— Ну хорошо, только я сам не могу разобраться, что такое это было: человек верхом на лошади, но без головы. — Без головы?! — А что всего удивительнее, — продолжал ирландец, — он был вылитый мастер Морис. Он был верхом на его лошади, и мексиканское одеяло было на плечах — все, как всегда, когда он выезжает. Если бы вы только знали, как я испугался — душа в пятки ушла! — Но где же вы его видели, мистер О'Нил? — Вон там, на обрыве. Я вышел встречать хозяина — он обещал вернуться в то утро из поселка. Сначала я думал, что это он и едет. И вдруг подъезжает этот… без головы… останавливается на минутку, а потом мчится галопом как сумасшедший, а Тара с воем — за ним. Так и мчались они по равнине, пока не скрылись с моих глаз. Тогда я вернулся сюда, в хижину, заперся и лег спать. И вдруг — как раз когда я заснул и мне приснилось, как… Извините, мисс, вы ведь устали, даже на минутку не присели — все время на ногах. Снимите вашу красивую шляпку с пером и садитесь на сундучок — это будет поудобнее, чем на табурете. Садитесь, прошу вас, ведь я еще не все рассказал. — Не беспокойтесь обо мне. Продолжайте. Кто ж еще, кроме этого странного всадника, был здесь? Это наверно, кто-нибудь подшутил над вами? — Подшутил? То же самое сказал мне и старик Зеб. — Значит, и он был здесь? — Да, но только после того, как сюда приходили другие… — Другие? — Да, мисс. Зеб пришел только вчера утром. Они же навестили меня в ночь накануне, в очень поздний час. Понимаете ли, я спал сладким сном, а они пришли и разбудили меня. — Но кто они, эти «другие»? — Да индейцы же! — Индейцы? — Ну да! Целое племя! Представьте себе, мисс, как я уже вам сказал, я спал сладким сном. Вдруг слышу — кто-то разговаривает в хижине прямо над моей головой, потом шелест бумаги, как будто кто-то тасует карты… Святой Патрик, а это что? — Что? — Разве вы ничего не слышали?.. Вот и опять! Топот лошадей! Они около хижины… Фелим бросился к двери. — Святой Патрик! Нас окружили со всех сторон всадники. Их целая тысяча, и еще подъезжают… Это, наверно те, о которых Зеб… Надо, значит, его вызвать. О Господи! Того и гляди, не успею! Ирландец схватил ветку кактуса, которую для удобства принес с собой, и выбежал из хижины. — Ax! — воскликнула креолка. — Это они! Мой отец, а я здесь… Что сказать? Святая Дева, охрани меня от позора! Луиза инстинктивно бросилась к двери и заперла ее, но тут же поняла, что это бесполезно. Тех, кто был снаружи, подобное препятствие вряд ли могло остановить. Она заметила в стене щель. Бежать? Поздно! Топот копыт уже раздавался позади хижины. Всадники окружили хакале со всех сторон. Да и все равно ее крапчатый мустанг привязан около хакале; не узнать его они не могли. Но и другая, более великодушная мысль удерживала девушку от бегства: ее возлюбленному грозит опасность, от которой его не спасет даже бессознательное состояние; кто, кроме нее, может его защитить? «Пусть я потеряю свое доброе имя, — подумала креолка, — потеряю отца, друзей, всех — только не его! Это моя судьба. Пусть позор, но я буду ему верна». Луиза встала около постели больного, готовая пожертвовать ради него даже жизнью. Глава LXII. НАПРЯЖЕННОЕ ОЖИДАНИЕ Никогда еще около хижины мустангера не раздавалось такого топота копыт — даже в дни, когда его кораль был полон только что пойманными дикими лошадьми. Фелима, выбежавшего из двери, останавливают несколько десятков голосов. Самый громкий и властный принадлежит, по-видимому, предводителю отряда: — Остановись, негодяй! Бежать бесполезно! Еще один шаг — и ты будешь убит! Остановись, говорят тебе! Ирландцу, который кинулся к кобыле Зеба Стумпа, привязанной по ту сторону поляны, пришлось остановиться. — Поверьте, джентльмены, я совсем не собирался бежать, — произносит он дрожащим голосом при виде свирепых лиц и наведенных на него ружей. — У меня таких намерений вовсе не было. Я только хотел… — …сбежать, если тебе удастся. Начал ты неплохо… Сюда, Дик Треси! Свяжи-ка его!.. Помоги ему, Шелтон! Черт побери, уж больно чудаковат этот простофиля! Вряд ли это тот, которого мы ищем. — Конечно, нет! Это его слуга. — Эй, вы там, за хижиной! Не спускайте с нее глаз. Мы его еще не поймали. Смотрите лучше, чтобы и мышь не проскочила… А теперь отвечай: кто там внутри? — Внутри? В хижине, что ли? — Отвечай, дурак! — говорит Треси, хлестнув ирландца веревкой. — Кто внутри хижины? — О Господи! Тут уж не до шуток. Ну ладно. Во-первых, мой хозяин… — Странно… Что это такое? — спрашивает только что подъехавший Вудли Пойндекстер, заметив крапчатого мустанга. — Ведь это… лошадь Луизы? — Да, это она, дядя, — отвечает Кассий Колхаун, который подъезжает вместе с плантатором. — Кто же привел ее сюда? — Наверно, сама Лу. — Что за ерунда! Ты шутишь. Каш? — Нет, дядя, я говорю совершенно серьезно. — Ты хочешь сказать, что моя дочь была здесь? — Была? Она и теперь здесь — я в этом не сомневаюсь. — Невозможно! — Посмотрите-ка туда! Дверь только что взломали. В хижине видна женская фигура. — Моя дочь! Пойндекстер быстро соскакивает с лошади и поспешно направляется к хакале. Колхаун следует за ним. Оба входят в хижину. — Луиза, что это значит?.. Раненый? Кто это? Генри? Прежде чем ему успевают ответить, плантатор замечает шляпу и плащ Генри. — Это он! Он жив! Слава Богу! Пойндекстер бросается к постели. Радость его мгновенно угасла. Бледное лицо на подушке — не лицо его сына. Плантатор со стоном отшатнулся. Колхаун, кажется, взволнован не меньше. У него вырывается крик ужаса. Съежившись, он потихоньку выходит из хижины. — О Боже! Что же это? — шепчет плантатор. — Что же это? Можешь ли ты мне объяснить, Луиза? — Нет, отец. Я здесь всего несколько минут. Я нашла его уже в таком состоянии. Он бредит, ты сам слышишь. — А… а… Генри? — Я ничего не узнала. Мистер Джеральд был один, когда я вошла. Его слуги не было, он только что вернулся. Я еще не успела расспросить его. — Но… но… как ты сюда попала? — Я не могла оставаться дома. Неизвестность была слишком мучительна. Подумай — совсем одна, терзаема мыслью, что мой несчастный брат… Пойндекстер смотрит на дочь растерянным и все еще вопрошающим взглядом. — Я подумала, что Генри, может быть, здесь. — Здесь! Но откуда ты знала об этой хижине? Кто указал тебе дорогу? Ты ведь здесь одна! — Я знала дорогу. Ты помнишь день охоты, когда меня понес мустанг? На обратном пути мистер Джеральд показал мне, где он живет. И я решила, что смогу снова отыскать это место.