– Простите, какого отеля? – поинтересовались на другом конце провода. – «Метла и тазик», – не задумываясь отвечала Кира. – Гм, впервые слышим, – отреагировали на том конце провода. – Так у нас сейчас многое что впервые, не находите? – нашлась она. Собеседник согласился. – Нам нужна форма для сотрудников. Но такая, чтобы дух захватывало! У нас женщины в основном, – сказала Заболоцкая. – Э‐э‐э… Ну, платье? Костюм? – Костюмы, так чтобы и юбки были, и брюки. Рубашки белые. Поло в цвет костюма. – А позвольте, какой же цвет вы выбрали? – спросил менеджер. – А какой есть у вас? – Синий, черный, коричневый, зеленый, вишневый… – Вишневый, – перебила Кира, – да, классические костюмы вишневого цвета, белые рубашки и поло вишневые. – Хорошо, но это не так дешево стоит. – Понимаем, цены рынка знаем, – соврала Кира. Она один-единственный раз была в магазине «Спецодежда», где покупала отцу брезентовую кепку. Когда она сообщила Григорьеву цены, он присвистнул. – А что вы хотите?! – возразила свисту Кира. – Это готовый комплект одежды хорошего качества. Послушайте, деньги, конечно, ваши. Но если делать, то делать хорошо. Кстати, пришлось для солидности назваться отелем «Метла и тазик». – Как? И тебе поверили? – А шут их знает! – пожала плечами Кира. – Придумала же! Почему не магазин? – К отелям больше внимания. Мне так кажется. – А хорошее название. Для нас просто идеальное! – Григорьев задумался, что-то почертил на бумаге. – Значит, оформляем логотип, слоган, название. Фирменный цвет… – Вишневый. Не маркий. И одежда уже будет такого цвета. Директор покачал головой: – Сама ты веник! Электрический… А потом внимательно посмотрел на Киру: – Ты – молодец. Слов нет. Все грамотно так делаешь. Умная. Давай будешь администратором? У Киры закружилась голова – это было отличное предложение, но надо было бы узнать про зарплату. – Э‐э‐э, – начала она, но Григорьев все понял: – Две теперешние ставки. А там посмотрим. Только имей в виду, ты – администратор. Отвечаешь за все – поставки, торговлю, продажи, порядок в зале, продавцов, претензии покупателей, порчу товара, ремонт и… и… – Григорьев запнулся, – и обвалившуюся крышу! – Я вас поняла, – Кира уже совладала с собой, – конечно, такая нагрузка требует немного другой оплаты. Но я пока согласна. А там посмотрим. – Ты – наглая, – внимательно посмотрел на нее Олег Борисович. – Я не наглая. Я выживаю! – просто ответила Кира. В этот день она поехала к родителям. Накупив много разного и вкусного, она переступила порог их квартиры, когда они, затаив дыхание, смотрели репортаж с улиц Москвы. Шел одна тысяча девятьсот девяносто третий год, была осень, и разногласия между президентом и руководством Верховного Совета вступили в самую острую фазу. На улицах опять появилась военная техника. – Мама, папа, – начала с порога Кира, – у меня новости! – Тсс, тише! Ничего не слышно! – кинулась на нее мать. – А что такое? – изумилась Кира. – Ты что?! Ты вообще не интересуешься ничем? Тебя ничего не волнует?! Ты посмотри, что происходит! – Да, все это ужасно, но у них свое, а у меня свое. И у вас – тоже. – Кира сникла. Она понимала, что вид танков на мосту перед домом Верховного Совета гораздо более впечатляющее зрелище, чем ее новости. – Ладно, вот вам к чаю. – Кира выложила все на стол, немного покрутилась по дому, потом засобиралась к себе. В этот момент отец отвлекся от телевизора: – Тебе не кажется, что пора заканчивать с этим странным житьем в пустом доме? Такое происходит, бои могут начаться. – Когда начнутся, тогда и будем решать. – Тогда будет поздно! – подала голос мать. – Какой кошмар, какой ужас! Как мы дожили до такого?! Это же такая страна была, и помыслить не могли о подобном. – Да, ничего хорошего, но политика… – начала Кира. – Что ты понимаешь? Вам бы лишь бы штаны носить красивые?! – Мама, я тебе хочу сказать, что еще несколько лет назад с любыми штанами в отечестве было плохо. Не только с красивыми. И вообще, я не хочу о политике. У меня работа. Я стараюсь удержаться на плаву в трудные времена. Вот меня сделали администратором магазина. Я теперь отвечаю за очень многое. И деньги другие. – Ты вообще о чем говоришь? У тебя золотая медаль! А ты – администратор хозяйственного магазина! Это просто немыслимо! Как и то, что происходит сейчас! Короче, чтобы перебралась к нам завтра же! Это не обсуждается! Мать перешла на визгливый крик. Кира понимала, что та тревожится, что нервы расшатаны всем тем, что происходило уже несколько лет, а все разговоры о новой жизни и сама новая жизнь родителям была не по возрасту. Они просто устали и хотели не перемен, а предсказуемости и покоя. – Мама, прекрати истерить, – вдруг грубо сказала Кира, – я никуда не поеду. Я не хочу жить в таком крике, в такой обстановке. И так тяжело, а еще себя так взнуздывать? Нет, я останусь там. К тому же я не одна. Нас там трое и мы дружны, помогаем другу другу. А еще у Мезенцовой друг есть там, – Кира показала пальцем на потолок, – бывший большой руководитель, так он говорит, что дому ничего не угрожает. Он законсервирован. – Как это? – удивился отец. – Так, для своих. Короче, дом будут отапливать, содержать в порядке, только негласно. Кому-то он перейдет потом в собственность. – Вот это да! Откуда ты знаешь? – покачал головой отец. – Я сама разговаривала с этим человеком. Он приезжал к Мезенцевой. Мать поджала губы и многозначительно посмотрела на отца. – Мама, я все знаю про Мезенцеву. Успокойтесь. Она нормальный человек со сложной судьбой. – Ты глупости не говори, так можно все оправдать. – Мам, она же из-за денег и не по своей воле. Она работала на государство. Просто ее промах использовали. – Какой промах?! Кира очень коротко рассказала то, о чем поведала ей Мезенцева. Родители немного отключились от происходящих событий и стали обсуждать услышанное. – Даже если это и правда… – начала мать. – Я не ставлю под сомнение ее рассказ. А вы поступайте, как хотите. Я вообще бы вам ничего не говорила, но обидно за Римму Станиславовну и вас я хотела успокоить. И еще очень жаль, что вы не радуетесь моим успехам. Мать замялась: – Кира, мы рады, но не такого будущего тебе хотели. – Так кто же знал, что все произойдет именно так?! Но раз произошло, мы должны учиться жить иначе. Это даже полезно… – Но Мельникова? Но Лиля? Она учится в институте! И ее муж тоже! Почему они поступили и учатся, а ты придумала себе оправдания?! Хотя, казалось бы, кому, как не тебе!!! Голова-то какая светлая! – Мама, у них другая точка отсчета. – Хочешь сказать, что мы тебе чего-то не додавали. Что выросла ты в плохих условиях. Что натерпелась, а вот сейчас готова на все пойти, только чтобы деньги были. – Жаль, что вы так это понимаете. Я еще раз вам объясню – я пойду учиться, когда буду понимать, что моя семья – вы и я – защищены. То есть у нас будут деньги на еду, лекарства и врачей. Мы сможем платить за квартиру. Понимаете, очень скоро у нас будет все по-другому. Строже и жестче. А вот с нашими работами – хуже. Вы же сами видите, что происходит у вас? У папы ничего не платят почти, а тебе, мама, выдают раз в месяц продукты. – Мне заплатили немного денег, – сказала мать. – А инфляция? Мама, ты сама все понимаешь? Я догадываюсь, что поступаю не очень правильно. Но это с точки зрения вчерашнего дня.