– Свислочь на проводе, – раздался голос оператора. – У телефона комиссар третьего ранга Муров Иван Арсентьевич, – пояснил он же. – Иван Арсентьевич, здравствуйте, говорит генеральный секретарь партии большевиков, – проговорил в трубку президент и, выслушав в ответ славословие в свой адрес, продолжил: – Слышал, что у вас содержатся необычные люди. Так вот, мой вам совет: поселите их в гостинице, верните вещи и особенно обратите внимание на очень вежливое обращение, да еще… можете ненавязчиво присматривать. До особого распоряжения никуда не отпускать, – проговорив все это, он положил трубку, разъединив особо защищенную линию телефонной связи, и встал из-за стола. – Думаю, она должна отреагировать на все это, – проговорил тихо он, уж очень ему хотелось установить контакт с этой дамой. – Нельзя, никак нельзя потерять такую возможность. Кто они – инопланетяне или?.. Да какая разница! * * * Пришли за мной через день. После первой беседы меня привели в камеру и почему-то забыли покормить, лишь только утром принесли какую-то баланду и кусок ржаного хлеба. Баланду, понюхав и попробовав, я вылил в парашу, а вот хлеб съел. В обед принесли кашу на воде без масла, снова большой кусок хлеба и чай в металлической кружке. Кое-как затолкал кашу в себя, постоянно запивая ее чаем, а хлеб оставил на ужин и правильно сделал, так как ужина не было, и я просто пожевал хлеба. Все-таки то, что произошло в гостинице, когда исчез стрелявший в меня человек, напугало и тех, кто нас захватил, и меня самого. Как я ни пытался что-то такое изобразить, напрягаясь изо всех сил, ничего не выходило. Правда, блеф мне удался, благодаря наручникам из плохого железа, и когда я их рвал, на меня напало то же состояние, как и тогда в холле гостиницы. Дверь в камеру, в которой я находился, открылась, и в нее вошел мужчина в костюме и галстуке. – Прошу вас на выход, принц, приносим вам свои извинения за доставленные неудобства, но вы должны нас понять: безопасность государства прежде всего. А мы находимся на переднем крае. «Ага… что-то начало меняться в отношении к нам». Я вышел в коридор, из соседних камер выходили мои попутчики. На Ивасте были надеты камуфляжные брюки и куртка, на ногах небольшие юфтевые сапоги, она была подпоясана кожаным ремнем, и эта форма очень ей шла. По крайней мере, Ирвин и Брюс не сводили с нее глаз, да и охрана смотрела во все глаза. Правда, Брюс смотрел одним глазом, другой у него был заплывший, на всей левой стороне лица расплывался огромный синяк, наверное, друзья и сослуживцы того, кому он отрубил кисть, мстили. Нас вывели из здания и, посадив в автобус, снова повезли по улицам города, но на этот раз мы могли на все смотреть: на окнах не висели шторки и нам не завязывали глаза. Привезли нас в ту же гостиницу, в которой мы и были захвачены, да и персонал был тот же, по крайней мере, я узнал женщину, подносившую нам воду. Я улыбнулся ей как старой знакомой и кивнул, она побледнела, но в ответ тоже улыбнулась. Расселили нас без проволочки, каждому выделили по комнате. Администратор, а это оказалась как раз та женщина, с которой я раскланивался, показала моим попутчикам, как пользоваться светом, душем и туалетом. Потом нам вручили пропуска в ресторан гостиницы и пожелали приятного времяпровождения. Приняв душ, я очень не хотел надевать грязную одежду, но другой у меня не было. Решил спуститься к администратору и поинтересоваться, где поблизости есть магазины с готовой одеждой и как поменять золото на их валюту. – Будьте, пожалуйста, в номере, к вам сейчас придут и поменяют золото на наши рубли, а магазины, конечно, есть, и вас даже могут отвезти, вот эти молодые парни, это охранники гостиницы. Может, вам еще что-то нужно? – Пожалуй, нет, сейчас зайду к своим друзьям узнаю, может быть, тогда и появятся вопросы. – Я изысканно ей поклонился, как знатной даме. Она, конечно, этого не понимает, но отчаяно покраснела и от души заулыбалась, не вымученной, а доброй, приятной улыбкой, которая ее просто преобразила. Прошел по комнатам друзей, от которых услышал, что они тоже хотят посетить местные лавки и что-нибудь купить. Через некоторое время мы уселись в микроавтобус, ведомый одним из охранников гостиницы, второй уселся вместе с нами в салон. И отправились на шопинг. Золото мне, кстати, менял старый еврей в очках и с большим носом; он притащил какие-то свои реактивы в чемоданчике, капал из пузырьков на мои монеты и цокал языком. Потом заявил, что готов принять эти монеты по тысяче рублей за каждую и развел руками, показывая, что понимает – это не честно, но поделать ничего не может. Я расспросил его о порядке цен на товары и поменял пять монет, да и этого было более чем достаточно. Магазин меня ничем не поразил, в отличие от моих попутчиков. Я купил себе нижнее белье, пару бежевых рубашек, а потом, не знаю почему, приобрел себе такую же камуфляжную форму, как и у Ивасты. На этом мои покупки завершились, и я решил помочь Ивасте. Повел ее в женский отдел и посоветовал приобрести неплохое кружевное белье, на ушко рассказав ей, для чего это все и зачем. Иваста краснела, смущалась, но слушала внимательно. Потом я попросил молоденькую продавщицу помочь моей подопечной приобрести все, что ей понравится, попутно рассказав, что она ничего толком не соображает в женских нарядах. А сам еще немного побродил по магазину и набрел на великолепный французский парфюм и решил приобрести с запасом, и жене подарок будет. При воспоминании о ней и детях сердце болезненно сжалось: как они там? Магазин покидали все довольные, Иваста вообще тащила ворох пакетов, ей даже Ирвин помогал. Вечером мы всей гурьбой ввалились в ресторан при гостинице, ну ресторан как ресторан: зеркальная стена, столики с белыми скатертями, вежливые официанты, на этом и все – городок-то заштатный. Я, прочитав меню, заказал всем борщ с пампушками, отбивную с картофельным пюре, себе сто грамм коньяка пятилетней выдержки, а остальным вина по бутылке фетяски. Парни спросили меня, что это у меня в рюмке, я ответил; они тоже решили попробовать и заказали себе коньяк. Да… надо было видеть, как они, глядя на меня, лихо опрокинули в рот сорокоградусный напиток, а потом лили слезы, задыхаясь, и просили что-нибудь запить. Хорошо, что я, зная о том, что будет, попросил принести бутылочку боржоми. Когда все наконец успокоились, отдышались и пришли в себя, принялись за еду. Приготовлено было неплохо, и борщ и отбивные вмиг улетучились. А что вы хотели – молодые организмы, после баланды… Парни опьянели с непривычки к крепким напиткам, и мы отправились в комнаты. Я по приходе включил телевизор. Это сколько же лет его не видел, усмехнулся я. Там шел какой-то спектакль, я, пощелкав каналами, нашел музыкальный канал, лег на диван и принялся смотреть и слушать, но не заметил, как заснул. * * * То, что сделал президент и генеральный секретарь, имело свои последствия. Как и в прошлый раз, в кабинете неожиданно возник человек. Только это была не очаровательная женщина, а огромный мужик в средневековых латах, как на картинах в Третьяковке или Русском музее. Лев Давидович вздрогнул, увидев незнакомца, и приготовился к самому худшему, горло здавил спазм и стало тяжело дышать, не то что крикнуть о помощи. – Мы благодарны тебе, человече, что ты прислушался к голосу разума и освободил ни в чем не повинных людей. Совет решил заключить с тобой новый договор и даже выкупить часть дороги от точки А до точки Б, если на то будет твое согласие. Если же вы уступите нам дорогу, Совет поможет тебе с урожаем в этом году, и в двух последующих тоже, погода будет во всех регионах соответствующей… – и пришелец замолчал, отслеживая поведение хозяина кабинета. Лев Давидович немного пришел в себя и сейчас лихорадочно соображал, что ответить. Засуха и разные погодные катаклизмы последних лет сильно подорвали и так плохо развитое сельское хозяйство. Приходилось всячески выкручиваться, закупая продовольствие у своего предполагаемого противника, а те, понимая, что деваться АСР некуда, цены ломили безбожные. – Гх-м… – прочистил он горло, – да, мы заинтересованы в вашей помощи, но принять решение по территории я один не вправе, надо решение Госсовета и ЦК. Хотя честно скажу, я попытаюсь решение продавить, – проговорил президент, приходя в себя. – Мне потребуется неделя, чтобы провести заседание и принять решение. Как мне сообщить вам о результате? – Оставьте просто на столе записку в развернутом виде, и к нашим людям, которые у вас, добавится еще один человек, это проводник, – проговорил посетитель, поклонился и растаял в воздухе. Президент вытер пот со лба и, вызвав секретаря, распорядился на следующий день собрать ЦК партии, а через два дня – Госсовет. «Получилось, получилось, – радостно думал Лев Давидович, – надо налаживать отношения, это же какие силы надо иметь, чтобы так спокойно заверять о том, что погода на всей территории страны будет благоприятной. Хм-м… и кто они такие?» – Сергей Александрович, – проговорил он в селектор управляющему администрацией президента, – выясните, пожалуйста, как там незнакомцы в Свислочи, все ли у них хорошо. И предупредите местную администрацию, что к ним должен добавиться еще один человек. И предупредите, что при любой жалобе с их стороны головы полетят у всех, к этому причастных. Положив трубку телефона, он сел в кресло и задумался. * * * Пробуждение было бодрое, я принял душ, надел чистую, закупленную вчера вечером одежду и попытался позвонить администратору по стоящему в номере телефону. Но тот безмолвствовал, и мне пришлось спуститься в холл, почему-то дежурила та же женщина, что была и вчера. – Скажите, нельзя ли заказать кофе в номер? – спросил я у нее. – Конечно же можно, вам надо было просто позвонить по телефону, а не спускаться. – Я пытался, но телефон не работает, – улыбнулся я ей. – Ах, извините, у нас вечная проблема с линиями, сейчас дам заявку телефонистам. А кофе я принесу, вам какой – натуральный или растворимый? – Если не трудно, лучше натуральный. – Хорошо, идите к себе. Я поднялся к себе в номер, попутно проверив всех своих попутчиков: все, так же как и я, встали и занимались кто чем. Иваста перемеряла приобретенные наряды, Брюс просто крутился перед зеркалом, рассматривая себя, Ирвин пересматривал все, что он вчера купил, и периодически щелкал выкидным ножом, удивленно покачивая головой. Предупредив, что завтрак будет не скоро, я попросил набраться терпения, так как здесь встают поздно. После чего отправился к себе в номер. Через некоторое время в дверь постучали, и администратор вкатила тележку с кофейником и несколькими пирожными на тарелочке. Я засуетился и предложил женщине разделить со мной импровизированный завтрак. – Прошу вас, присаживайтесь, – пододвинул я ей кресло, – вы даже представить себе не можете, как давно я не пил кофе в присутствии дамы. – Не знаю, – засмущалась она, но все-таки решилась и уселась напротив меня за столик. Я достал чашечки из тумбочки и разлил в них кофе. Кофе был отличный, а так как я не пил его очень и очень давно, то это было просто великолепно. Мы пили кофе, и я видел, что женщина хочет что-то спросить, но не решается. – Спрашивайте, кстати, почему бы нам не познакомиться, я ведь до сих пор не знаю вашего имени, – подтолкнул я ее к разговору. – Ой, – всполошилась она, – зовут меня Татьяна. Охлопав себя по карманам френча, она достала бейджик, на котором значилось «Татьяна Семенова, администратор», и приколола его над карманом. – Мне приказали за вами следить, – произнесла она и покраснела. – Следите, мы не шпионы и не преступники, мы люди, попавшие в неприятную ситуацию, но которая, думаю, в самое ближайшее время разрешится. – А кто вы такие? – вдруг спросила она шепотом, наклоняясь ко мне. Что-то утаивать или тем более выдумывать я не стал. – Мы люди из другого мира, у вас есть портал для перехода туда, куда нам надо, и мы попытались им воспользоваться. Но что-то пошло не так, и получилось то, что получилось. – Как это из другого мира? – вытаращила она глаза. Я усмехнулся и принялся ей рассказывать все о себе, о том мире, из которого попал в этот и из которого пришел сейчас – в общем, все. Расказывал и видел, как Татьяна слушает рассказ словно волшебную сказку. Рассказывал я долго, и все это время она сидела, как зачарованная, боясь пошевелиться, и, кажется, даже не дышала. Когда я закончил, она как-то горестно вздохнула и тут же словно очнулась. – Ой, я забыла за всем этим, у меня же дел еще много, а вы так увлекательно рассказываете… Мы вообще по суткам работаем, но тут сменщица заболела, и мне пришлось остаться. В гостинице кроме вас нет никого, и все же тут еще эти охранники… они доложат, и будет мне нагоняй. – И она, прихватив тележку, ушла, улыбнувшись мне на прощание. – Приходите ко мне на ресепшен, когда будет скучно, – сказала она уже в дверях. «Что же, – подумал я, – и приду, давно не был в женском обществе». К завтраку все уже сильно проголодались, я и мои спутники привыкли ложиться рано и рано вставать, соответственно, и рано завтракать. Ну а так как кроме нас в гостинице никого не было, служащие не озаботились пораньше приготовить завтрак, вернее даже открыться… А что? Заштатный небольшой городок – соответственно и сервис соответствует. Поэтому в ресторане мы заказали и первое, и второе, и пироги, и напиток «Буратино». Официант недоуменно смотрел, как мы уплетаем все, что он подал. Ну и в номера мы с собой прикупили – пирожки с печенкой и напиток, который произвел фурор среди моих попутчиков. Насытившись, я решил удовлетворить голод информационный и направился к Татьяне, чтобы провести время и приятно, и познавательно. Прихватив большую коробку конфет и бутылочку фетяски, я захватил, кроме того, в номере коробочку французских духов, что купил вчера, и появился на ресепшене. Женщина перебирала какие-то бумаги. – Гостей принимаете? – спросил я, положив на стойку конфеты и поставив вино. – Ой, вы ко мне, – радостно проговорила она, улыбаясь. – Да вот, решил не откладывать посещение после вашего приглашения, а то мало ли что, еще передумаете. – Нет, что вы, я не передумаю, вы очень интересный человек, – сильно краснея, проговорила она. – Ну раз так, то давайте где-то присядем и выпьем по чуть-чуть вина. Надеюсь, вы не будете против? – К сожалению, мне нельзя пить на работе; у нас за этим строго следят, и меня могут уволить, а такую работу найти сложно. Давайте лучше снова попьем кофе, и знаете что, давайте поменяем эту коробку конфет на пирожные. Вы не подумайте плохо, просто эти конфеты лежат у них неизвестно сколько времени, а пирожные свежие – их наша фабрика делает.