– Образование – это и сегодняшний день. Не выдумывай. И тешь себя иллюзиями. Без высшего образования ты будешь колченогой. Как тот стул, – сказал отец. Кира ничего не ответила. Она поцеловала мать, отца и вышла. «Какой же раз я так отсюда уезжаю? Почти поссорившись, обиженная на них?» – спросила она себя. Отвечать не стала, чтобы не расстраиваться больше. Но этот разговор отчего-то запал в душу. Хотя родители и произнесли слова, которые она слышала раз сто. Вечером того же дня она зашла к Мезенцевой: – Римма Станиславовна, посоветоваться надо. В какой институт поступать? Родители совсем заели. Да, правы они. – А что тебе нравится? – Не поверите, деньги мне нравятся. – Иди в бухгалтеры или в кассиры! – рассмеялась Мезенцева. – Не шутите. Я же серьезно. – А я серьезно. При том всплеске развития частных предприятий, потребность в бухгалтерах будет ой как велика. Потом система налогов будет меняться. И вообще, появится то, чего не было в обиходе обычных людей – ценные бумаги, валюта, векселя, заемы, кредиты. Причем не потребительские, а серьезные, для производств. Это все надо будет обслуживать. Хороший финансист – это станет проблемой. – Да, думаете? – Мне кажется, что да. – Хорошо, я поняла. Кира в этот вечер не задержалась у Мезенцевой и не зашла к Бегловой. Она листала справочники, чтобы найти солидное учебное заведение. «Этот год я уже пропускаю. А вот на следующий…» – думала она. Еще она была немного сердита – не хотелось признаваться, что, приняв решение, она вздохнула с облегчением. «Ну, я сама это решила, а не родители меня уговорили!» – сказала она себе. Решение принять одно, а воплотить его в жизнь – совсем другое. Уже через неделю работы в качестве администратора Кира забыла про финансовые сферы напрочь – на нее свалилась такая нагрузка, что она еле доползала до кровати. Проблемы возникали все время и там, где никто их не ждал – например, в условленный день поставщик не завозил пластиковые ведра, а потом исчезали те, кто клялся привозить стиральный порошок, рабочие, которые по договору должны были менять лампы в торговом зале, просто не снимали трубку. – Я не понимаю, как так можно! – удивилась Кира в присутствии Григорьева. Тот посмотрела на нее ответил: – Привыкли, как СССР, – как-нибудь план закроем, выкрутимся, припишем, а премию в карман все равно положим. – Мои родители, например, так не работали, – сказала Заболоцкая. – Даже не подозревали, что работали. Понимаешь, огромное предприятие, и ты не все знаешь про договоренности с предприятиями в Ереване или в Минске. Сплошь и рядом так было. Поверь мне. Люди привыкли, что за все расплачивается государство. Поэтому экономику такую и имеем. Ну, кроме ракет и танков, конечно. Там строго все было. – Я не верю. Мы же жили неплохо. – Не везде. И не все. И вообще, давай закроем тему. Просто наказывай рублем тех, кто нам мешает. И ищи других. Тогда все будет хорошо. У нас. – Я поняла. – Кира кивнула головой и стала действовать, как ей посоветовал Олег Борисович. Когда к ней, наконец, спустя несколько недель, пришли электрики менять лампы, она указала на потолок: – Нам все сделали. Ваша помощь не нужна. – Как же, мы же договаривались… – возмущались те. – Вам работа сегодня нужна? А нам лампы были нужны, но вы даже не позвонили. И не приехали. Поэтому мы с вами больше не работаем. Других нашли, ибо здоровая конкуренция. Так же она поступила с поставщиком тазиков. Когда тот по факсу прислал извещение о прибытии товара, Кира тут же позвонила лично и сказала, что вполне может отказаться от него, поскольку первоначальные сроки были сорваны поставщиком. Тот долго возмущался, звонил директору, Но Григорьев поддержал своего администратора. – Она лучше знает, с кем работать. Видимо, вы не вызываете у нее доверия, – мягко сказал Олег Борисович. По чести сказать, он нарадоваться не мог, глядя на то, как Заболоцкая управляет магазином. Все блестело, работало, покупателей была тьма, сотрудники не ворчали. Кира придумала какие-то акции, скидки, выглядело это на первый взгляд разбазариванием денег, но «казна» пополнялась исправно. – Голова у тебя светлая, – любил приговаривать он. Кира только улыбалась. В один из вечеров, когда уже выпал первый снег, к ней пришла Мезенцева. – Так, совсем ты заработалась, – посмотрела она на Киру, – от тебя одни кости остались. – Скоро легче будет, мне неделю отпуска дадут, отосплюсь, – отвечала та. – Да, но легче не будет, – Мезенцева села в кресло, – я со Степаном говорила. Тебя возьмут в Финансовую академию. Понятно, раньше это называлось как-то по-другому. – Как так – возьмут? – удивилась Кира. – Разве теперь не сдают экзамены? И потом, уже скоро зимняя сессия. А я типа абитуриентка… – Знаешь, сейчас ко мне Степан приедет, подходи через час. Он тебе все объяснит. – Послушайте, Римма Станиславовна, вы не шутите? И он не шутит? – Сейчас время не для шуток. Но образование должно быть. – Вы как моя мама говорите. – Так любой родитель скажет. Понимаешь, вроде бы диплом – это просто книжечка. Но это только кажется. Если даже учиться спустя рукава, все равно появляются навыки самостоятельной работы, умение увидеть и услышать главное. А иначе не выживешь. Сессию же надо сдавать. Кира задумалась: – Я не хочу уходить с работы. – Поговори со Степаном. Может, вечерний? Может, заочный. – О, я это уже слышала. Мезенцева удивленно на нее посмотрела. – Мои друзья собирались перевестись на заочный и уехать работать в Сибирь, – пояснила Кира. – Ну, не знаю… Если вдвоем, то можно. Одной я бы не рискнула. – Я – тоже. – Так, значит, я тебя жду через час. – Спасибо вам огромное. Когда Мезенцева ушла, Кира в беспокойстве заходила по комнате. Она не любила внезапных событий. Она любила все обдумать, спланировать и действовать по плану. Вот сейчас, например, она планировала стать заместителем Григорьева. «Администратор – это замечательно, но не предел. Возможностей меньше. Но, самое главное, денег. А деньги нужны. Очень нужны. А теперь – учеба!» – размышляла Кира. Через час она поднялась к Мезенцевой. Степан Андреевич уже сидел в своем любимом кресле с чашкой. Кира знала, что в чашке какао со сливками. Она уже не впервые была здесь, когда Волховитов бывал в гостях. – Здравствуйте, Кира, – Степан Андреевич поднялся, поставил чашку на стол, – Римма вам все уже рассказала? – Да, но мне так неудобно, что вы хлопочете. Вдруг я не справлюсь? Мне же обязательно надо работать! – Присаживайтесь, Римма вышла к вашей общей соседке… – К старухе Бегловой? – Да, к ней. А я вам пока все объясню. – Я слушаю. – Кира присела на диван. Степан Андреевич прошелся по комнате и начал: – В исключительных случаях в вузы берут людей в середине года. Надо только сдать некоторые дисциплины. Римма мне сказала, что вы золотая медалистка. – Верно, – кивнула головой Кира. – Думаю, что вообще у вас лично проблем не будет. Мне передали список литературы, который надо бы просмотреть и понять, что же вы будете изучать. Вы же не прошли этот важный путь выбора? – Сознательно отказалась от него, – рассмеялась Кира. – Очень зря. Образование – это в первую очередь допинг. Учатся для того, чтобы появилось желание узнавать больше и больше, а это раздвигает горизонты, простите за пошлость. Понимаете… Тут Степан Андреевич остановился, посмотрел на Киру и произнес: – Послушайте, я не могу вам точно сказать, зачем учиться в институте! Но я точно знаю, что это необходимо. – Вы меня не агитируйте, – рассмеялась Кира, – я согласна. Просто так странно, что и Римма Станиславовна, и вы помогаете мне в этом вопросе. – Ну, помогает она. Меня она просто попросила. К вам Римма тепло относится. – Я это чувствую. И очень благодарна ей. И вам. Скажите, что мне надо? – Вот вам список документов. Приехать надо вот к этому человеку, – Волховитов подал Кире лист бумаги с телефоном и адресом, – завтра. Не опаздывайте, подготовьтесь. Там вам и про экзамены расскажут. Кира дождалась прихода Мезенцевой, еще раз поблагодарила ее и ушла к себе. Она понятия не имела, как надо готовиться к такой встрече. В первую очередь она собрала документы, потом все свои памятные грамоты за участие в школьных олимпиадах, потом она долго смотрела на свою одежду и конце концов выбрала тот самый костюм, который ей купил директор. Уже почти ночью она спохватилась и позвонила Григорьеву.