Что меня разбудило — не знаю. Только проснулся я с ясным пониманием, что в доме чужие. Во многих языках «чужой» и «враг» обозначает одно и то же слово. Для меня совершенно однозначно эти два слова синонимы. Иначе и быть не может — для человека в бегах. Прислушался — никаких звуков, никакого движения, но точно знаю — в доме кроме Юры и меня еще кто-то есть. И тогда я медленно, осторожно спустил ноги с кровати, стараясь, чтобы не заскрипела и не брякнула старая панцирная сетка, взял в руки «марголин», лежавший со снятым предохранителем и досланным в ствол патроном, и стал ждать, когда эти люди (или один человек?) появятся в комнате. Он двигался так тихо, так медленно и плавно, что когда свет из щели в занавеске упал на его фигуру, то она показалась каким-то нереальным сгустком тьмы, вдруг материализовавшимся у меня в комнате. Звучит, наверное, пафосно, но на самом деле было именно так — ни звука, ни шороха, темнота…и вот в лунном свете темный силуэт. Я всегда попадаю туда, куда целюсь. Ну — талант такой у меня. А с легкой руки Сазонова натренировался так, что могу стрелять из любого положения, из любого стрелкового оружия, и мне не надо выцеливать «мишень». Достаточно указать на нее пальцем-стволом, и… Бах! Готово! Он был правшой — пистолет с глушителем в правой руке, и потому я выстрелил именно в правый плечевой сустав. «Марголин» кашлянул — так негромко, как если бы чихнул младенец. Мягкая свинцовая пуля, которую невозможно идентифицировать после попадания в кость, вонзилась в плечо убийцы и мгновенно «отсушила» руку, заставив пальцы разжаться и выпустить пистолет. Вторая пуля — в левое колено. Почему не в правое? А потому что когда «клиент» будет падать (а он обязательно будет падать после того, как ему раздробили коленную чашечку!), он теперь упадет влево, а не вправо, куда отлетел его пистолет. Мелочь, но вот от таких мелочей может зависеть и вся жизнь. «Клиент» упал тяжело, так, что стул подпрыгнул. Второй этаж, тут пол не бетонный, доски. И тут же в дверях появился следующий экземпляр, клон первого, и сходу начал палить. И что интересно — этот пистолет не был с глушителем, а звук — тише, чем хлопок пневматической винтовки. Только затвор клацал довольно-таки звонко, от этого звука никуда не деться. Если бы я после того, как свалил первого не шагнул к стене, и не встал с пистолетом наготове — скорее всего он бы меня завалил. Но я знаю, что обычно такие спецы работают парами — мне Сазонов рассказывал. Ликвидаторы — заходит вначале один, его возможно что и валят, а потом идет основной — когда жертва расслабилась и потеряла бдительность. В одиночку работают только ликвидаторы экстра-класса, такие как я и Сазонов. Хорошо, что ко мне прислали не такого как мы с ним — иначе бы мне конец пришел. Наверное. Он дважды выстрелил туда, где я должен был находиться — а именно, по кровати. А когда моя пуля пробила ему висок — свалился назад, мешком, разбросав в стороны согнутые в коленях дергающиеся ноги. Все произошло быстро, очень быстро. Время я не засекал, но с того момента, как в комнату вошел первый ликвидатор, и до выстрела в голову второму, прошло максимум секунды три, ну может чуть больше. Первый еще не успел отойти от шока, потому не успел закричать и предупредить, но скорее всего, у него сработала установка на молчание — есть приказ не шуметь, значит, молчи! Я не стал подходить к раненому. Прямо от двери всадил ему пулю и в левое плечо. Мало ли…вдруг он обоеручный боец? Подойдешь, а он тебе нож в живот воткнет! Или стрельнет из второго ствола, спрятанного между ягодицами! Нет уж, паранойя — наш закон! Теперь можно и подойти. Но только так, чтобы не пнул здоровой ногой. Вдруг он такой зверь, что и одной ногой меня победит?! Да, да — я же сказал, параноик! — Сколько вас? — спрашиваю тихо, одновременно стаскивая балаклаву с головы убийцы — Только двое, или еще есть? Молчит. Глаза таращит из темноты, и молчит. Кстати — упорный парень! Другой на его месте вопил бы, как разбойник в пыточной Малюты Скуратова! — Послушай, парень — начинаю задушевный разговор — Ты пришел меня убить. Я тебе обещаю, что убью тебя быстро, и ты не будешь мучиться. Но это только если ответишь на мои вопросы. А если не ответишь — начну ковыряться у тебя в ранах и начну с твоего колена. Оно тебе надо? — Да пошел ты…козел! — парень (я его не знаю, никогда не видел) вдруг дергается, хрипит, изо рта лезет белая пена. Пена пахнет косточками от абрикосов, и я понимаю, что проиграл. Нет, не вообще проиграл — сейчас проиграл. Допросить гада не смогу. Хотя скорее всего он и не знал того, что мне было нужно. Чертов трус! Сбежал. А вообще круто — оказывается, у него где-то там был цианид. Смог бы я так сделать, на его месте? Наверное, да — когда знаешь, что тебя будут пытать, и только потом убьют — лучше умереть сразу. Подхватываю пистолет второго. Как и предполагалось — это ПСС. То есть — «пистолет самозарядный специальный». Применяется спецслужбами России. Может и не только России — но я этого не знаю. Магазин у него шестизарядный, и если предположить, что один патрон был заранее дослан в патронник, то сейчас должно остаться пять патронов. Вообще-то некогда я рассматривал возможность и необходимость приобретения такого пистолета, но после здравого размышления от него отказался. Во-первых, дорого. Все такие штуки на строжайшем учете, а значит — стоят больших денег, и после каждой акции, когда сбрасываешь оружие, не хочется терять кругленькую сумму. Во-вторых — обычно я использовал винтовку, или что-нибудь еще, например — нож. В левую руку ПСС, в правую «марголин», и вперед, на кухню! Надо же узнать — жив мой «напарник», или нет. Скорее всего у него в башке уже должна быть просверлена дырка калибра 7.62. Или 9 миллиметров. Возможно, как раз звук выстрела меня и вырвал из объятий Морфея. Как ни странно — Юра был жив. Он спокойно и тихо спал, сопя носом и улыбаясь во сне. И первое, что я подумал: «Дуракам везет!». Почему они его не грохнули — я не знаю. Может, сочли неопасным, а может, решили допросить, и только потом грохнуть. — Подъем! Нас ждут великие дела! — безрадостно сообщил я, легонько пнув торчащую с дивана Юрину ногу. — А?! Что?! Где?! — Юру как пружиной подбросило. Спросонок он никак не мог ничего понять, щурился на лампочку, висящую под потолком в простеньком абажуре (я включил свет), почесывал коленку и хлопал ресницами. Рассмотрев, что держу в руке, вдруг вообразил, что я хочу его убить: — Что?! Не надо меня убивать! Я никому ничего не скажу! Никому! Даже под пытками не скажу! — Идиот… — вздохнул я — Одевайся. Нам сейчас нужно будет прибраться. Не дожидаясь того, что мне ответит этот гений мысли, развернулся и пошел к себе в комнату, не забыв прихватить отложенный на время ПСС. Включив свет и у себя в комнате, начал осмотр тел. Как и следовало ожидать, при них не было никаких документов. И ничто не указывало на принадлежность ночных визитеров к неким специальным службам. «…ни волочащийся за ним парашют, ни буденовка, ни наградной маузер с медной табличкой: «От товарищей из Реввоенсовета» — на это не указывали. Просто люди, которые пришли ко мне в гости и вдруг решили меня убить. Нашел запасной магазин к ПСС — полный магазин, и это обрадовало. Хорошая машинка этот ПСС, с удовольствием использую его в своих делах. Каких делах? Да всяких делах. Таких, где понадобится ПСС — компактный, мощный и практически бесшумный. Вот патроны к нему добыть — проблема. Они же не обычные. Черта с два ты их купишь, как патроны к «макарову» или «ТТ» К «макарову» — тоже нашел магазин, набитый патронами. Еще — два ножа. Не какие-то там особые ножи, просто финки. Настоящие, финские финки. Они были аккуратно прикреплены к предплечьям «клиентов», и я искренне порадовался, что не стал так опрометчиво подходить поближе к раненому убийце. Точно мог получить что-то вроде сэппуку. Кишки бы мне он выпустил наружу — легко и приятно (для него). Больше ничего не нашел — если не считать ключей от автомобиля «Тойота», что меня несказанно обрадовало. Ведь с дачи-то нужно уходить! А как уходить, если у тебя «колес» нет? Такси вызывать? И тащиться ночью по переулкам с десятикилограммовым дипломатом? И с несколькими пистолетами. И с запасом патронов. И с ножами НР. Нет уж — трофей, так трофей! Эх, жаль, что не удалось отсидеться подольше! Раскрыли мою берлогу. А вот как именно раскрыли — это надо будет обдумать… — Это что, ты их убил?! Голос Юры был не то что удивленным, он просто стоял с отпавшей челюстью и вытаращенными глазами, и не мог сказал ничего членораздельного — кроме уже сказанного. Ситуация не располагала к юмору, но мне вдруг стало смешно, и я чуть не фыркнул: — Нет! Они вошли и самоубились! Застрелились! — Зачем застрелились? Я посмотрел в глаза Юры, и понял — он впал во что-то вроде истерики и не воспринимает ни малейшей логики. Так-то и понятно — вот сидел себе, сидел в камере, нюхал грязные носки соседей, и вдруг…закрутилось, завертелось в кровавом вихре! И что делать — непонятно. Тащит тебя, несет, а ты как соринка на ветру, влекомая могучим ураганом! Отвратительное ощущение. Кстати — мне очень даже знакомое состояние. Только Юра летит просто так, без какой-либо возможности изменить положение дел, а я лечу на дельтоплане и пытаюсь вылететь из грозового фронта. Разница есть, да. Но по большому счету не очень-то и великая. И его, и меня может просто размазать по земле — если мы не предпримем какие-то меры. Какие именно — это другой вопрос. Бац! Голова Юры мотнулась, и он обиженно захлопал ресницами: — За что?! — Очнись, Юра! Нельзя впадать в прострацию! К нам в дом забрались убийцы, и мне пришлось их уничтожить! И нам сейчас нужно делать дела, а не сидеть, уставившись в пространство! Соображай быстрее, Юра! — Что я должен делать? Голос почти нормальный, хотя и слегка дрожит. Слава богу, вроде отошел! Истерика, однако. Была. — Сейчас идем вниз, находим лопаты и копаем яму. — Зачем?! — Затем, что покидаем туда трупы. Мне не нужно, чтобы они провоняли весь дом! — А потом? — А потом мы отсюда уедем. — На чем? — На голубом вертолете, черт подери! Хватит болтать! За дело! Сунул в карман штанов ПСС, рывком поднял Юру, уцепившись за его руку (он чуть не упал, когда я его толкнул к двери). «Марголин» оставил в кухне. Уж больно он громоздкий с этим набалдашником-глушителем. Лопаты нашлись под навесом, вполне приличные штыковые лопаты. Отошли за дачу и начали копать посреди лужайки, благо что земля мягкая, недавно дождь прошел (похоже, что вчера), так что копать было легко. Наметил размеры ямы, воткнул свою лопату в землю и приказал: — Копай. Я сейчас приду. — Куда ты? — голос испуганный, дрожит, слышно даже сквозь пыхтенье. Похоже что ослабел парнишка в СИЗО, пыхтит, как паровоз, потом обливается. Чуть-чуть покопал, и вот уже кажется, будто пробежал дистанцию в три километра. — Осмотрюсь вокруг. Вдруг у этих типов друзья были? Вот так копаешь, копаешь, а тебе по башке — тюк! И в эту же яму. А я не хочу чтобы нас с тобой похоронили в одной и той же яме. Я отдельную хочу. Ответа слушать не стал. Повернулся, пошел вдоль дома по направлению к калитке. Идти было легко — видно, хоть иголки собирай. Луна вылезла из-за облаков и светила, как огромный красный прожектор. Именно красный — потому что была сегодняшняя луна огромной и с красноватым оттенком, будто забрызганная каплями крови. Я знаю, что существует такое явление, как «красная луна». Что-то такое с прохождением лучей через атмосферу, ну и все такое прочее. Только почему-то все происходящее мне показалось символичным. Кровь под красной луной. Где искать машину ликвидаторов я не знал. Примерно прикинул, где она могла бы стоять — если бы подъехал я — и пошел в ту сторону, время от времени нажимая на кнопку автомобильной сигнализации и прислушиваясь к ночной тишине. Было тихо. Ни ветерка, ни шума деревьев, ни птичьих голосов — глубокая ночь, спят все, кроме ночных птиц. Но и те пока что успокоились и не нарушают покоя спящих. Все отдыхают — кроме убийц, и их жертв. Сигнализация сработала, когда я отошел от дачи примерно на полкилометра, в посадках, в двухстах метрах от основной трассы. Эти многоумные загнали машину между рядами деревьев, и дальше пошли пешком. В принципе, скорее всего я бы сделал так же. Вот только никогда бы не поехал «исполнять» на громадном крузаке-80, черном, как ночь, отполированном до блеска так, что в бок джипа можно было бы смотреться, как в зеркало. И ко всему прочему — московские номера! Сделано все, чтобы увидевший эту «кибитку» уже не смог забыть, какую иномарку и где именно ее заметил. Сазонов рассказывал, как пример идиотского приказа начальства: когда в СССР состоялась Олимпиада-80, всем агентам КГБ были выданы совершенно одинаковые серые костюмы производства ГДР. Их так, гэбэшников, и отличали — по одежке. Пока кто-то поумнее все-таки не распорядился, чтобы сотрудники занимались работой в своей обычной повседневной одежде. Но успели насмешить весь белый свет. Вот и тут — вроде бы все в порядке, взяли лучших ликвидаторов (из тех, что еще были под рукой), но…джип! Нет бы взять местную таратайку, типа какой-нибудь «семерки» или «восьмерки». Но — вот так. К машине сразу не пошел. Залег в кустах не очень далеко от крузака, и стал наблюдать за обстановкой вокруг него. И вот, буквально через пять минут — есть! Третий! Видимо, водитель. Он был не в машине — прятался в посадках, и выдал этого идиота запах табачного дыма. Я не курю, и совсем не пью, так что запах табачного дыма и алкоголя чую за десяток метров, как собака. А тут — порыв ветра коснулся моего лица, и нос сразу учуял запах табачного дыма, впитавшегося в одежду. Видимо не так давно человек хорошенько накурился, и теперь источал мерзкий запах, как завзятая пепельница. Рядом. Совсем рядом. Метрах в пяти. Если что — не только покойные ликвидаторы умеют ходить бесшумно. Вернее — умели. Я тоже не лыком шит, как говорили наши уважаемые предки. А еще — слух у меня, как у кошки. Так. Ну и что делать? Попробовать взять его в плен? Допросить, а потом ликвидировать? И нарваться на пулю? Подойти вплотную без шума я не смогу — он засел под деревом, обязательно хрустнет ветка. Сейчас совсем тихо, ветер как нарочно стих, так что… Кстати — вряд ли это водитель. Ключи-то были у другого боевика! Хотя все может быть — может нарочно забрали ключи с собой, чтобы у этого типчика не было поползновений свалить на джипе куда подальше, когда начнется заваруха. А может быть и еще интереснее — посчитали, что я завалю тех двоих, пойду к джипу, найдя ключи от машины, вот тут-то меня и встретит засада. А что, интересная версия! И очень даже реальная. Тихий шорох сзади. Даже не шорох, не звук, а ощущение того, будто кто-то на тебя смотрит. Дыхание. Мгновенно поворачиваюсь и выпускаю по темному силуэту две пули из ПСС. Двойной лязг затвора, тут же поворот и две пули в того, что лежал под деревом! Именно «лежал», потому что он уже не лежит, а взлетел с места, как подброшенный пружиной. Едва успел. Спасло то, что я не стою на месте, я постоянно перемещаюсь. Как там это называли в книжке Богомолова «Момент истины»? Качание маятника? Ну вот я и качаю маятник. Не стою на месте, перемещаюсь, и при всем этом стреляю навскидку, и замечу — точно стреляю! Без промаха! Подошел к тому, кого я убил первым. Мужик, как мужик. Лет тридцать, тридцать пять. Видно, что тренированный, крепкий, хотя и не массивный. Нет могучих плеч тяжелоатлета, нет мяса «качка». Худощавый, можно сказать — худой. Как и я. Только я гораздо выше ростом. Эти, что сегодня пришли по мою душу, все примерно под сто восемьдесят ростом. Сто семьдесят семь — сто восемьдесят, примерно так.