– Конечно, хорошо. По крайней мере, когда отрывался от книг. Он все время читал. Но вы ведь приехали сюда не для того, чтобы расспрашивать меня обо всем этом. Простите меня за прямоту, но что вам нужно? – Ладно, – сказал Том, – возможно, будет лучше, если мы сразу приступим к делу. Надеюсь, что не причиню вам боль, и обещаю быть кратким. Я здесь для того, чтобы оценить то, что произошло на лесозаготовительном заводе «Гандерсон». Как вы знаете, ФБР всегда считало, что Пол… – Мой сын не имеет никакого отношения к этому пожару! – резким и непререкаемым тоном заявила она. – Откуда вы это знаете? – Пол был хорошим мальчиком с золотым сердцем. В том пожаре погибло несколько человек, а Пол и муху не смог бы обидеть. – Так вы считаете, что ФБР ошибалось? – Да, вы ошибались. – Собственно, тогда мне было всего три года, – с усмешкой сказал Том, и она ответила ему нервной улыбкой. – И я не мог быть причастен к расследованию этого дела. Сейчас я просто стараюсь прояснить старые записи, из них я знаю, что Пол был связан с некоторыми экологическими группами, занимающимися подобными вещами. И у него была девушка, Эллен, которая также отличалась радикальным поведением. Вы с ней когда-нибудь встречались? – Один раз Пол привозил ее сюда. И еще я видела ее на похоронах. – Когда Уилла произнесла слово «похороны», ее сцепленные руки задрожали. Том осторожно спросил: – Похороны Пола были в Окленде? Она не смогла вымолвить ни слова и только кивнула. – С тех пор вы разговаривали с Эллен Дуглас? Она живет недалеко отсюда, в Нью-Йорке. – А зачем мне с ней разговаривать? – с недоумением спросила она. – Чтобы вспомнить сына с кем-то, кто его любил, – предположил Том. – Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, чтобы помнить своего сына, – возмутилась Уилла и погрузилась в гробовое молчание. Словно почувствовав ее волнение, кошка спрыгнула со скамейки и, презрительно взглянув на Тома, побрела прочь. Том заглянул в свои записи, чтобы дать старой женщине несколько секунд передышки. Он приближался к самым трудным вопросам и напомнил себе, что не должен чересчур давить. – Если вы считаете, что Пол не имел отношения к поджогу лесоперерабатывающего завода, то что, по-вашему, побудило его участвовать в нападении на газовую компанию несколько месяцев спустя? – Не знаю, – не стала спорить она. – Хорошие люди часто попадают в неприятности. И если мой сын погиб во время этого нападения, наверное, он не очень хорошо умел делать такие вещи. Так ведь? – Я понимаю, что вы имеете в виду, – сказал Том. Его глаза все еще не отрывались от блокнота. Наконец он медленно поднял их и, внимательно изучая ее лицо, спросил: – Так вы уверены, что Пол погиб при пожаре? Ее смятение и гнев были очевидны. – Что за нелепый вопрос? – резко спросила она. – Я только что сказала вам, что была на его похоронах. – Да, мэм. Но… его тело нашли сильно обожженным. У вас никогда не возникало сомнений относительно идентификации его коронером или чего-нибудь в этом роде? – Проявите хоть немного уважения к мертвым, – прошипела она, – или я попрошу вас уйти. Последовало напряженное молчание. И если у Тома были серьезные сомнения в том, что Эллен сказала ему всю правду в своей гарлемской квартире, то он полностью доверял гневу этой взвинченной и все еще скорбящей женщины. Где-то в глубине дома слабо позвякивали китайские колокольчики. – Мне жаль, если я вас расстроил, – произнес Том. – Я ненавижу эту часть своей работы. Я ценю ваше время и очень скоро уйду. Могу я спросить вас о деньгах, которые вы унаследовали? Пол оставил вам миллион долларов. И так как вы не переехали… – А зачем мне переезжать? В этом доме я вырастила своих детей. Здесь умер мой муж. И я тоже умру здесь. – Конечно, – сказал Том, – но вы как будто ничего не потратили из этого миллиона… – Большая часть денег была отложена на образование для моих внуков. Пол ценил образование, и я думаю, он был бы доволен таким использованием плодов его упорной работы. – Думаю, что да, – согласился Том. – Миссис Сайерс, этот вопрос покажется вам странным, но… Я сам рос в маленьких городках и не забыл, как мечтал о путешествиях в разные уголки мира и даже хотел там пожить. Не было ли такого места для Пола, когда он был мальчиком, куда он хотел бы поехать, чтобы остаться там и начать новую жизнь? – Пол был вполне счастлив здесь, в Кейп-Мей! – возмущенно ответила она. – Ему не нужно было мечтать о других местах. – Не вспомните ли вы какой-нибудь случай, когда кто-то из членов вашей семьи попал в беду или, может быть, у вас возникли финансовые проблемы и каким-то образом они исчезли или разрешились так, что это показалось чудом? Как будто кто-то вас охраняет? – Конечно, мы всегда под присмотром, – уверенно заявила она. – Мы ходим в церковь, и мы молимся, но чудеса нам не нужны. Мы сами можем о себе позаботиться. И простите, но с меня достаточно. – Хорошо, вот мой последний вопрос. Кроме Эллен в Нью-Йорке, есть ли кто-нибудь, с кем Пол был очень близок и кто, по вашему мнению, мог бы пролить свет на то, о чем мы сейчас говорили? – Она посмотрела на него, но не ответила, и он попробовал снова: – Кто-то, с кем Пол, если бы он был жив, остался бы другом на всю жизнь? Друг детства или, может, сосед по комнате в колледже, с которым я бы мог побеседовать? Ее голова беспокойно дергалась из стороны в сторону, но женщина хранила молчание, словно была уже по горло сыта его бесконечными дурацкими вопросами. Том встал. – Большое спасибо, миссис Сайерс. Вы были невероятно терпеливы и любезны. О, и еще кое-что – насколько мне известно, ваш сын был начинающим художником. У вас осталось что-нибудь из того, что нарисовал Пол? Она взглянула на ближайшую стену, где возле окна висел обрамленный карандашный набросок, изображавший морской пейзаж. Подойдя ближе, Том увидел волну, набегающую на скалистый берег, над которым кружили три чайки. Это была искусная минималистичная работа. Несколько штрихов карандаша передавали энергию морского вала, а чайки с распростертыми крыльями были обозначены лишь несколькими изогнутыми линиями, но это, несомненно, были морские птицы, парящие над грохочущим прибоем. – Это и в самом деле очень талантливо, – произнес Том. – Мой сын был одарен, и это огромное несчастье, что он умер таким молодым, – сказала она так, словно закрыла крышку заветного медальона. Без сомнения, это означало конец разговора, который ее расстроил. Она встала, чтобы проводить Тома, и разгладила ладонями синее домашнее платье. – Куда вы сейчас? Он понял намек и направился к выходу. – В Вашингтон, – сказал он. – На пароме. – Паром будет через сорок минут, – сообщила Уилла Сайерс, открывая перед ним дверь. – Если поспешите, вы на него успеете. Берегитесь дождя. – И решетчатая дверь захлопнулась за ним. Глава 43 Когда Том на арендованной машине подъехал к парому, купил билет и припарковался на пронумерованной площадке на первой палубе, мелкий дождь перешел в настоящий ливень. В ожидании сильной качки рабочие сковывали машины цепями. Том поднялся на вторую, а затем третью палубу, где располагались пассажирские сиденья. Открытые участки оказались залитыми водой и безлюдными, и Том направился в крытую секцию, где занял место у окна. Он сидел в одиночестве и смотрел на Атлантику; дождь барабанил по стеклу. Перед самым отправлением парома было объявлено, что ожидается шторм и любой, кто хочет сойти, может это сделать прямо сейчас. Оставшимся на борту рекомендовалось не покидать своих мест. Паром отошел от причала Кейп-Мей и, пыхтя, отправился в путешествие в Льюис, штат Делавэр. Судно было заполнено лишь наполовину, и в пассажирской секции стояла тишина до тех пор, пока оно не удалилось от защитного берега и не ударили первые волны. Вскоре паром бешено закачался, и какой-то маленький мальчик начал кричать, а девушку-подростка в переднем ряду стошнило в пакет. Том, пытаясь не обращать внимания на нарастающий грохот, сосредоточился на том, что ему предстоит сделать в Вашингтоне. Он не мог открыто ослушаться Гранта, поэтому ему придется составить какой-нибудь отчет с изложением его теории о том, что Пол Сайерс остался жив после взрыва газовой компании, а также описать последующие встречи с Эллен Дуглас и Уиллой Сайерс. Но Том не верил, что Карнес отреагирует на это правильно, поэтому решил в своем отчете преуменьшить доказательство того, что Пол Сайерс стал Зеленым Человеком. Он легко сможет представить это как умозрительную теорию, которой все еще не хватает прямых доказательств. Том почувствовал на себе чей-то взгляд. Встревоженный, он обернулся и быстро окинул взором обширную пассажирскую зону. Он всегда остро чувствовал, когда за ним наблюдали, но сейчас, казалось, никто на него не смотрел. Тут он заметил пожилую работницу парома в ботинках и мокром дождевике, которая разносила бесплатные бутылки с водой. Она как раз проходила мимо его ряда, но, увидев, что он озирается по сторонам, притопала ближе. – Я подумала, что вы, наверное, спите, – ухмыльнулась она. – Только не сейчас, – сказал Том, когда паром поднялся на волну и рухнул вниз. Она протянула ему бутылку. – Не волнуйтесь, видала я рейсы и похуже. – Мы сильно опоздаем? – Качка нас немного задержит, но все будет в порядке, – пообещала она. – Хотите еще бутылку? – Одной хватит. Спасибо. Сидевшие перед ним девушки подняли на ноги свою страдающую от тошноты подругу и направились с ней в туалет. Том снова выглянул в окно. Реклама парома утверждала, что во время поездки можно часто видеть дельфинов, но в этот штормовой день удавалось разглядеть лишь грозное небо и бушующий океан. Он вернулся к своим размышлениям о расследовании. Том представит Гранту и МВБ отчет, который составит фактически точным, но осторожно обойдет в нем раскрытую тайну. Затем он разыщет Бреннана – того, кому он мог доверять и кто первым включил его в это дело. Бреннан должен знать, что ему делать с этим открытием или, по крайней мере, к кому с ним обратиться. Том все еще питал надежду, что обнаруженные им факты могут оказаться большим прорывом, который поможет реабилитировать Бреннана и позволит прежнему начальнику группы сыграть активную роль на заключительном этапе расследования по делу Зеленого Человека. Сидя в бешено раскачивающемся пароме, Том думал о том, что добыл самородок чистого золота. Он не имел представления, как быстро его открытие приведет власти к Зеленому Человеку, но хорошо понимал его ценность. Никто не знал о нем кроме Тома, и ему следовало оставаться мудрым и осторожным, обдумывая, как поступать. Тут были и вопросы субординации, и значительный дефицит времени – он не посмеет слишком долго хранить при себе тайну. Но одно было ясно – Том не ошибся. Зеленый Человек – это Пол Сайерс, он жив и обитает где-то в Мичигане. Эллен умело старалась уклониться от его вопросов, а Уилла не знала правды о сыне, что свидетельствовало о железной воле и целеустремленности Зеленого Человека. Но две эти беседы убедили Тома в его правоте, а также дали ему более полное представление о том, кого он преследует. Зеленый Человек вырос как Пол Сайерс в скромном белом доме в Кейп-Мей – талантливый мальчик, не вписывающийся в общую картину. Повзрослев, он оставил свой город – так же, как сделал Том, когда сбежал из собственного душного детства, – и стал преуспевающим инженером на западном побережье. Он встретил Эллен и, попав в среду радикалов-экологов, участвовал в их движении до тех пор, пока ФБР почти не настигло его. Затем он сымитировал свою смерть при взрыве, заплатив коронеру за неверную идентификацию обожженного трупа, и исчез. С его богатством, талантом и педантичностью он, вероятно, подготовил все необходимые документы для новой, совершенно иной личности, которые дожидались своего момента, как новый комплект одежды. После собственных похорон он влез в свою новую кожу и, начав с нуля, жил в ней, по крайней мере до тех пор, пока два десятилетия спустя тот же самый радикальный призыв к действию едва не погубил его в Сан-Франциско… – Прошу прощения, мистер! – Это был нервный костлявый мальчишка лет четырнадцати на вид. – Вы ведь с семьдесят второго, верно? Том заморгал и попытался сосредоточиться. Он взглянул на свое место, но там не было номера. – Что? – У вас ведь «Додж Чарджер», припаркованный на семьдесят втором участке, так? С вашей машиной возникла проблема. Вам лучше туда подойти. Том встал.