Ярко накрашенная и одетая в элегантно сшитое на заказ канареечного цвета платье, миссис Гэмбл сидела в странной позе, потому что, пока ее французская горничная занималась маникюром правой руки, левой она ласкала своего игрушечного померанского шпица Фокси VIII, слушая, как компаньонка читает ей вслух «Раймонда» сэра Оливера Лоджа. Стоило Юстасу войти, как Фокси VIII спрыгнул с ее колена, бросился сначала к нему, а потом начал пятиться назад, заливаясь злобным лаем. – Фокси! – прикрикнула на него миссис Гэмбл тоном почти таким же хрипловато-визгливым, как лай померанской собачонки. – Фокси! – Наш маленький волкодав! – добродушно сказал Юстас, а потом, повернувшись к чтице, которая вынуждена была остановиться на середине фразы, добавил: – Прошу вас, не позволяйте мне прерывать себя, миссис Твейл. Вероника Твейл подняла безупречной формы овал своего лица и посмотрела на него со спокойной проницательностью. – Однако какое же удовольствие, – сказала она, – вернуться из мира всех этих призрачных теней и снова увидеть немного настоящей плоти! Последнее слово она намеренно растянула, чтобы «пло-оть» успела обрасти нужным количеством мяса в соответствии со своим значением. До чего же похожа на мадонну Энгра, отметил про себя Юстас, подмигнув ей. Мягкая и величавая, почти до воздушности легкая, она, тем не менее, выглядела сексуально… И быть может, чуть больше, чем требовали строгие пропорции. – Боюсь, что плоти даже многовато. Усмехнувшись, он похлопал по выпуклости своего жемчужно-серого жилета. – И как себя чувствует сегодня утром наша Королева-мать? – спросил он, подходя к креслу миссис Гэмбл. – Как вижу, точит свои коготки. Старуха ответила тонким надтреснутым смехом. Она гордилась своей репутацией женщины бездумно прямодушной и изощренно злой в остроумии. – Ты – плут, Юстас, – сказала она, и визгливый старческий голос прозвучал с теми колючими и властными интонациями, которые делают речь столь многих богатых аристократок преклонных лет в чем-то пародийно похожей на команды армейских сержантов. – И что это за разговоры о плоти? – спросила она, переводя невидящий, но инквизиторский взгляд с того места, где должен был стоять Юстас, предположительно в сторону кресла миссис Твейл. – Ты снова набрал вес, Юстас? – Должен признать, – ответил он, – что в стройности сильно вам уступаю, – и с улыбкой посмотрел сверху вниз на слепую и высохшую мумию, сидевшую перед ним. – Где ты? – Миссис Гэмбл оставила одну руку в распоряжении маникюрши, а второй стала ощупывать воздух, пока не поймала полу его пиджака, а от нее пробежала пальцами по жемчужно-серому пузырю над брюками. – Бог ты мой! – воскликнула она. – А я и понятия не имела! Ты просто толстяк, Юстас, настоящий толстяк! Ее тонкий голосок снова приобрел комичные сержантские интонации. – Нэд тоже был тучным мужчиной, – продолжала она, явно мысленно сравнивая живот у себя под рукой с воспоминанием о брюхе покойного мужа. – Потому он и ушел от нас таким молодым. Всего в шестьдесят четыре. Ни один толстяк еще не дотягивал до семидесяти. Разговор принял оборот, который Юстасу никак не мог доставить удовольствия. И он решил через шутку перевести беседу на более приятную тему. – Зато вы в превосходной форме, – весело сказал он. – Но скажите, что происходит с толстяками, когда они умирают? – Они не умирают, – сказала миссис Гэмбл. – Они покидают этот мир. – Хорошо, что происходит, когда они нас покидают? – поправился он, интонационно поставив последние слова в кавычки. – В ином мире они остаются такими же тучными? Мне бы хотелось, чтобы вы задали этот вопрос во время следующего сеанса. – Ты что-то стал излишне фриволен, – сурово одернула его Королева-мать. Юстас повернулся к миссис Твейл: – Так вам удалось наконец отыскать добрую ведьму? – К сожалению, большинство из них говорят только по-итальянски, – ответила она. – Но зато леди Уорплесден указала нам на одну англичанку, которая, по ее словам, очень даже неплохо справляется со своими обязанностями. – Я бы предпочла сильного, говорящего медиума, – сказала миссис Гэмбл, – но в путешествии приходится довольствоваться тем, кого посылает судьба. Французская горничная беззвучно поднялась, перенесла свой стульчик и взялась за другую руку миссис Гэмбл, сняв ее с оранжевой шерстки Фокси и принявшись полировать ногти. – Этот твой юный племянник приезжает сегодня, не так ли? – Да, вечером, – ответил Юстас. – Мы можем несколько припоздниться к ужину. – Мне нравятся мальчики, – изрекла Королева-мать. – То есть, конечно, в том случае, если они хорошо воспитаны, а это такая редкость в наши дни. Кстати, Вероника, это напомнило мне о мистере де Вризе. – Он придет сегодня к чаю, – сказала миссис Твейл своим спокойным, размеренным голосом. – Де Вриз? – удивленно спросил Юстас. – Ты же познакомился с ним в Париже, – сказала Королева-мать. – На моем новогоднем приеме с коктейлями. – Ах вот как! – неопределенно отозвался Юстас. На том приеме он случайно встретил еще тысяч пять разных личностей. – Американец, – пояснила Королева-мать. – И я произвела на него большое впечатление. Ведь так, Вероника? – Это несомненно, – сказала миссис Твейл. – Постоянно приезжал навещать меня этой зимой. Постоянно. А сейчас он как раз во Флоренции. – При деньгах? Миссис Гэмбл кивнула. – Производство готовых завтраков, – сказала она. – Но на самом деле его интересует наука и все такое прочее. Но, как я люблю повторять ему, с фактами не поспоришь, что бы ни думал ваш мистер Эйнштейн. – И не только Эйнштейн, – сказал Юстас с улыбкой, – но еще и мистер Платон, мистер Будда, мистер Франциск Ассизский. Странно хрюкающий, хотя едва слышный звук заставил его повернуть голову. Почти беззвучно миссис Твейл смеялась. – Разве я сказал что-то смешное? – спросил он. На бледный овал лица вернулось обычное выражение полнейшей серьезности. – Я вспомнила нашу с покойным мужем глупую шутку, которая, тем не менее, нас очень веселила в свое время. – Про мистера Франциска Ассизского? Секунду или две она смотрела на него, прежде чем решилась: – Франциск, а с сиськами. Юстасу хотелось подробнее расспросить ее о муже, но, вспомнив, что тот умер сравнительно недавно, тактично воздержался. – Если ты собираешься сегодня утром в город, – встряла миссис Гэмбл, – мне бы хотелось, чтобы ты взял с собой Веронику. – Буду только рад. – Ей нужно кое-что купить для меня, – продолжала старая леди. Юстас повернулся к миссис Твейл: – Тогда давайте и пообедаем вместе в «Беттиз». Но Королева-мать сама отвергла это предложение. – Нет, Юстас, мне нужно, чтобы она сразу же вернулась. Пусть возьмет такси. Он бросил обеспокоенный взгляд на миссис Твейл, чтобы понять, как она восприняла подобный приказ. Но на спокойном лике мадонны Энгра не отразилось никаких эмоций. – Да, я возьму такси, – повторила она ясным и ровным голосом. – Хорошо, миссис Гэмбл. Через полчаса в неброском, но элегантном, сшитом на заказ черном платье Вероника Твейл вышла на освещенный солнцем двор. У подножия парадной лестницы стояла «Изотта» – огромная темно-синяя и явно очень дорогая машина. Но Пол де Вриз, подумала она, садясь внутрь, по меньшей мере не беднее мистера Барнака. – Надеюсь, вы не будете возражать? – спросил Юстас, державший в руке уже вторую за день сигару. Она подняла на него глаза, улыбнулась, не размыкая сомкнутых губ, и покачала головой; потом снова уперлась взглядом в свои обтянутые перчатками руки, свободно лежавшие между коленей. Машина медленно покатилась по дорожке среди кипарисов, которая за воротами переходила в крутое и извилистое шоссе. – Из всех образцов в моей коллекции, – сказал Юстас, нарушая затянувшееся молчание, – Королева-мать представляется мне, вероятно, наиболее примечательным. Окаменевший скорпион из палеозойской эры почти в прекрасной сохранности. Миссис Твейл улыбнулась, не отрывая взгляда от своих рук. – Я не разбираюсь в геологии, – сказала она. – Но, между прочим, упомянутая окаменелость – мой работодатель. – Это-то и удивляет меня больше всего. Она вопросительно покосилась на него: – Вы хотите сказать, что я должна держаться с ней как компаньонка? Последнее слово – и это не укрылось от внимания Юстаса – было произнесено с легким нажимом, чтобы придать ему истинное значение, которое вкладывали в него сестры Бронте. – Вот именно. Теперь миссис Твейл окинула его открытым взглядом, оценивая чуть сдвинутую набекрень шляпу, превосходно сидевший жемчужно-серый костюм, галстук фирмы «Сулка», бутон розы в петлице.