– Тоже, внучек, люди… В борьбе с фашистским зверем пал мой дед! Ключи На фронте не убили никого! Война резка — в словах не нужно резкости: Все миллионы — все до одного — Пропали без вести. Дед летом сорок первого пропал. А может быть, ошибся писарь где-то, Ведь фронтовик безногий уверял: Мол, в сорок пятом в Праге видел деда! …Сосед приёмник за полночь включит, Сухая половица в доме скрипнет — И бабушка моя проснётся, вскрикнет И успокоится: дед взял на фронт ключи… Киногерой На экране – круговерть, Леденящие моменты, Но ему не умереть: Впереди еще пол-ленты! Нужно милую обнять, С крутизны фашиста скинуть, Потому легко понять, Что герой не может сгинуть. Эта логика проста. Но идёт на пользу нервам. В это верит даже та, Чей герой пал в сорок первом. Вдова Она его не позабудет — На эту память хватит сил. Она до гроба помнить будет, Как собирался, уходил, Как похоронку получила И не поверила сперва, Как сердце к боли приучила, Нашла утешные слова, Что, мол, у жизни — тыща граней, А нежность — разве это грех? Но был погибших всех желанней, Но павших был достойней всех. И на года, что вместе были, Она взирает снизу ввысь… А уж ведь как недружно жили: Война – не то бы разошлись. Каждый год