Это плохо. Очень плохо. Олег даже несколько теряется. Ему меньше всего хочется видеть ужас и отвращение на лице Тани. Особенно - обращенные в его сторону. Да и было бы за что? Что он ей сделал-то? Ничего. Сама что-то накрутила. Сама что-то надумала. А сейчас рыдает, с головой окунувшись в свою истерию. Цепляется за подругу. А его видеть не хочет. Это… больно? Как ни странно - да. Больно. И это обескураживает, конечно. Заставляет его, зрелого и опытного мужика, сомневаться в собственной состоятельности. И даже взрослости. Потому что сейчас, видя совершенно дезориентированную девушку, которая с утра была еще улыбчива и нежна, которая доверчиво прижималась к нему и тянулась, чтобы оставить на губах мягкий и чувственный поцелуй, он не мог уловить и отголоски тех чувств и эмоций, к которым привык и на которые подсел, как наркоман на дозу. Проблему выбора снова решает Света. Глянув на Олега - без злости и обвинения, надо сказать, - она коротко бросает: - Выйди, Должанский. Я побуду здесь. Все нормально будет. И он послушался. Он! Взрослый мужик, и послушался соплячку, которая в дочери ему годится. - И чаю приготовь! - уже вдогонку кричит ему девушка. Вот же реально командирша! Но он готов выполнить и это. Лишь бы та действительно смогла успокоить Таню. А потом он разберется. Со всем разберется. И окутает свою девочку таким толстым слоем заботы и ласки, что она напрочь выкинет из своей больной головушки всяческую дурь. Позабудет о неких “полюбовницах”, перестанет мучить и терзать себя почем зря, доверять начнет и, может быть, успокоит наконец-то свою истерзанную душу. Устроит ей небольшие каникулы - отвезет в дом, будет кормить до отвала и баловать всякими безделицами и нежностями. Из постели выпускать не будет, чтобы любить - долго и с чувством. А потом можно будет на Мальдивы рвануть. Или в Тайланд. Пусть отогреется и накупается вволю. Он для этого и планы свои переиначит сможет - почему бы, собственно, и нет? Сколько этой жизни? Может, у него второе дыхание открылось благодаря ей. И можно творить всякое. Лишь бы устаканилось. Лишь бы доверилась. Снова. Глава 24.1. Татьяна Головой понимаю - фигню творю. Звонки подруг игнорирую. Продолжаю хныкать, как маленькая, истерю, как умалишенная. И вообще веду себя неадекватно. Но поделать ничего не могу. Да и знаю я это состояние. Тут бы таблетки помогли, но у меня их нет… Можно, конечно, воспользоваться простыми и безрецепными, но для этого надо выбраться из своего спасительного кокона и пойти на кухню. А я этого ужас как не хочу делать. И потому продолжаю душить себя в персональном аду. Перемалывать раз за разом собственное сердце и дух, накручивать и перелопачивать то, что нельзя трогать вообще. Что ж за жизнь у меня такая, а? Сплошные разочарования, раз за разом… Вот только доверишься человеку, мужчине, а он тебе - нож в спину. Это я не про Олега. Так, в общем и целом. А женщины - злые и коварные. Опять же - никакого доверия. Лезут, куда не просят, жизни учат, как будто это нужно кому. Да и я хороша, ничего не скажешь. Кому верю? Кого слушаю? Какую-то чучунду левую на кэблах длинных? Но расшалившуюся фантазию уже не остановить и не затормозить. Воспаленный мозг в красках рисует, как Олег, поощрив меня нежным поцелуем за чувственный и мягкий секс, гораздо позже удовлетворяет свое действительно сильное либидо с другой, уже не сдерживаясь и не контролируя ни себя, ни свой напор. Как жадно целует другие губы. Как ласкает груди и соски другой женщины, а та, отзываясь, призывно стонет и выгибается навстречу мужскому рту и рукам. И позволяет брать себя… по-всякому. И сзади, и стоя, и на боку, и на коленях… В рот, например… Представлять подобное - мерзко. А еще - психологически уничтожающе. Представлять, что теперь буду чувствовать, когда вернется Олег - стыдно. И поэтому не хочу его видеть. Не в моей состоянии. В конце концов, он же ничего не обещал. Взвалил на свои плечи заботу обо мне - хотя никто его не просил. Деньги на меня свои тратит. Время то же. Помог разобраться с бизнесом родителей. Благодаря ему я теперь тоже финансово обеспечена… Поддерживает… Слушает мою бестолковую болтовню… Еще и этот странный флер общего прошлого над нами. Нет, он не беспокоит, только… немножко осложняет нашу и без того непростую историю… Услышав голос Светы в квартире, я на несколько секунд замираю. Послышалось? Откуда она здесь? Потом эхом звучит голос Олега. От него по телу пробегает дрожь. И я сильнее сжимаюсь и заворачиваюсь в одеяло. Слышу, как что-то скрежещет в двери. И спустя минуту меня вырывают из моего спасительного убежища, и Света, как обычно, без стеснения и замешательства обнимает меня, встряхивает и пытается привести в чувство. Но я гляжу на Олега и не могу сдержать нового потока слез. И стыд только увеличивается. Позволить ему увидеть меня в подобном состоянии - это непозволительная роскошь. Чтобы у него не было с этой Ренатой или кем-нибудь еще - это еще не повод выставлять себя в непрезентабельном свете. И что же теперь делать?! Делать-то что?! - Развела же сырость, заяц, - раздраженно фыркает Света, обнимая, тем не менее, нежно и заботливо, - Ну что случилось, рыба? Кто обидел мою крошку? Я не специально, но всхлипываю, как бы подтверждая ее теорию об “обидели”. Но опять же - ничего поделать с собой не могу. Только прижимаюсь к Светке, крепко обхватываю руками и утыкаюсь лбом в ее плечо. И в итоге выдыхаю: - Я такая… дура, Светка… Такая дура… - Ну, это не новость, - фыркает подруга, - Скажи что-нибудь новенькое! Например - какого хрена, Карпова? Почему на телефон не отвечаешь?! Что за забастовка посреди дня?! - Я… не специально… - Специально-не специально… Как будто я тебя не знаю, заяц! Нет уж, все ты прекрасно слышала, но закулупалась в свою ракушку, как всегда, а теперь сопли жуешь. Давай уж, говори! - Не о чем говорить, Свет… Я снова плачу. Подруга укоризненно качает головой, ладонью утирает мокроту с моих щек и что-то бормочет. Потом матерится, достает из кармана телефон и что-то быстро нащелкивает - наверняка Динаре отчитывается. И снова возвращается к моему успокоению. И это, надо сказать, помогает. Глаза, конечно, еще жжет от пролитых слез, и в горле страшно першит. Голове больно, в висках ломит, но сердце уже не заходится как бешеное. Просто чудо какое-то. Я даже могу вздохнуть и не скривится от жутких спазмов в груди и животе. Прошла моя истерика. Истаяла как дым. Слава богу! Я выпрямляюсь и шумно перевожу дыхание, на секунду зажмурившись. Света оглядывает меня, наклонив голову набок, а потом - комнату. - Симпатично, - выносит подруга вердикт. И тут же добавляет с легкими саркастическими нотками в голосе, - Ну теперь-то ты готова поделиться? Ну вот зачем… Мне ж только лучше стало… - Не о чем делится… - хмуро откликаюсь я. - Ну конечно! - раздраженно восклицает подруга, резко выбрасывая вперед руку и хватая меня за плечо. - Заяц! Ну прекращай, а? Ты же простая как тапок! Уж прости! Знаешь, чего мы только с Динарой не надумали? Поэтому - давай, выкладывай! Иначе… Другой рукой Светка резко касается меня в районе ребер. И начинает шустро меня щекотать. Я взвизгиваю и шарахаюсь в сторону.