что-либо совершил. Разве это было справедливо? Разве так должен поступать Создатель со своими творениями? Разве… Я этого не заслужил. Мне просто было любопытно. И я хотел произвести впечатление на… — Он резко оборвал себя на полуслове, — но мне не нужна жалость умирающего. — Чья же жалость тебе в таком случае нужна? Вопрос остался без ответа. Аарон, как и полагалось человеку его интеллекта, намёк на губительное любопытство уловил сразу. И, так как невольно уважал мужчину, прислушался. А после сообщил друзьям, что согласен остаться. Когда вещи были собраны, а народ собрался уж было снова выдвигаться, оставив печально валяющегося на кровати парня позади, Дангер, на секунду замешкавшись, но всё же решительно подошла к другу и вдруг, наклонившись, поцеловала того в губы, не разрывая зрительного контакта. Аарону оставалось лишь растерянно моргать, пытаясь понять, что только что произошло. — Выживи, — сказала напоследок девушка, словно вложив в одно это слово куда больше смысла, чем можно было вложить во все грандиозные речи вместе взятые. А после стремительно покинула дом целителя. Глава 18 Не бойся того, что уже неизбежно. Если уж суждено нам проиграть, мы примем поражение с честью. Из письма Исаи королю Кельитаса. Любой, кто хоть немного интересовался историей, прекрасно осведомлён про самое великое противостояние двух сильнейших государств мира эпохи Драконов. Отличительной особенностью этой страшной и кровожадной войны было и то, что правитель победившего в итоге королевства был ещё совсем мальчишка, только недавно коронованный после смерти своего отца. Кельитас и Ильитас, территориально отделённые друг от друга стремительными водами реки Веритас, были богатыми и процветающими королевствами, имеющими отношения торгового сотрудничества. Правителя Ильитаса сгубили излишние амбиции, жадность, безумство и жажда власти. Лишь только умер Ульрих, отец Ричарда, Аларик решил, что захватить территорию, обманув молодого короля, будет достаточно просто. Пользуясь своими коварством и хитростью, он послал своих подчинённых проникнуть в придворный круг Кельитаса. Однако Ричард не был идиотом. Заговор был раскрыт, шпионы схвачены и прилюдно казнены. Оскорблённый и униженный, Аларик объявил войну, и длилась она три долгих года. Ричард был подвержен трагической судьбе. Во время похода во вражескую страну его гвардия попала в засаду, и король был серьезно ранен. Хотя его подданные все силы приложили, чтобы спасти его, они не могли предоставить ему лекарство, способное излечить правителя от смертельной раны. В отчаянии от происходящего, королевская свита пообещала награду целителю, который мог бы спасти короля. Тогда же, никому неизвестный парень, в узких кругах обладавший репутацией эксцентричного человека с лёгким налётом безумия, громко заявил, что владеет достаточными знаниями для этой задачи. Придворные громко взвыли от безысходности. Героем-спасителем оказался уже тогда всех доставший Исая, по нелепой случайности росший подле тогда ещё принца, который находил паренька слишком забавным, чтобы казнить. Исая, коварно ухмыляясь, вызвался помочь королю, отправившись на поиски специального ингредиента, необходимого для создания чудодейственного лекарства. Что за лекарство, как оно работает и выглядит, он, конечно же, не сообщил, стремясь остаться хоть немного таинственным. По воле судьбы с помощью лекарства, приготовленного из некого редкого растения, король Ричард был спасен. Его рана начала заживать, и он пришёл в себя. Когда король окончательно выздоровел, он собрал ближайших советников, чтобы поблагодарить Исаю за его преданность и отвагу. Восстановленный король выразил свою глубокую благодарность парню и объявил его своим личным советником. Никто не смел перечить. С лёгкой руки новоявленной правой руки к Ричарду также прицепилось прозвище Феникса — мифической птицы, которая поднимается из пепла и воскресает из своих собственных останков. Со временем оно стало символом его воскрешения и необыкновенной силы. А спустя ещё несколько месяцев чудом спасённый король виртуозно разгромил армию Ильитаса, прибегнув к помощи союзников. Также в наказание за хитросплетенные интриги он хладнокровно сжёг Аларика, его слуг и доверенных лиц. А после посадил на трон вражеского королевства свою дальнюю родственницу. Война была окончена. *** Мерно потрескивал костёр. Жар поднимался от углей и поднимался вверх, в темноту. Согласно очереди сегодня дежурил Дариэль. Он механически время от времени подбрасывал в костёр заранее собранные сухие ветки, но мысли парня были далеко отсюда. На душе у него было неспокойно, хотя, конечно, не удивительно. Сам себе он казался каким-то слепым котёнком, которого выкинули на улицу, и который совершенно не представлял, где он находится и в каком направлении ползти. От мысленного сравнения со столь беспомощным существом стало ещё тоскливее. Дариэль скрестил ноги и стал вглядываться в языки пламени. В последние дни Виллем почему-то начал его учить. Обычной магии. Поначалу это казалось утомительно, бессмысленно и сложно. Когда-то давно, ещё детьми, они с Аароном представляли себе, какими колдунами они бы были. Тогда магия казалась чем-то буйным, стихийным, величественным: вот есть у тебя какой-то дар, и ты одной мыслью создаешь руками огненный шар и кидаешь его в неприятеля, одерживая за секунду победу. Виллем же, ехидно усмехнувшись, приказал ему зажигать и тушить свечку. Раз за разом. Одно и то же действие. Он сказал: "От тебя никакого проку не будет, если ты не научишься контролю." Да пусть Темнейший утащит в мир Мёртвых этот самоконтроль… Костёр полыхнул намного ярче, огонь, взметнувшись на высоту человеческого роста, чуть не спалил ветку нависшего над ними дерева. "Ладно, может быть, идея самоконтроля была не такой уж и плохой" — подумал Дариэль и постарался немного успокоиться. Встал, размял ноги. Немного подумал и размял ещё и крылья. Жизнь всегда была такой странной и сложной? Не успев как следует раскрутить эту мысль, парень вдруг почувствовал резкий укол в шею. А после мир вокруг начал стремительно кружиться вокруг, а земля уходить из-под ног. Удара своего тела о землю Дариэль уже не почувствовал. — Тащи, тащи, — шептал неизвестный после того, как накинул бедолаге на голову мешок из-под картошки и связал руки и ноги. — Не могу, он здоровенный, как конь! — Вполголоса отвечал ему второй, изо всех сил пытаясь волочить Дариэля по земле. — Скорее, как пегас, — первый критически оглядел массивные крылья, — эй, может, его мамаша реально залетела от пегаса? — Ты как себе это представляешь, придурок? Вдвоём они с горем напополам всё же смогли утащить тело парня, переговариваясь при этом то о странных любовных связях, то о выручке за полукровок у работорговцев. — Ну и дела, — удивлённо протянул не спавший всё это время Виллем. *** Я и не проигрыша боюсь, брат. Мои страхи гораздо глубже. Как бы не потерять человеческий облик в погоне за победой? Из ответного письма короля Кельитаса. Очнулся Дариэль в настолько непроглядном мраке, что даже сперва и не понял, что открыл глаза. Голова нещадно болела, тело саднило, на зубах скрипел песок. Хуже просто быть не могло. Молодой человек слегка приподнялся, но предательски уткнулся тотчас лбом в сырые камни. Ощупал пространство вокруг. Выяснил, что камни были кругом. Его что, заживо похоронили? Это в каменном-то гробу? Чушь какая-то. «Говорят, первая мысль всегда верная, но говорят так только тупицы, которые не умеют думать вторую и последующие…» — прозвучал в голове недовольный голос Аарона. «Значит, надо думать» — решил Дариэль. «А ты умеешь?» — ответил внутренний голос. «Можно попытаться. Так бы поступил Арри.» «Нет, он скорее всего начал бы орать и плакать.» «Тогда надо сделать так, как он бы поучал сделать другого уже после того, как всё закончится» Мысленный спор продолжался не так долго. До тех пор, пока Дариэль внезапно не открыл в себе скрытый талант к логическому мышлению. Брат бы за него был счастлив. Первое, о чём подумал парень, это, конечно, то, что каменных гробов он ни разу не видел, да и носить их на кладбище вряд ли было бы очень удобно. Следовательно, было сомнительно, что ради него такой соорудили и закопали. В подтверждение своей теории Дариэль также отметил тот факт, что всё ещё не задохнулся: это значило, что воздух откуда-то должен поступать. Ладно, возможно, слишком глубокие мысли до сих пор не были его коньком. Но ведь уже что-то! Начинать нужно с простого и очевидного. Второй мыслью было решение ещё раз тщательно ощупать каждый дюйм своей каменной клетки. Возможно, где-то есть щель, выбоина, ход или… Или деревянная крышка прямо над его ногами. Конечно же. Почему бы и нет. Третьей мыслью было то, что он, видимо, был из тех самых тупиц, о которых нелестно отзывался Аарон. Поэтому, плюнув на все мыслительные процессы, Дариэль сделал то, что давалось ему с куда большим успехом — проявил физическую силу, резким пинком вышибив хлипкую дверцу. Та, печально хрустнув, улетела во тьму ночи. Кое-как изогнувшись, словно змей, парень выкарабкался наружу. Наружа встретила неприветливым холодом. Свет от луны казался этой ночью по-особенному мистическим. Природа вокруг шептала ему о мести за унижение. Клокочущая ярость в груди охотно отзывалась на этот шёпот. Так и с ума не долго было сойти. Хмуро оглядевшись, Дариэль обнаружил возвышающиеся над кронами деревьев вершины сторожевых башен. Должно быть, он находился возле стен Ильитаса. Столько страстей он слышал про этот грешный городок и его правителей… Не пора ли было воздать всем по их заслугам? Кто сказал, что потомки не должны нести наказание за деяния праотцов? Но для начала следовало сделать нечто менее грандиозное, но более значимое для него самого. Дариэль, словно хищник, затаился чуть поодаль от места своего заточения и стал выжидать возвращения своих похитителей. Что-то вертелось на языке, какое-то чёткое определение для происходящего… Как же там… Ах, да. Жажда крови. *** Разъярённая девушка, едва услышав о том, что произошло, уже держала меч наготове. Если прислушаться, возможно, можно было расслышать, как скрежетали её зубы и бешено стучало сердце. Её спутница же, стараясь казаться более хладнокровной, чем есть на самом деле, сидя у тлеющих остатков костра заплетала длинные локоны чёрных волос в косу. Утро для Виллема выдалось не самым удачным. Однако его самого ситуация в какой-то мере даже веселила. Он не стал никого будить и бросаться по следу бедняги Дариэля. Вместо этого, решив немного отдохнуть, мужчина философски заметил про себя, что вряд ли пацана могли унести слишком далеко и скорее всего он находится максимум в часе от их лагеря. Следовательно, и переживать особо не стоило.