Это было летом. Стас сдавал сессию, Лиля готовилась к вступительным. – Ли, – Перов так иногда ее называл, – давай перерыв делай. Я тебя буду ждать на Котельниках. – Почему именно там? – Лиля знала, что надо бы еще позаниматься, но было жарко, она ночь не спала, а еще и родители все утро спорили с пришедшими рабочими относительно ремонта. – Там хорошо, речки рядом, бульвары тихие. Как-никак, конец июня. Кто-то уехал, кто-то на даче… – А кто-то зубрит… – вздохнула Мельникова. – Вот-вот, сделай перерыв. Лиля пошла к Тамаре Леонидовне. – Мам, Стас зовет погулять. Побродить по закоулкам. – Иди, – мать посмотрела на бледную дочь, – иди, на тебе лица нет. Вся твоя филология не стоит твоего здоровья. Тамара Леонидовна умела расставлять приоритеты, а еще была наблюдательна. Она видела, что дочь усидчива, дотошна и занимается добросовестно, а еще она видела, что та влюблена. «Стас хороший парень, вдруг это судьба? А если не судьба, все равно, зачем лишать ее юношеских увлечений?! Что с того, что моя мама терпеть не могла Петра, а отец с ним не разговаривал до самой своей смерти. Мы все равно поженились, прекрасно живем и дочка у нас замечательная!» – размышляла Тамара Леонидовна. Вслух она сказала: – Ты что-нибудь теплое возьми, обещают резкое похолодание. – Да, конечно, – ответила дочь и убежала на свидание в тончайшем сарафане. Они встретились у библиотеки, серого современного здания, которое совсем не вписывалось в этот московский угол. Впрочем, им было не до архитектурных ошибок. Они были заняты только собой. – Какая же ты красивая! – сказал Стас Лиле и посмотрел на ее грудь. – Да, просвечивает, но ничего нельзя поделать. – И не надо ничего делать. – Он ее обнял и предложил: – Поехали к моему другу. Там пустая квартира. Поехали… если ты… – Поехали. – Лиля отвернулась, чтобы скрыть смущение. Мимо этого дома Лиля часто проезжала – там поворачивал трамвай, идущий по бульварам к Чистым прудам. Дом был высоким, и, сколько помнила Лиля, он был всегда выкрашен в голубой цвет. И еще там был белый балкончик. Мельникова всегда думала, что это самый уютный балкон во всей Москве. Отсюда были видны пруды, лебеди и то, как маленький поезд, неспешно бежал трамвай. В тот день они пришли как раз в этот дом. И Лиля не удержалась и сказала: – А вдруг это знак? Знаешь, как бывает? Знак удачи, примета везения? – Почему? – удивился Стас. – Я всегда обращала внимание на этот дом. Он мне всегда нравился и я даже представляла, что я живу в нем. – Да, здесь хорошо, – Стас оглядел пруд, который был засыпан тополиным пухом, – хоть и несколько пушисто. Лиля засмеялась. Они вошли в подъезд, поднялись по лестнице на третий этаж, и Стас открыл одну из дверей. Пахнуло теплом – так пахло у Лили в доме, когда они возвращались с дачи после долгого отсутствия. Пахло нагретым полом, коврами, занавесками. Немного пахло пылью, среди всех этих запахов был еще один очень трогательный, напоминающий о чем-то утраченном. «Пахнет прошедшим временем», – как-то сказала Тамара Леонидовна. «Ты хотела сказать – прошлым?» – уточнила Лиля. «Нет, это как в языке иностранном – «прошедшее время». Да, было когда-то, но окончательно оно не прошло, свежо в памяти. Понимаешь, «прошедшее время» – это некая условность. Ты понимаешь меня?» – спросила мать. И Лиля ее поняла – пахло тем, что только что случилось, только что произошло, но не стало воспоминанием. Лиля хотела об этом сказать Стасу, но постеснялась. Да и ситуация была не самой подходящей для таких разговоров. Они впервые остались наедине с друг другом. – Я не настаиваю, но очень хочу, – сказал ей на ухо Стас, словно подслушал ее мысли. – Я тоже. Тоже не настаиваю, но очень хочу. Только будь осторожен. – Конечно… – Стас подтолкнул ее в комнату. …Уже ночью, когда они спокойно лежали на большом диване, разглядывали в высоком окне серое летнее небо и прислушивались к шумной жизни Чистых прудов, Лиля сказала: – Так странно. Наверное, случилось что-то важное в нашей жизни, но я этого не чувствую. Для меня это так естественно, так нормально. Мне казалось, что у нас с тобой так и будет. – Я никогда не задумывался, что это значит. Просто часть отношений… – У тебя были женщины до меня? – Лиля приподнялась на локте. – Да, были. Знаешь, мальчики взрослеют в классе восьмом. С девочками, которые старше их года на три. – И у тебя так было. – И у меня. – Ясно. – Лиле захотелось обидеться. Стас это почувствовал. – Слушай, ну смысл это все сейчас обсуждать? Это было когда-то. А ты – это сейчас. И вообще, у меня идея – пойдем погуляем. Просто пройдемся по ночным улицам? Никуда не спеша. А потом вернемся сюда, попьем чаю и ляжем спать. Словно это наш дом. – Ах, – Лиля вскочила, – я забыла родителям позвонить. – Телефон в прихожей. – Стас тоже вскочил. – Ты здесь побудь, я хочу с мамой без свидетелей поговорить! – Конечно, конечно… Лиля храбро набрала свой домашний номер. К счастью, подошла Тамара Леонидовна. – Мама, ты извини, я просто забыла позвонить! – Лилия, уже почти ночь! Ты представляешь, что мы тут думали?! Сейчас так неспокойно на улицах! – Мама, а мы хотели пойти погулять, а потом сюда вернуться… – Лиля! – Похоже, до Мельниковой-старшей только сейчас дошло, о чем они говорят с дочерью. – Лиля! Вы там вдвоем? В какой-то квартире?! – Мама, да, – твердо сказала Лиля, – мы вдвоем в квартире друга. Он сейчас в отъезде. А мы тут. И я хочу остаться здесь. – Лиля, ты все хорошо понимаешь? Мы же с тобой обо всем таком говорили. – Именно поэтому я все понимаю и решила, что хочу сделать так. Тамара Леонидовна помолчала, потом вздохнула. – Ну, почему-то я сразу почувствовала, что с этим мальчиком у вас так все закрутится! – И это, мама, хорошо! – Осторожней, дочка. Папе я не буду ничего говорить, это наша с тобой тайна. И если что… – Мама, спасибо тебе. Я же знаю, что ты волнуешься. И даже сердишься на меня. Но вслух ты ничего не сказала. Я рада, что ты на моей стороне. Целую тебя. – И я тебя. – Тамара Леонидовна повесила трубку. Лиля, закутанная в белую простыню, присела на стоящий в коридоре пуфик. Стас подошел к ней. – И что? – спросил он. – Моя мама – самая лучшая мама в мире, – сказала Лиля сквозь слезы. – И ты – самая лучшая Лиля в мире, – сказал Перов и поцеловал ее в макушку. Они сделали как решили – оделись, вышли на улицу, смешались с толпой поздних гуляк, съели мороженое, которое теперь можно было купить хоть в четыре утра в любом коммерческом киоске. Вернулись они на Чистые пруды, когда небо стало светлым. Дома мама провела с Лилей большую беседу. Дождавшись, когда за главой семьи закроется дверь, Тамара Леонидовна налила им чай, сделала бутерброды и, вздохнув, начала: – Наверное, я должна тебя отругать, напугать, лишить каких-то подарков и вообще сделать так, чтобы ты навсегда запомнила этот день. Но я не могу этого всего сделать, поскольку ничего ужасного в случившемся не вижу. Как я ни старалась встать на место тех матерей, которые проклинают дочерей за подобные поступки, я не могу их понять и уж тем более поступать так, как поступают они. Когда ты подрастала, я составила целый план, как буду воспитывать тебя и как я буду учить тебя общаться с мальчиками. А потом поняла, что все это полная ерунда. Я поняла, что любая женщина, как и любой другой человек, должна бояться болезней. И должна знать все о том, как их избежать. А вот рождение ребенка… Рождение ребенка – это благо. Конечно, лучше всего, если ребенок растет в полной семье и родители достаточно взрослые, чтобы его обеспечить. Но если случается иное… – Я поняла тебя, мама. Если я забеременею, я не пойду делать аборт. Я оставлю этого ребенка. – Ты все поняла правильно. Но не забудь, что ребенок не отменяет высшее образование и карьеру. Готовься к тому, что может быть трудно. – Я готова, – Лиля подошла к матери и обняла ее, – ты удивительная у меня. Я вчера и Стасу так сказала. – Ладно, если ты допила чай, иди готовься к экзаменам. Лиля поцеловала мать и ушла в свою комнату. Понятно, за учебники она села не сразу. Первым делом она позвонила Стасу. – Я только что разговаривала с мамой, – сказала она. – И? Она тебя отругала? Давай я приеду! Я ничего не боюсь, я ей все скажу. – Никуда не надо приезжать. Мама у меня потрясающая женщина, она все понимает и на нашей стороне. Она сказала, что главное – не совершать ошибок. А зачастую ошибки – это не то, что думает большинство. Стас помолчал. – Э… я понял главное – она все знает и не убила тебя!