– И я, – кивнула Клаудия. Овчарки рядом с ними завиляли хвостами, подтверждая слова своих спутников. – И мы это знаем. – Мари положила руку на плечо Клаудии. – Но, когда в нашей Стае кто-то ранен, остальные помогают ему – и в этом наша сила. – Она замолчала: в голову ей вдруг пришла одна мысль. – Впрочем, кое-что вы действительно можете сделать. – Что угодно! – сказал Уилкс. – Вы уже знаете, что Фортина выбрала Джексома в спутники. – Конечно! Я уже говорил Нику, что слыхал о таком, чтобы пес оставил своего спутника. Хотя это бывает редко, и обычно собака погибает, потому что отказывается есть или выбирать другого спутника. Ты хотела, чтобы я поговорил об этом с Ником? – И это тоже. Не обязательно сейчас, да я и сама не отказалась бы послушать. Но попросить я хотела о другом. Племя празднует, когда щенок делает выбор, не так ли? На лице Уилкса мелькнуло понимание. – Так и есть. И наш свежеиспеченный спутник должен это увидеть. Мари, не поможешь мне подняться? – Конечно! Мари помогла Уилксу встать на ноги, а Данита протянула руку Клаудии. Медленно и осторожно они в сопровождении Одина и Марии приблизились к потрескивающему костру. Мари подняла руку, и болтовня стихла, а все внимание обратилось на нее. Ник и Лару присоединились к ним вместе с Ригелем. – Джексом! Подойди, пожалуйста, – позвала Мари. Джексом вышел из тени у лодок, где они с Антресом проверяли узлы. Фортина семенила за ним. Под обращенными к нему взглядами он явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Уилкс хочет тебе кое-что сказать. Уилкс медленно подошел к Джексому. Хорошенько прокашлявшись, он наклонился и положил руку на мягкую шерсть Фортины. – Джексом, эта овчарка выбрала тебя своим спутником. Это большая честь и еще большая ответственность, ибо эти узы связали вас навсегда. Ты согласен принять ее и любить до конца ее жизни и после смерти, если того потребует Солнце? – Да! Хотя я мало знаю о вашем Боге. – Я отвечу на любые твои вопросы, – сказал Ник. – Спасибо, – сказал Джексом. – Огромное спасибо. Я даже не подозревал, что могу испытывать такое чувство единения. – Мы тебя понимаем. – Мари улыбнулась сквозь радостные слезы. – Еще как, – прибавила Зора. – Итак… Стая! Щенок сделал выбор! – раздался ликующий крик Уилкса. – Щенок сделал выбор! – подхватили Псобратья, а их собаки, все до единой, включая малышей Фалы, задрали к небу морды и радостно завыли. – Да благословит Солнце ваш с Фортиной союз! – Ник первым выступил вперед и пожал Джексому руку, и его примеру последовали все Псобратья, а за ними и Землеступы. Мари с гордостью смотрела, как Стая принимает Джексома и его овчарку. «О мама, надеюсь, ты это видишь…» Глава 7 Мари направилась к границе круга, образовавшегося вокруг ярко пылающего огня, где Данита разместила Голубку и Лили, но путь к ним занял больше времени, чем она рассчитывала. Как она и подозревала, не только она пострадала от длительной гребли, поэтому ей пришлось, заручившись помощью Дженны и Изабель, обработать больные ладони мазью и объяснить каждому, как важно забинтовать с утра руки и тщательно следить за их состоянием, пока потрескавшаяся кожа и кровавые волдыри не превратятся в твердые мозоли. Почти все были в приподнятом настроении, особенно когда огонь запылал ярче, а Спенсер раздала кружки с медовым вином. Умиротворенные голоса объединялись с ароматами бурлящего рагу, создавая иллюзию дома. Наконец Мари в сопровождении Ригеля добралась до Голубки и Лили. Они сидели в общем кругу и в то же время находились вне его. Никто не поддерживал с ними беседы. Впрочем, они потягивали мед, а значит, кто-то его принес – скорее всего, Спенсер. Сидели они на плетеных ковриках, и кто-то поделился с ними тяжелым конопляным одеялом, но остальные их словно не замечали. Приблизившись к ним, Мари заметила, что Лили что-то шепчет Голубке, и догадалась, что девушка служит ей глазами. Все же она остановилась на почтительном расстоянии, не желая застать незрячую девушку врасплох. – Приветствую вас, Голубка и Лили. Я бы хотела с вами поговорить. – Жрица Луны Мари, я рада, что ты нашла для меня время, – улыбнулась Голубка и жестом пригласила ее присесть рядом с ними. Пока она обрабатывала раны Сары и Лидии, Ник накинул ей на плечи дорожный плащ, и теперь она, мысленно поблагодарив его, расстелила плащ на земле и со вздохом села, запахнув края, чтобы сохранить тепло. Ригель улегся рядом с ней, с щенячьим кряхтением копируя ее усталость. – О, с тобой твоя собака! – Голубка оживленно повернула незрячее лицо в сторону Ригеля. – Обещаю, он вас не обидит – если только вы не попытаетесь причинить мне вред. – Тогда мы с ним станем хорошими друзьями, потому что я никому не желаю вреда. – Голубка помолчала. – У меня есть одна просьба, которая покажется тебе довольно странной. Мари охватило любопытство. – Я тебя слушаю. Но имей в виду: я оставляю за собой право отказаться. Она безмятежно улыбнулась. – От предводительницы этих славных людей меньшего я и не ждала. – Мы с Зорой ведем их вместе. И стараемся выслушивать каждого. – Мне нравится идея Стаи, – произнесла Лили робко, но Голубка кивнула, подбадривая ее, и та продолжила чуть увереннее: – Женщины должны управлять жизнью общества. Они дают жизнь. Они сострадательнее мужчин. Это гораздо естественнее, чем когда все решают мужчины. – Я никогда не знала другой жизни, – сказала Мари. – У Землеступов матриархальное общество. – А твой избранник, Ник? – спросила Голубка. – Он ведь из Древесного Племени? – Официально он не мой избранник – пока, – поправила ее Мари. – И он был из Древесного Племени. Теперь он часть Стаи. Голубка склонила голову, обдумывая слова Мари, прежде чем заговорить. – Но ведь Древесное Племя патриархально? – Судя по тому, что рассказывал мне Ник и что я видела сама, правящие позиции у них в основном занимают мужчины, но для них важнее не то, какого пола член Племени, а какая собака его выбрала. Овчарки и их спутники считаются лидерами, и неважно, женщины они или мужчины. – Из разговоров я поняла, что собаки бывают разных видов, а потом Лили мне их описала. Видов только два, большие овчарки и маленькие терьеры? – Да. Овчарки Воины, а терьеры Охотники. И еще у нас есть Баст, но она не из Племени. – Ах, рысь! У нее такой интересный голос. – Уверена, Антрес не будет возражать против вашего знакомства, но Баст поступает так, как хочет. Если она не пожелает с тобой общаться, то не станет. И неважно, что говорит Антрес. – По тому, что я слышала, могу предположить, что Антрес поддерживает матриархат. – Наверное, ты права. – А твоего Ника не смущает то, что Стаей управляют женщины? – Он уважает наши решения. И, как я уже сказала, мы с Зорой даем право голоса каждому. – Но последнее слово всегда остается за вами. – Да. Что это за странная просьба, о которой ты говорила? – спросила Мари. Ей нравилось разговаривать с Голубкой. Девушка была спокойна и мудра, но отзывалась на происходящее с детским воодушевлением. – Ах, да. Могу я тебя ощупать? Я вижу руками, и мне бы очень хотелось увидеть тебя. – Ощупать? Ты имеешь в виду лицо? – И волосы. И, возможно, плечи и немного тело, чтобы представлять, какого ты роста. Мари фыркнула от смеха. – Конечно, я не против. Можешь на меня посмотреть. Голубка подняла руки, потянувшись к Мари, и та взяла их и поднесла к своему лицу. Прикосновения Голубки напоминали крылья бабочки. Ее руки нежно запорхали над лицом Мари, потом переместились к волосам, шее, плечам. Ригель пристально наблюдал за ней, склонив голову набок, словно пытался сообразить, что эта девушка делает с его спутницей. Внимание Голубки явно его не тревожило, и у Мари возникла идея. – Голубка, хочешь осмотреть Ригеля и кого-нибудь из терьеров, чтобы ты могла их различать?