Его слова разносятся чётко по кабинету, несмотря на ослабленное состояние. Демьяна на носилках спускают в машину скорой помощи, Гриф помогает медикам в транспортировке. Я спускаясь, ищу глазами Андрея. Повернув голову, я вижу сына. Он бежит к машине скорой помощи. Медики, естественно его не пускают, но перекинувшись парой фраз с Агазовым, машина СМП срывается с места, с воем сирен. — Как ты мог? — подлетает ко мне, мой сын, — Чтобы он не говорил, я знаю, что он приехал к тебе. Его глаза пылают яростью. Губы плотно сжаты. — Если будет, что — то серьёзное, я не прощу тебя, никогда! Слышишь? Никогда! — бросает он мне в лицо и направляется к машине Демьяна. Я молча смотрю, как он покидает территорию. — У него права — то хоть есть? — спрашивает издалека Гриф. — Не знаю! Я ничего о нем не знаю, — достаю из кармана, тот чёртов носитель, из — за которого я нанёс ножевое ранение Агазову. — Может, оклемается! — Гриф, мы же не первый раз, в руках держим нож. Я хорошо его пырнул! Лишь только — напрасно. Бл@ть, Яна, Андрей, они не простят мне, — закрываю лицо руками. — Подожди! Можем списать на самооборону. — Нет! Расскажем, как было. Я не хочу врать! Не в этот раз! — Но он связан с ФСБ! Это дело замять не просто! Может плохо кончится. Щукин откроет на тебя охоту! — Тимур обеспокоен и он прав. — Плевать. Если мир потеряет Демьяна, я потеряю ВСЁ! Мы прибываем в больницу, где сидит Андрей. Он один. Ко мне подходит опять доктор и зовёт в свой кабинет. — Демьян Давидович дал показания в машине скорой. О вас, он не упоминал. Сказал, что была стычка с информаторами, которые нанесли рану. И место изменил. На пустыре, на километр слева от вашего здания. Единственный, кто знает, это парень, который ожидает в коридоре! — выразительно произнёс врач. — Я понял! — выхожу из кабинета и сажусь рядом с Андреем. — Он запретил мне говорить, что это ты! Почему? Вы ведь не были друзьями! — шепчет Андрей, — Я подбежал к нему, когда его вытащили на каталке, а первое что он сказал, это то, чтобы я молчал о вашей встрече! И вызвал дядю Васю. Почему? Что случилось? За что, ты сделал это? Я лишь молчу. — Знаешь, я только решил попробовать пообщаться с тобой. Попытаться узнать! — отчаянный выдох, — Он воспитал меня, понимаешь! Он мне как отец! Как друг! Как брат! Он тот, на кого я мог всегда рассчитывать! — Я знаю! Демьян очень любит тебя! И твою маму! — говорю в ответ, увеличивая пропасть между нами. Агазова оперирует. Щукин успел приехать до начала операции, и его впустили на пару минут внутрь, где был Демьян. Выйдя, Василий бросил на меня уничтожающий взгляд и покачал головой. Подошёл к Андрею. — Что он сказал? — выжидательно спросил сын. — Ты должен молчать, о их встрече. Демьян придумал сценарий произошедшего и мы будем его придерживаться. Это рабочий момент, бывает такое. Я обещал ему! — тяжёлый вздох, — И маме не слово, о нем! — кивок в мою сторону. — Почему? Я не понимаю! — выкрикивает Андрей. — Потому что, твой дядя человек, а не зверь!!! — бросает Вася, смотря в упор на меня. После его слов, становится не по себе. Я думал, что чувства сострадания и боли, исчезли во мне давно. И уж явно я не ожидал, что буду так переживать за Демьяна. Мы сидим в коридоре, ожидая вестей. Андрей отсел от меня и сидел, смотря в одну точку, рядом с Щукиным. Судя по обстановке, сын больше никому не сообщил о случившемся. Прошло пару часов, как к нам вышел врач. — Кто родственник Агазова Д. Д? — громко спросил он. — Я — сын! — произносит Андрей, бросая взгляд на меня. — Извините, мы сделали всё, что смогли. Большая кровопотеря, плюс развился перитонит, ещё и шок, который подпортил гемодинамику. Держитесь! — он хлопает Андрея по плечу, а я ловлю во взгляде сына свой приговор. Моё тело холодеет. Я не могу выдержать его взгляд. Это глаза, несущие смерть. Я понимаю, что такой же взгляд, будет у Яны, когда она узнает всё! Я смотрю как Андрей прислоняется к стене коридора, отворачиваясь от всех. Его плечи сотрясаются. Вспоминаю, как узнал о смерти сестры и поклялся отомстить. Тут же в голове всплывают слова Демьяна, о том, что сын характером в меня. Сердце сжимается в груди. Видимо, я точно зверь! Убил неповинного человека. Человека, который хотел открыть передо мной, вход в семью. А я? Я самолично всё испортил. Они никогда мне не простят смерть Демьяна Агазова. — Демьян, прости меня! Ты должен жить! — шепчу я, смотря на спину сына и Щукина, который его утешает, сжимая кулаки. Глава 43 Андрей Слезы жгут глаза, когда доктор говорит мне, слова утешения. Я отхожу к стене, и меня накрывает. Говорят, что мужчины не плачут. Бред. Когда теряешь близкого и родного человека — плевать что ты мужик. Ты просто сожалеешь о своей потере, ты болеешь от утраты. Не важен авторитет, имидж и прочее. Тебе больно. Тебе плохо. Я медленно оборачиваюсь, когда Зверев шепчет слова прощения. — Ненавижу тебя! — смотря в его глаза, такие же, как и мои, бросаю ему и ухожу по коридору. Слышу, что он идёт следом. На выходе меня встречают сотрудники ФСБ и полиции. Зверев остаётся в коридоре. Меня заводят в чёрный фургон. — Ты что — нибудь знаешь? — спрашивает мужик, сидящий напротив. — Что именно? — не понимаю его вопроса. — Кто убил Демьяна? Ты видел? — теряя терпение, бросает он. — Меня не было рядом в тот момент, — отвечаю ему, прямо в глаза. — Черт! Он не сказал ни медикам, ни ментам. Это висяк! Он намеренно своими показаниями все отвёл! Замял след, — проводя руками по волосам, вздыхает мой собеседник. А я прокручивать в голове, слова дяди, когда его везли по коридору, в операционную. " Я ничего не сказал. Так будет лучше! Хватит жертв! Маме не говори, о встрече. Официальная версия — на задании с информаторами! И не твори глупостей! Ты не убийца — помни это! " В фургон заходит дядя Вася. Он что — то тихо говорит сотруднику, и меня выпускают наружу. На улице, я хватаю ртом воздух, не в силах держать себя в руках. Оборачиваюсь на больницу. На крыльце курит Зверев. Он понимает мой мысленный посыл. Я жду Щукина. Домой поеду с ним. Не знаю, как сказать матери о нашей потере. Это убьёт её. Если бы Макс любил её, то никогда не причинил бы ей боли. Не перешёл бы черту! В полной тишине доезжаем с Щукиным до нашего дома. Мама встречает нас в прихожей. — Что с вами? У вас такие лица? — улыбается она. — Мам, нам надо тебе сказать…, — я запинаюсь, и ищу поддержку в лице дяди Васи. — Яна, Демьян погиб! — произносит он, — На здании. Меня мутит от этой лжи. Я хочу, чтобы она знала, кто именно это сделал! Но, Щукин кидает на меня предупреждающий взгляд. Я опускаю глаза в пол. Мама стоит не шевелясь. — Как так? За что? Почему он? Почему ты его не спас, как бывало ранее? Где ты был? — на мать накатывает истерика. Щукин пытается её обнять, но она выставляет руки вперёд. — Нет! Не надо! За что? Почему? — шатаясь, мама направляется в сторону кухни, но, не доходя, падает на пол. Дядя Вася подхватывает её на руки и укладывает на диван. — Неси аптечку, тонометр, быстро! — командует он. Мама в сознании, она тихо плачет и не открывает глаза. Я быстро приношу всё, что нужно. — У тебя высокое давление, Яна. Возьми под язык, вот эту таблетку и запей, вот этими каплями, — Щукин берет мать в оборот. — Почему ты его не спас? Почему тебя не было рядом, Вася? — со всхлипом произносит мама. Я не могу смотреть на эту сцену. Забегаю в свою комнату и хлопаю дверью. Ненавижу! Ненавижу его. Сажусь на пол и обхватываю колени руками.