– Я вас не виню, я руками в удивлении развожу. В это время открылась дверь и показалась Лиля. На ней был длинный шелковый халат, тапочки и белые перчатки. – Зачем перчатки?! – воскликнула Заболоцкая. – Кира? Откуда? Воскликнули они одновременно, а потом рассмеялись и бросились обнимать друг друга. – Ты где ее нашел?! – Спустя минуту Лиля обратилась к мужу. – На улице, – отвечал тот. – Тебя выгнали из твоего пустого дома?! – рассмеялась Лиля. Кира тоже расхохоталась, а Стас пояснил: – Иду, смотрю лицо знакомое. Хоть и немного изменившееся. – Да, ты изменилась, – согласилась Лиля, – да проходи же! И Кира прошла. Она ожидала увидеть тот самый уютный порядок, который царил во времена Тамары Леонидовны. Но увидела Кира чашку из-под кофе со следами помады, разбросанную по большому круглому столу косметику – тушь, помаду, карандаши. Полузадушенный тюбик из-под крема валялся на кресле, большое розовое полотенце свисало с ручки двери. Увиденный беспорядок прекрасно сочетался с Лилей в халате и косметических перчатках, но щеголеватый Стас Перов совершенно не вписывался в обстановку. Более того, Кира заметила, что Стасу неудобно за беспорядок. – Лиля, давай гостью усадим так, чтобы она не оказалась в компании какой-нибудь баночки с пудрой, – сказал он, смеясь. Лиля отреагировала остро. – Ну, усади, – резко сказала она, – но таких мест нет. А потом Кира пудры не боится! Кира, ты же наконец научилась пользоваться косметикой? Хозяйственным мылом больше не умываешься? Заболоцкая растерялась – столько издевки было в этом вопросе. И голос подруги прозвучал грубо. Перов же хмыкнул, убрал грязную чашку со стола, тюбик с кресла и сделал приглашающий жест: – Проверено, мин нет. Прошу! Кира засмеялась – Перов как-то сгладил обстановку. Лиля плюхнулась с размаху на диван, подобрала ноги и спросила: – Ну, ты все там? В своем бомжатнике живешь? – Где? – не поняла Кира. – Ну, в заброшенном доме? – Сейчас я живу в высотке. Но квартира в нашем доме – моя. Дом так и стоит – никто его не трогает, как ты могла заметить. – Да, я заметил. Что фасад подновили и часть строительных лесов сняли, – в комнате появился Перов, – кстати, с тех пор как я узнал, что вы и еще несколько жильцов остались жить в таком доме, я невольно зауважал и жильцов, и сам дом. Что-то в нем магическое, верно, есть. – Ты-то откуда знаешь? Про дом, жильцов и магию этой развалины? – прищурилась Лиля. – Во‐первых, ты сама мне рассказывала. А потом, я через день хожу в магазин. А ты же знаешь, я пешком люблю ходить. – Ага, это же приятней, чем дома сидеть и делами заниматься. – Лиличка, я на работе провожу по десять часов, пройтись иногда необходимо. – Уж про работу не рассказывай только! Перов рассмеялся. – Кира, чай? Кофе? Девушки, я купил свежий хлеб, масло, сыр, незнакомый еще, и всяких фруктов. Давайте я вам сейчас все это принесу? – Если можно, я бы с удовольствием! – Кира специально опередила Лилю, испугавшись, что та опять скажет гадость. – Ну давай, – протянула Мельникова. Перов исчез на кухне. – Что ты так? Может, мне уйти? – спросила Кира. – Может, я не вовремя? Но, понимаешь, мы так давно не виделись. И еще. Оказалось, что я скучаю по вашему дому, по Тамаре Леонидовне, Петру Вениаминовичу, по тем встречам, которые здесь были. Я так благодарна твоим родителям! – Ну, конечно… – начала было Лиля, впрочем, осеклась. Наверное, заметила на лице Киры возмущение. Заболоцкая действительно теряла терпение – подруга вела себя грубо, ставила и мужа, и гостью в неловкое положение. – Так что ты бесишься?! – Кира решила превратиться в прежнюю Киру, которая говорила что думала. – Ты грубишь мне, мужу. – Я? Я?! – Лиля возмутилась, а потом сказала: – Ты думаешь, он такой хороший? Заботливый? Он «гуляет». У него сплошные бабы на уме, сауны… Ты же знаешь, что такое теперь сауны. – Знаю, – кивнула Кира растерянно, – а на вид… – На вид! На вид он образцово‐показательный. А я сижу дома… Обеспечиваю покой и быт! – Извини, подруга! – не удержалась Кира. – От такого быта я бы сбежала. У вас же здесь просто погром. Тамара Леонидовна не потерпела бы ни минуты! – Пусть. Я знаю, что бардак. Пусть терпит. Как он, так и я! – сверкнула глазами Лиля. – Ты не хочешь пойти работать? Глядишь, лучше отношения станут. А то ты в таком виде… – Перебьется, хочет гулять, так пусть платит мне за неудобство. – Вот это да! Когда вы успели до такого дойти? Ведь мы же недавно с тобой разговаривали… – Я не стала тебе рассказывать. – Лиля отвела глаза. Перов появился с подносом – накрыто было толково, аппетитно, даже ломтики лимона были поданы со специальной вилочкой. – Спасибо. – Кира сделала себе бутерброд, ела с удовольствием. «За нравственные муки пусть они платят вкусным сыром. Так, кажется, рассуждает Лиля», – подумала она. Между тем Перов ухаживал за женой, предлагал варенье, виноград, сделал ей бутерброд. Та принимала эту заботу как бы милостиво. «А ведь он ее отравит. И правильно сделает!» – вдруг подумала Кира, вспомнив многочисленные детективные романы. Эта мысль ее рассмешила и она залилась хохотом. Перовы чуть не выронили чайные ложечки. – Что это ты? – спросили они в один голос. – Я просто представила всех нас участниками драмы в стиле Агаты Кристи. – С чего бы это? – подозрительно спросила Лиля. – Ну, просто! Представила и все! А вот Перов понял. Он улыбнулся Кире одними глазами. «Черт, не прост мужик. Умен и терпелив. Но Лильку бросит. Не потому, что бабу найдет. А потому что она – злая. Недобрая», – вздохнула про себя Заболоцкая. Перов ей понравился. Это был уже не тот красивый, немного инфантильный мальчик, а это был мужик, который, видно, работал так, что карьера ему была обеспечена. Он воспитан, умен, с чувством юмора. «А глаза-то у него какие! – подумала Заболоцкая. – Дура Мельникова». Гости не получились. В этом доме поселился дух разрушения. Здесь уже не задерживался покой, безмятежность, ласка. Здесь чувства вскипали, речи кололи, улыбки были злыми. Здесь не хотелось задерживаться, потому Кира, как полагается, выждала после чая минут десять и стала прощаться. Ей было обидно, что воспоминаний не получилось, что душой она не отмякла. – Я вас провожу, – вдруг неожиданно сказал Перов. – Ты мне нужен дома, – тут же возразила Мельникова, – надо поправить кое-что в ванной комнате. И она стала подробно рассказывать, какое все тут старое. – Я же говорю, надо переезжать, – поддержал беседу Перов, – вот мы с Лилей поедем скоро дом смотреть. – Сам поезжай на эти выселки. – Лиля независимо запахнулась в свой халат. – Хорошо, как скажешь, – терпеливо сказал Перов, – но Киру я провожу, мне надо сигареты купить. Последнее было сказано твердо, и Кира поняла, что Перов перед женой не пасует, а просто старается не скатываться в скандал. Они вышли из дома, провожаемые взглядами консьержки, которая заняла место бывшей охраны. – Тетка смотрит вслед, – сказала Кира, – а раньше были ребята. Высокие, крепкие, в костюмах. – Да, я помню, – сказал Перов. – И дом выглядит иначе. И все вообще оказалось другим. – Это мы не знали. Что можно по-другому. А дом хороший, добротный. Лиля не хочет сделать ремонт, говорит, что смысла нет. – Как же так? – удивилась Кира. – Вы же живете здесь. Наоборот, сейчас можно такую игрушку сделать. Я, когда решу проблему с жильем… – Кстати, ты действительно в высотке живешь? – удивился Перов. – Нет, конечно, я просто так сказала. Тон задел. И про бомжатник обидно было. – Еще бы. У вас такой дом, оказывается. Это знаменитый дом Львова, купца. Один из первых доходных домов. На старых фотографиях часто встречается узкий фасад, крыша остроконечная.