Дав двум солдатам приказ опознаться, выпустил их, ещё два на охрану встали у машины. А мы же занялись обедом. Время три часа дня, есть хотелось, так что из ранца, где сухпайки были и другие припасы, стал доставать, и вскоре стол был готов. Поели, но костёр не разводили. И так неплохо получилось. Умеют американцы своих снабжать. Отдав свою шоколадку невесте, та сластёной оказалась, хотя зубки белые и ровные, и убрав то, что осталось, стал ждать вместе со всеми. Как диверсанты будут опознаваться будучи в форме южан, я не знаю, но, видимо, какие-то опознавательные знаки были. Лейтенант тревожился, ожидая, но не так и сильно, как должен был, а вскоре раздался условный свист, и к нам вышли вернувшиеся переговорщики и отделение солдат в форме северян. Кто внутрь, кто наверх брони, и мы покатили дальше. Сидевший рядом со мной сержант, косясь взглядом на мою невесту, она его тоже сразила, пояснял, как ехать, где тропы без мин. Дальше солдат высадили, нам дали сопровождающего, плюс ещё один на мотоцикле перед нами ехал, это единственный транспорт на посту, и так добрались до реки. Тут военная часть стояла. Броню забрали, я собрал вещи, и с невестой, сопровождая её, прошёл на борт речного судёнышка, и мы куда-то поплыли. А вечером, когда высадились, нас забрал вертолёт и с дозаправкой в пути доставил в Ханой. Я отказался селить свою невесту непонятно где и оплатил два номера друг рядом с другом в лучшей гостинице города. Куда лейтенант делся, я не видел. Но двое солдат в форме северо-вьетнамской армии с нами постоянно были. Невесте я сообщил, что при себе НЗ имею, пять тысяч долларов и почти миллион донгов, будет её во что приодеть. Купим. * * * Проснувшись, я потянулся и приобнял жену, нежно стиснув её восхитительную грудь. Женаты мы уже две недели, но пока наслаждаемся друг другом, проживая в той же гостинице, только номер другой сняли, для супружеской пары. А прибыли мы в Ханой восемнадцать дней назад, дела тут мигом закрутились, мы едва успели купить свадебный наряд, как нас тут же на третий день и поженили. Народу немало было, всё в прессе освещалось. Отдельным пунктом, что я успел сделать, так это с контрразведкой пообщался и большей частью честно всё описал, только вертолёта не касался, хотя и требовали его сдать, и денег. Остальное описал. Потом с журналистами, и после нашего с ними общения и появились такие вот статьи. Утром было моё награждение в здании Правительства, невеста была, народу немало, представителей партии, журналистов. Меня наградили за вклад в оборону страны званием Героя Народных Вооружённых Сил, прикрепив к пиджаку Золотую Звезду. Высшую награду за боевые действия в стране. А в обед уже прошла свадебная церемония. Кстати, наместник тоже был, я успел отправить приглашение, и на награждении, и на свадьбе тот мелькал. Обидится, если не приглашу, а он человек нужный. Он же при встрече подтвердил мою личность, всё же были некоторые сомнения у северян, но теперь они пропали. В этой реинкарнации наша субмарина потопила два авианосца и повредила третий. Только в этот раз его недобуксировали, утонул в пути, так что, считай, три цели поражены. Мелочь, что попала под торпеды, я не считал, там ещё несколько противолодочных кораблей затонуло. А вот ракетный крейсер в этот раз избежал попадания. Было чему флоту гордиться, и те гордились, другие страны в шоке – авианосцы можно утопить? Ну и мы с наместником, как сопричастные, гордились свершениями подводников. Дальше нас особо не беспокоили, у нас медовый месяц. Надо сказать, он действительно медовый, потому как наши отношения всего за две недели перешли в такую стадию, что мы оба поняли, что нашли друг друга. То есть мы половинки одного целого. Да и я взял весь свой опыт и показал Май, что такое настоящий мужчина, и до сих пор показываю, каждую ночь, каждый день. А та мужчин не знала и от яркости впечатлений была немного не в себе. Однако ничего, постепенно привыкала. Вот и сегодня утром начали в постели и завершили в ванной. Оставив жену там отдыхать, я вышел в комнату и, надев бельё, начал натягивать штаны, мы спланировали посетить ресторанчик внизу на завтрак, когда раздался стук в дверь. С удивлением нахмурившись, я быстро застегнул брюки и, накинув рубаху, та свободно свисала не застёгнутая, подошёл к двери, спросив: – Кто там? – Прислуга. Завтрак в номер. – Минуточку, я не одет. Хотя бы халат накину. Мягко ступая, чтобы пол не трясся от бега, с этим в номере проблемы, мы уже так раскачивали, на что жильцы снизу возмущались, и, подбежав к одежде Май, подхватил пистолет с тумбочки, быстро вошёл в ванную комнату и сказал: – Одевайся, похоже, у нас неприятности. Жена у меня умница, молча кивнула и, встав, не общая внимания, что я смотрю, пена стекала по её совершенным формам, стала быстро одеваться, даже не вытираясь полотенцем. Помнила, промедление смерти подобно. Я же, проверив оружие и приведя его к бою, сунул оба запасных магазина в карманы брюк. Вещи мои походные в шкафу были, забрал и вещмешок со скаткой одеяла, и котомку, после чего, подойдя к окну, открыл его. Знал, что не выпрыгнуть, третий этаж, но рядом была водосточная труба. Наш номер угловой. Документы мои, паспорт, а мне его выдали, наградные, сама награда тоже при мне – в общем, собрался, вещи жены не забыл. У неё неплохой саквояж был. Тут снова стук в дверь раздался, и из ванной вышла одетая Май, обувь только осталась, как и у меня. – Минуточку. Не могу халат найти, – сразу отозвался я. Быстро подбежав к двери, я забрал нашу обувь, возвращаясь, как в районе замка двери под негромкие хлопки появились отверстия, что брызгали щепкой. То, что там не наша прислуга, я знал, у нас свой слуга был, закреплённый за нами, мы только с ним работали, и он в курсе, что завтрак сегодня приносить не нужно, как обычно это было, мы сегодня завтракаем внизу, а днём у нас прогулка по реке под парусом. Если его взяли, то явно ничего не сказал, раз неизвестные так напористо и прямолинейно действуют. Могли и на реке подстеречь и перехватить. В ответ на выстрелы противника, а использовано бесшумное оружие, я стал стрелять сквозь дверь из своего кольта, две пули в дверь, остальные по бокам от неё и на уровне пола. Так все восемь патронов и выпустил. Тут строения лёгкие, зим не бывает, только дождливые сезоны, поэтому мощные пули пистолета пробивали стены. Судя по стонам и падению, кого-то задел. – Держись за меня, – велел я жене, перезаряжая оружие. Сбросив вещи вниз, жена повисла у меня на спине, я дотянулся до водосточной трубы и, быстро перебирая руками и ногами, спустился вниз. Там выдернул кольца из двух гранат и закинул их в открытые окна нашего номера, после чего мы схватили вещи и бросились прочь, под разрывы гранат затерявшись в толпе. Я спешил на рынок, купим крестьянской одежды, так нас никто не опознает, и уходим из Ханоя. Жаль, до моего вертолёта почти тысяча километров, а то сразу бы улетели к китайцам. Я за жену беспокоился и хотел перевезти её в безопасное место. Надо сказать, появление этой группы, а там за дверью точно больше одного человека было, вызвало у меня противоречивые чувства. В том, что всё это происходит без одобрения правительства Севера, я сомневался. Май под охраной была, наблюдение постоянное, и мимо него этой группе было не проскочить. Да, я был уверен, что северяне решили сделать Май жертвой нападения южан. Не знаю, что они спланировали, убить или покалечить, но я жену в обиду не дам. Поэтому работал с полной отдачей, не ранить или отбиться, а остановить и уничтожить противника. Как я и думал, уходя прочь от гостиницы, за нами поспешили несколько мужчин в гражданской одежде и форме солдат и офицеров северян. Двух я снял точными выстрелами, народ и так разбегался, а тут совсем в разные стороны рванул. К нам спешил военный патруль, но его перехватили двое преследователей, и там завязалась перестрелка. Ого, это по-настоящему или инсценировка и это всё актёры? Пока не до этого, поэтому, выкинув из седла мотоциклиста, тот мимо проезжал, велел Май садиться, вещи мы закинули в коляску и погнали дальше на транспорте. Вырвались, по нам стреляли, но я успел уйти за поворот. Дальше до рынка, где бросили транспорт, надеюсь, его вернут хозяину. Там приобрели в одной лавочке, торгующей одеждой, всё необходимое, мы представились братом и сестрой. Купили что нужно, сразу переоделись, в соседних рядах я пару мешков купил, куда убрал наш багаж. После этого я приобрёл велосипед, на нём и закрепил наши вещи, всё нести одному тяжело, а Май для этого не приспособлена. Она вообще нужна для семьи, детей рожать, воспитывать. Нежный цветок. После этого мы перебрались на окраину и на обочине на выезде из Ханоя, как раз в сторону южан, стали голосовать. Почти сразу остановилась машина, советский ЗИС-150, грузовик с крытым кузовом. В машине сидели советские военспецы, судя по отсутствию загара, только что прибыли во Вьетнам. Один на плохом вьетнамском спросил, в руках была книжица-разговорник, как проехать к одному городку, что был нам по пути, почти две трети можно проехать. Точнее, спрашивал не как проехать, а уточнял, правильно ли они едут. – Чего язык ломаете? Говорите по-русски, – сказал я. – О? – удивился офицер, что выглядывал из кабины. – По говору наш будешь? – Ага. Отец русский. Лётчиком был. Погиб. Мать у меня вьетнамка. Нам по пути, если с сестрой подбросите, покажу дорогу. Тут почти семьсот километров ехать нужно. – Мы знаем. У вас тут, как и у нас, не дороги, а направления. Садись, подбросим. Из кузова спрыгнули двое офицеров в форме северян, лётчики, и помогли поднять велосипед, даже не разгружали, я тоже помогал, мы сели и поехали. Сидели на левой лавке ближе к заднему борту, машина тентованная, но задний тент поднят, было видно хорошо восемь офицеров, что сидели на боковых лавках. – Чего смотришь? – спросил один из офицеров в звании майора. – Помню вас. – Виделись? – Ещё в Союзе, – кивнул я. – Вы Фёдор Палкин. Заместитель командира истребительного полка, мы когда в Крыму отдыхали, отец вас показывал. Говорил, вместе воевали. В сорок четвёртом полки рядом друг с другом стояли. Отец на «илах» летал. Штурмовиком был. – А кто он? – оживился Фёдор, остальные офицеры тоже внимательно прислушивались, любуясь моей женой. – Извините, я говорить не буду. Отец пострадал за то, чего не совершал. Его под следствие определили, но до суда он не дожил. Сердце. Я в стране, что подобное допустила, жить не хотел, поэтому и уехал на родину матери. – Понятно, – кивнул тот и, помолчав, поинтересовался: – А это твоя сестра? – Дальняя. И русского не знает. – А вообще как тут? – Летают, сбивают. Я дважды на русских лётчиков натыкался, что брели к нашим. Один раз майор Павлов был, штурмовик, а кто второй, не знаю, блондин, весёлый такой. Мы быстро расстались, не успели нормально познакомиться, Кириллом вроде звали. Недалеко пост северян был, вот я его туда и проводил. – Ясно. А что посоветуешь? Мы тут недавно, не знаем, откуда опасности ждать. Что можно есть, что не стоит. С водой как? – Для начала, к местным товарищам относитесь не как к друзьям, а как к союзникам. Их отношение к Советскому Союзу и вам как специалистам полностью потребительское. Они не дают ничего, но требуют от Союза помощи. Не просят, уже давно требуют. Вот и вам будут «давай-давай». Не обращайте на это внимания. Медикаменты от тропических болезней у местных можете не просить, не дадут, проще самим на рынке купить. Это обязательно, иначе начнутся проблемы с малярией и разными лихорадками. Воду местную не пить не вскипятив, только кипячёную и из надёжных источников. Если воду вы не знаете где брали, разбавляйте её. Желательно вином. Тут его можно купить. Пища разная есть, сильно перчённую или где специй много, не ешьте, быстро гастрит, а то и язву заработаете. В тропики старайтесь не лезть, но если уж попали… Кстати, мы как раз по лесу едем, как видите. Остановите машину, тут и по надобности посетим кустики, заодно я вам проведу небольшой урок, как нужно себя вести в сельве. Я тут уже два года, проводником работаю. Разбираюсь. – Где? – Сельва, или джунгли. Тропические леса. Это название из Южной Америки пришло. Постучали в заднюю стенку кабины, и машина начала останавливаться. Тут места безопасные, противника можно не ждать, поэтому и двигались не в сопровождении колонны, а одни. Полковник, что в кабине сидел, узнав, в чём дело, тоже отошёл. Я сводил Май на другую сторону, там мы сделали все свои дорожные дела, её я вернул в кузов, а сам повёл офицеров в лес. Только водитель с автоматом остался на охране. Глубоко не заходил, рубил дорогу мачете и показывал то или иное из растений. Названий смысла говорить нет, всё равно не запомнят, а вот для чего они, пусть запоминают. Показал водянистую лиану, из которой можно безопасно пить. Все попробовали воду из неё, выжимая. Чуть сладковата, кто-то сказал, на берёзовый сок похожа. Что-то я этого не заметил. В общем, неплохо провели время, полчаса нас не было. Май это время скучала в кузове. Мы сели и покатили дальше. Ехали с дозаправками, канистры в кузове были, на обед встали, мы с Май готовые блюда купили на рынке, полный котелок китайских пельменей, положили на общий стол и все вместе на живописном берегу реки вот так пообедали. А потом катили до самого вечера, пока не встали. Тут собиралась целая колонна техники с обеих сторон берега. – В чём дело? – высунувшись наружу, спросил Фёдор. – Мост ночью разбомбили, – донёсся ответ полковника. – Говорят, два дня ремонтировать будут. Перепрыгнув через борт, я осмотрелся. Места знакомые, Ван с учителем тут бывал. Поэтому, припомнив некоторое подробности их контрабандной жизни, что они доставляли, я сказал: – Раз моста нет, объедем. Тут брод недалеко. – А мы проедем? – спросил водитель. – Думаю, да. Там дно из гальки. Полметра глубины. – Проедем, – согласился водитель. – Тут проблема не в том, как речку проехать, а как до брода добраться. Там дороги нет, тропа контрабандистов. В основном кустарник и папоротник. Думаю, проедем. Пока мы общались у борта нашей машины, подошли полковник с неизвестным майором, тот тоже одет в форму армии Северного Вьетнама, но из наших, русских. Они прислушивались к нам, а когда я закончил, полковник спросил: – Тропу точно помнишь? – Да. – Сколько времени потребуется на объезд? – Час. Это если на нашей машине ехать. Если что мощнее впереди послать, что дорогу проложит, то быстрее. С той стороны дальше на трассе деревня, там переночевать можно. – Нет, – покачал полковник головой. – Мы торопимся, а по поводу объезда… Добро. Едем. – А моя техника пройдёт? – спросил тот неизвестный майор, указывая на колонну боевой техники. – Зенитки, что ли? – прищурившись, рассматривал я разные машины. Похоже, тут одни вьетнамцы в расчётах, всего несколько советских офицеров, что их учат, и этот майор командир батареи. А вся техника и вооружение советское. – Да, пройдёте. Тот транспортёр гусеничный вперёд, остальные за ним. – Отлично. Тогда мы с вами. Пока колонна формировалось, перегоняли гусеничный транспортёр, я пообщался с Май, сводил ту в кустики, скажем так, и, попросив лётчиков за ней присмотреть, те со всей радостью, отправился к транспортёру. Там сел на броню, вьетнамец в шлеме танкиста советского образца, услышав, куда нужно рулить, стронул машину с места, и мы покатили, подминая кустарник и лопухи, местные папоротники. Кстати, тут на броне ещё пять солдат с автоматами сидели. Леса нормального тут не было, так, мелочь, поэтому добравшись до места, а это точно оно, почти сразу спустились в воду. Хотя водитель явно мандражировал, думал глубина. Но нет, переправились нормально, действительно по колено. Колонна автомобилей следовала за нами. На том берегу, также прокладывая полосу, добрались до трассы и, выехав на неё, встали. Я отправился к нашей машине. Кстати, в колонне не только зенитки были, но и других разных машин хватало. А с этой стороны удивились нашему появлению. Теперь машины погнали через брод, никто у моста стоять не хотел, хотя его активно восстанавливали. В общем, мы дальше поехали, зенитчики встали в деревне на ночёвку, а мы так до полуночи в дороге и были, пока не встали у дорожного указателя, дальше огни городка виднелись. Лётчики приехали, им сворачивать на аэродром, где их часть стоит, так что нас высадили и уехали, попрощавшись. Искренне, как могут только русские. А мы отошли подальше от дороги, я разбил лагерь, сделал лежанку, навес из тента, и вскоре мы уснули обнявшись. Хм, а так ночевать на дикой природе приятнее, когда девушка под боком. Утром, когда рассвело, я встал, Май тоже проснулась, но я велел ей досыпать. Умывшись в болотце, я привёл себя в порядок, развёл костёр и стал готовить завтрак. Не стоит думать, что я как прислуга, у нас вполне распределены обязанности. Май учили как хозяйку дома. Это когда у нас будет дом, то будет всем руководить, прислугой той же, организацией приёмов, воспитанием детей. То есть в доме хозяйка она будет, я добытчик. Разбудив жену, я отправил её принимать водные процедуры, выдав мыло и полотенце, после чего на тарелках всё разложил. Я варил лёгкий лапшичный суп с двумя видами мяса, курятиной и свининой. Также был чай и лепёшки, свежеиспеченные и намазанные мёдом. Поев, я слил суп в термос, купил на рынке трёхлитровый, это на обед. Лепёшки убрал, чай слил в две фляжки и, собравшись, я снова всё на велосипед загрузил, после этого мы направились дальше. До уничтоженной авиацией деревни, где я технику сбывал, километров сто, потом ещё тридцать, и будет передовая. Пересечём её, и там километров сто до вертолёта. В общем, двести километров преодолеть нужно, и почти всё по бездорожью. Май в курсе, но сказала, что выдержит. Тем более гнать я не собирался, доберёмся, с отдыхом в пути, но доберёмся. Пока шли, общались, я делился своими планами. При этом держа округу под контролем, чтобы ничего от моего внимания не ускользнуло. Май об Аргентине слышала, но и только. То, что та в Южной Америке. Мои планы относительно неё поддержала, если та мирная и спокойная страна, то она согласна там жить. Да и вообще, куда я, туда и она. Так и сказала. Пришлось целовать и успокаивать, а то в слёзы, не выдержала всё же, больше суток крепилась, а тут прорвало. Двигались мы к реке. Она тут в шести километрах была, там подозвали лодку, что спускалась вниз по течению, договорились, и лодочник нас со всеми вещами к вечеру доставил как раз к уничтоженной с воздуха деревне. Высадил за километр до неё. Скоро стемнеет, так что я увёл жену в сельву, там быстро организовал ночёвку, укрытие, и мы поужинали, готовить пришлось, всё, что осталось на обед, съели. А тут побольше приготовил и в термос убрал, на утро. За три дня мы не спеша добрались до моего тайника в пещере. Теперь мы на территории южан. Оказалось, передовая сдвинулась, причём это Юг захватил территории северян. Пусть километров на двадцать, вроде немного, а всё равно неприятно. Из-за этого всего столько времени и потратили, чтобы до убежища добраться. Я там винтовку М-14 к бою привёл, под рукой теперь. Следующие два дня Май в пещере находилась практически одна, та, конечно, трусиха, вон как радовалось, когда я появлялся, но деньги из остальных тайников я забрал. Дальше комплектовал груз, чтобы велосипед выдержал бы всё. Теперь даже Май придётся нести вещмешок, с припасами. У меня с вещами нашими, одеялом и тентом, деньги, оружие на велосипеде. И вот так мы двинули. Причём к тому месту, где спрятал канистру с бензином, стекло и запчасти к вертолёту. Всё равно по пути. Правда, как всё это унесу, если мы и так перегружены, уже непонятно. Всё же я не выдержал, мы и тридцати километров не прошли, как я решил завязывать. Как раз добрались до тайника с запчастями для вертолёта. Я нашёл поляну, место подходящее для посадки вертолёта, мы спрятали на опушке всё, включая велосипед, и налегке, на своих двоих, у меня только вещмешок со всем необходимым в дорогу, отправились дальше. Этот путь не сказать, что тяжёлый был, Май любовалась дикой природой сельвы, я охранял, свежую дичь добывал, но до стоянки вертолёта мы всё же дошли. Там уже дело техники, в прямом и переносном смысле. Я всё вернул на борт боевой транспортной машины, пулемёты, шлемы пилотов, всё оружие и форму. Сутки потребовались. Проверил, машина в порядке, двигатель я запускал, и потом следующим днём мы легли спать ближе к полудню, поэтому вечером встали отдохнувшими. Я запустил двигатель, Май села на место второго пилота, стараясь ничего не трогать, и, подняв «Хьюи» в воздух, мы полетели к поляне. Найти её ночью было трудно, но я, предвидя это, оставил на верхушке высокого дерева, что стояло на опушке, белую тряпицу, опознавательный знак. Облетели поляну, вроде тихо, сели, и я за десять минут всё перетаскал в салон вертолёта. Закрыл двери и, взлетев, направился к побережью. Там на очень низкой высоте перелёт до китайского острова, я это уже совершал однажды на гидросамолёте, и вот он берег. Добрались. И, ревя мотором, отлетев в глубь острова на шесть километров, я совершил посадку на небольшом запасном аэродроме. Дальше началась рутина, прикатил поспешно на велосипеде тот самый аэродромный техник-китаец, получил сразу на руки две тысячи долларов, резко подобрел и озаботился сделать так, чтобы о нас узнали не сразу, и лучше, когда мы уже покинем остров. Именно он помог купить морской контейнер, что доставил тягач на трейлере из порта, мы вдвоём разобрали вертолёт, он мне заменил одно стекло, второе, к сожалению, всё так же с пулевым отверстием в круге трещин, и погрузили в контейнер. Контейнер морем отправился в Гонконг, а мы туда на борту «Дугласа». Да, тот самый, и пилоты те же. А деньги с нами летели. В Гонконге прожили месяц, тут и контейнер ждали, и подходящее судно, свой статус не афишировали, а когда мексиканское судно покидало порт, то мы были на его борту. Нас ждала мирная жизнь. Хм, чем бы заняться и чему бы поучиться? Может, инженером стать? Не бизнесменом точно, вообще не люблю таких, что деньги из воздуха способны делать, мошенники по сути, я всегда был промышленником. Производство, вот на это я был готов тратить деньги. Хотя это тоже относится краем к бизнесу. Ведь промышленники зарабатывают на своих товарах. У меня ранчо были, заводы свои, думаю, и тут буду их покупать, модернизировать производства и запускать. Этим мне нравится заниматься, столько новых рабочих мест давать людям. Обустроимся в Аргентине и посетим Париж, я Май обещал, навестим её родителей. * * * Очнувшись, я не обнаружил груд тел над собой. В чём дело? Я точно умер в своём доме на берегу залива Буэнос-Айрес. Май ещё держала мою руку. И ведь пережила, а мы спорили, кто до столетнего рубежа доживёт. Оба дожили, но я умер в сто два года, а сколько она протянет, даже не предположу. На удивление крепкая и долгоживущая старушка. Правда, постоянно мне говорила, пока я жив, и она живёт. Май была для меня всю жизнь той самой половинкой. Раньше я много раз был женат, но Май одна, с кем я и тысячу лет готов был прожить. И знал, что проживу, реинкарнация поможет. Однако я очнулся, но тел надо мной нет, это и озадачивало, и даже пугало. Что, у меня снова новое тело? Не хочу, верните меня в Вана!