– А как ты попал в принцы? – Там, в своем мире, я погиб, спасая женщину с ребенком, попал под колеса машины, которой управлял пьяный подросток. Но стал ощущать себя в этом мире, из которого сейчас шел, в теле младшего сына одного из правителей. Почему так произошло, я не знаю, но наши сознания слились, и теперь я – это он, а он – это я. «Да, интересные сказки рассказывает парень, вроде бы и не врет, это же надо иметь такую фантазию, но посмотрим, что он запоет, когда к нему или его друзьям применят определенные методы…» – думал Муров. – А ты не боишься, что мне могут надоесть твои сказки и я прикажу применить силу к твоим друзьям? – сказал он вслух. Парень вдруг глянул на Мурова так, что у того побежали мурашки по телу, а потом холодная струйка пота прокатилась по спине в брюки. – Я могу уйти от вас в любой момент, – сказал Алекс, он приподнял скованные наручниками руки и дернул, и те распались, словно это был не металл, а тонкая нить. – Меня держат тут только друзья, если же вы тронете хоть кого-то из них, я просто уничтожу город вместе с вами, с этой тюрьмой и вообще со всем, что находится ближе пятидесяти километров, и ничто уже меня не остановит. Муров вздрогнул. В тридцати километрах от города располагалась база межконтинентальных ракет «Неотвратимость», и, представив, что может произойти, он чуть не потерял сознание. – Не стоит так напрягаться, ты ведь служил и знаешь, что есть понятие «безопасность государства», на страже которого я стою, и мне могут просто приказать, но будем надеяться, что этого не произойдет. Вверху у нас сидят люди умные, и им виднее как поступить. Хорошо, давай отложим беседу на завтра, я подготовлю вопросы, и мы снова побеседуем, вам что-то нужно? – Да, одежду для девушки и лекарство для Ирвина, и, в общем-то, пока все. И позаботьтесь о лошадях и нашем оружии, не хотелось бы, чтобы вообще что-нибудь пропало. Рано или поздно нас выпустят, и будет очень некрасиво, когда мы вам начнем предъявлять претензии. – С этими словами Алекс встал и, откланявшись, направился к двери. – Проводите меня, я просто боюсь заблудиться, – попросил он, глядя на охранника. Тот засуетился, а потом подобострастно распахнул перед чужаком дверь. Когда Алекс, как он себя называл, ушел, Муров задумался. Конечно, во все то, что говорил этот парень, верилось с трудом, но как бы чертовски неплохо было бы получить способность такого перемещения. Раз, и без криков, шума и пыли, а главное – неожиданно для противника, и ты у ключевых точек обороны, появляются армады танков и комплексов ПТРК-2000, и начинают садить прямой наводкой, превращая все вокруг в лунный пейзаж. За это надо побороться и все доподлинно разузнать. Посмотрев на всех, кто находился в кабинете, а это два следователя и писари, комиссар нажал кнопку вызова дежурной охраны и, когда сержант заглянул в дверь, приказал: – Вызвать начальника отдела контрразведки и со всех взять подписку о неразглашении: даже пьяными в постели с любовницей чтобы молчали… Вам ясно? Вам все понятно? И еще раз осмотрев хмурым взглядом подчиненных, он покинул кабинет. Надо заставить всех молчать, а то ведь стоит слухам просочиться, и пришельцев заберут в столицу, а он так и останется ни с чем, а вот если он все сам разработает и принесет на тарелочке, то его ждет взлет на неизвестно какую высоту. * * * Когда я снова попал в камеру, то обессиленно упал на топчан. Как же много сил я потратил, сохраняя спокойный, немного пренебрежительный вид. То, что произошло в холле гостинице, когда пропал стрелявший в нас человек, было для меня потрясением. Сегодня при допросе я снова пытался повторить что-то такое, но ничего не произошло, разве что разорвал элементы соединения наручников. Но после того, как пришел в себя после убийства того монстра или бога, сила меня просто распирала, хотя я и до этого на ее отсутствие не жаловался. А по виду допрашивающего и так было видно, что его очень заинтересовало перемещение по коротким дорогам. И он попытается любыми способами это прояснить, а что я или мои попутчики об этом знаем… Да ничего. Вел-то нас Тариэль… Кстати, куда он пропал? В то, что сбежал, не верилось, он не трус, значит, что-то пытается предпринять. «Пусть боги даруют ему силы, – мысленно повторил я ставшее привычным пожелание. – Как там мои попутчики, интересно?..» – это было последнее, что я подумал, напряжение нескольких последних часов вымотало меня совершенно, и я заснул. Во сне ко мне снова пришла Зея в образе моей первой жены; она нагло уселась ко мне на кровать, подобрав под себя ноги – так часто сидела Надя, – и молча стала меня рассматривать. – Что, Саша, никак не освоишь наследие Таруса? Ладно, я тебе помогу немного, но только немного, не так кардинально, как ты обещал полковнику, – она помолчала. – Но страху ты сможешь нагнать хорошего. А вообще ты молодец, не теряешься и не пугаешься, решения можешь принимать и ответственность брать на себя. В общем, достойный кандидат. Но ты сильно не переживай, без твоего согласия ничего не произойдет, да и будет это очень даже не скоро. Она наклонилась и поцеловала меня в лоб. – Знаешь, я пойду. Когда надо будет, я все расскажу: и что надо делать, и как желательно. Да, ты плохого о Тариэле не думай, он сейчас и занимается вашим вопросом, думаю, вы сами скоро об этом узнаете, – и она, как всегда внезапно, пропала. «Вот как всегда, ни здравствуй при встрече, ни до свидания при расставании», – мелькнуло в голове, и я перевернулся на другой бок. Глава одиннадцатая Генеральный секретарь партии большевиков и одновременно президент АСР стоял у окна, и мрачные мысли наполняли его голову. Он прекрасно понимал, что военный коммунизм давно себя изжил и надо все менять, или все рухнет в одночасье. Но как, когда вся страна, все республики работают только на ВПК. Двести с лишним лет после революции делаются винтовки, автоматы, танки и другие средства обороны и нападения, устаревшие образцы раздаются сателлитам, а на их место складируются новые и новые. А народу тоже ведь надоело постоянно ходить «строем», он ведь понимает, что никто не собирается на АСР нападать, и ему хочется нормальной жизни, спокойно просыпаться по утрам, а не вскакивать под гимн и не орать его вместе с радио или ТВ. А не будешь орать, смотришь, какой-то доброхот и доложит о тебе, а там можешь и в тайгу поехать, как неблагонадежный. Хочется в магазине спокойно покупать продукты и другие товары, а не по талонам, толкаясь в очередях. Да много чего народ не хочет и много чего хочет, и недовольство уже давно переполнило чашу терпения. – Хм-м, – вдруг прозвучал за спиной президента женский голос, – господин президент, уделите мне пару минут. Генеральный секретарь и одновременно президент резко повернулся и уставился на молодую, приятной наружности незнакомку. – Кто вы и как здесь очутились? – спросил он секретаря, ведь дал же указание ни с кем не соединять и никого не впускать. – Господин президент, – усмехнулась посетительница, – лучше бы вы предложили даме присесть, а времени я у вас много не займу. Как к вам лучше обращаться? Господин генеральный секретарь или господин президент? – Лучше, конечно, ко мне обращаться товарищ, а президент или генеральный секретарь – тут уж по выбору. – Давайте я буду к вам обращаться Лев Давидович… Так звали и вашего дальнего родственника, организатора государства, и вас тоже. – Да, так будет лучше, – пробормотал президент, высокий, с седыми висками и довольно сильный мужчина в свои пятьдесят лет. – Прошу вас, присаживайтесь, – указал он на кресло у стола. Он сам не понимал, почему так себя ведет вместо того, чтобы просто выгнать даму и уволить секретаря, ведь даже если его внезапно прихватил понос, он должен был оставить замену. – Знаете, Лев Давидович, я вами очень недовольна, вы нарушаете наши договоренности. В кои веки мы решили воспользоваться предложенным вами проходом, и на тебе. Наших людей тут же задерживают, помещают неизвестно где и пытаются расспросить, хорошо хоть пока без применения силы… Объяснитесь. – Простите, но я вас вижу первый раз и никогда ни о чем с вами не договаривался, – возмутился хозяин кабинета. – Вы да, а вот ваши предки договаривались, и договор бессрочный. – Какой договор, о чем вы? – Хм-м, вы разве, заступая на пост, не ознакомились с перечнем документов, которые должны изучить в первую очередь? И тут Лев Давидович вспомнил, что да – он просматривал и документы изучал, может, что и пропустил при вступлении в должность, тогда такая неразбериха была. – Не могли бы вы попросить секретаря принести документ номер 01 дробь 153, от 2 июля 1939 года. И женщина села в кресле чуть свободней. Президент проговорил в селектор указание, гадая, откуда взялась эта дама и почему ее интересуют документы такой старины. – Вы не могли бы представиться, в свою очередь, – попросил президент, робея словно школьник перед учителем. Он не мог понять, почему с ним это происходит, почему он теряется перед этой молодой наглой особой, почему ему кажется, что поведи себя с ней по-другому – и может произойти непоправимое. Что конкретно – не ясно, но что-то страшное. Это его сильно раздражало и напрягало, ему, хозяину одной шестой части планеты, выговаривают, как нашкодившему подростку. Договор искали долго, как оказалось, его запихнули в архив к документам на уничтожение, как утративший силу. И когда его принесли, Лев Давидович принялся его изучать. Но то, что там было написано, его повергло в шок, и он вспомнил, что нигде, никогда он не встречал пояснения, как войска АСР попали в Европу, при этом в самые стратегически важные точки. Там что, все жители и народы все это время, пока шли войска, жили с закрытыми ушами и глазами? А в договоре говорилось, что войскам предоставят возможность попасть в эти точки в любое время. Но за это АСР предоставляет проход по своей территории из точки А в точку Б людям и животным бессрочно. К договору прилагалась карта, на которой и были отмечены точки. И тут президент взбрыкнул. – Да кому нужна эта писулька, ее давно в утиль надо сдать. Судя по тому, как вы появились, то и в архив могли подсунуть этот договор. – Я так понимаю, вы хотите его расторгнуть, – улыбнулась женщина, которая так и не представилась, – значит, мы можем все отыграть обратно, а я считала вас более умным, но, видимо, ошиблась. Не хотелось, но придется устроить демонстрацию, – проговорила дама и растаяла в воздухе, оставив лишь очаровательный аромат духов. Президент и генеральный секретарь долго сидел, задумавшись, потом подошел к небольшому бару, достал бутылку коньяка и набулькал себе в хрустальный бокал золотистого напитка. Не став закусывать, он вернулся к столу, и взгляд его упал на договор. В сердцах схватив бумагу, он вдруг попытался ее разорвать, но у него ничего не вышло, руки скользили по документу. Он уже подумал приказать, чтобы принесли ножницы, как в этот самый момент раздался звонок личного телефона. В раздражении президент схватил его. – Ну, что еще? – проорал он в трубку. – Прошу прощения, товарищ президент, произошло нападение на ракетную базу номер тринадцать-бис двадцать пять. – Как, какое нападение, кто посмел, как произошло? – уже тихо спросил он в телефон и покрылся потом. Оказалось, что нападавшие появились словно из ниоткуда, они вдруг оказались внутри охранного периметра и уже начали минировать входы в центр управления пусками ракет, как так же неизвестно откуда появилось подразделение «Миражей», и нападавшие были практически все уничтожены, нескольких удалось взять живыми. Президент вытер холодный пот. – Подробный доклад командира базы, командира охраны, дежурного звена базы и командира «Миражей», а также листы допросов задержанных, срочно все на три часа. – Трясущимися руками он положил трубку телефона и, упав в кресло, прикрыл глаза. «Вот же сучка, – подумал он, – без нее явно не обошлось, но как?» Последующие часы он ждал доклады, а его администрация и секретариат перебирали тонны бумаг, чтобы прояснить ситуацию с договором. Наконец ему доложили, что нашли еще живого… нет, не участника тех событий, а просто человека, немного знакомого с тем, что тогда происходило. Президент и товарищ генеральный секретарь к этому времени смог ознакомиться с докладами участников отражения нападения и с документами допроса нападавших. Что могли пояснить пленные: им приказали, построили, и вдруг появился сверкающий круг, через который они и попали на территорию базы. А уж что делать дальше, их учили в течение нескольких лет, все-таки уничтожение ракетных баз, штабов и других командных пунктов для специалистов подразделения «Дельта» было приоритетным. Спал президент плохо. На следующий день, после того как Лев Давидович ознакомился с документами, доставили старика, которому шел сто второй год: к счастью, у него была хорошая память, хотя он имел вид скелета, обтянутого кожей. Бывший генерал армии еще помнил, как учили подразделения уже после семидесятидневной войны. Каждый солдат должен был четко знать свои действия, но это на бумаге, а тогда было много неразберихи. Поэтому война и растянулась на долгие семьдесят дней, что происходили сбои, тут даже дело было не в солдатах, а в их командирах. Перед самой войной вдруг в окружении Льва Давидовича Троцкого появились люди, предложившие ему переместить войска в те точки, которые им назовут. Конечно, им вначале не поверили, но была предоставлена демонстрация силы и возможностей. После чего все, кто был задействован в разработке плана, были помещены в особые условия, вернее переведены на казарменное положение, где весь день и даже ночь находились под бдительным надзором, для исключения утечки. За два дня до времени «Ч» войска были приведены в боевую готовность для выдвижения на учения, как было объявлено. И лишь ночью перед вторжением были открыты планшеты с настоящими приказами. Первым делом уничтожались штабы и руководство родов войск, а также руководители всех буржуазных государств, с этим было проще – действовали специальные группы особого назначения. Хуже было, когда в дело вступали простые армейцы: те палили в белый свет как в копеечку, нисколько не заботясь, куда и в кого целятся. Конечно, сопротивление было, тем более в Европе уже шла горячая фаза войны, но когда в течение недели девяносто процентов руководителей армии и государства приказывают долго жить, о каком организованном сопротивлении может быть разговор. Досталось даже Великобритании, там одновременно были взорваны парламент в момент заседания и король, и САШ (Соединенные Американские Штаты), где были уничтожены президент, госсекретарь, два десятка влиятельных сенаторов, элементарно застрелены. Через год после войны войска из Европы вывели, а через некоторое время ставленники АСР постепенно были заменены почти во всех странах, но уже никто не помышлял о войне с молодым государством рабочих и крестьян. Все это рассказал Семен Рымов – так звали старика, – правда, ни о каком договоре он ничего не знал, но предположил, что что-то должно было быть, слухи ведь какие-то ходили, никто ведь даром ничего не делает. Проводив старика, президент снова задумался, зря он сорвался, с такими людьми надо дружить. Ведь что стоит в один прекрасный момент в его кабинете появиться простому убийце… и с этой мыслью на лбу у него выступил холодный пот и даже руки стали мокрыми. Почему-то раньше ему это на ум не приходило, а ведь должно было прийти в первую очередь, ведь жизнью Лев Давидович очень дорожил. «Черт, черт, черт! – заполошно метались в голове мысли. – Так, надо успокоиться, взять себя в руки и спокойно все обдумать. Она говорила, что кто-то арестовал ее людей и даже допрашивал, значит, сейчас надо все выяснить». Президент немного успокоился. – Так, карта, пункт А, что у нас там находится. Ага, город Свислочь… А пункт Б – это у нас район Барановичей. Дмитрий Сергеевич, – вызвал он секретаря, – пусть меня соединят с политуправлением города Свислочь. Да, это на границе с Европейским Союзом. – «Польски ще не сгинела», – вспомнилось президенту, и он усмехнулся, поляков после войны не стали принимать в АСР, как они ни просились. Им припомнили и издевательства над пленными солдатами Красной Армии, и гибель сотни тысяч пленных, и постоянные нелестные высказывания в сторону Российской империи, нападки и террористические атаки на АСР в момент его зарождения и первые годы. Да и то, что Польша готова была с войсками Гитлера вторгнуться в АСР, ей припомнили. Амбиции поляков и мечты о постройке государства «от можа до можа» говорили о том, что они ни перед чем не остановятся. Зазвонил телефон.