Сердце болело от слов Коннора, а от слов Себастьяна скрутило живот. Что за черт? — Поговорить? Нет… — сердито начал Коннор. — Это не просьба, — отрезал Себастьян. Джонни положил руку Коннору на плечо. — Пошли, босс. — НЕТ, — сказал Коннор, отстраняясь от него. — Все в порядке, — заверила я, заставляя себя улыбнуться. — Думаю, я знаю, о чем пойдет речь. Коннор переводил взгляд с меня на Себастьяна. — …ты уверена? Я кивнула и снова улыбнулась, хотя меня тошнило. — …Хорошо… если ты не против… Коннор наконец сдался и позволил Джонни вывести его из комнаты. — Спасибо, — крикнул Себастьян, когда дверь закрылась. За все это время он ни разу не отвел от меня взгляд. 11 Себастьян сидел на диване, честно скрестив ноги и сложив руки на коленях. Он смотрел на меня как ястреб, пока я нервно ерзала на месте. — Ты понимаешь, что будет с тобой, если мы пойдем этим путем? — наконец спросил он. Я расслабилась. Пока он молчал, я чувствовала, что нахожусь в какой-то помеси Кафки(Прим. Немецкоязычный богемский писатель, широко признаваемый как одна из ключевых фигур литературы XX века.) и 90210(Прим. Сериал об американской молодёжи девяностых.), отчитываясь перед директором средней школы-геем, который по какой-то неизвестной причине меня недолюбливал. — Да, — сказала я. — понимаю. — Нет, не думаю, что понимаешь… — Коннор произнес целую речь перед твоим приездом. Мои родители увидят фотографии, они будут повсюду, навечно останутся в Интернете. Даже моим детям кто-то ткнет ими в лицо на детской площадке, это будет написано в моем некрологе… Так что да, я поняла. Он слегка нахмурился. — И ты все еще хочешь пройти через это? Я сглотнула. — …Да. Он молча рассматривал меня несколько секунд, а затем сказал: — Ты делаешь это, чтобы привязать к себе Коннора? — …что ты имеешь в виду? — нервно спросила я, хотя прекрасно понимала, что он имел в виду. — Ты делаешь это, чтобы он полюбил тебя. Чтобы он остался с тобой. Одна из моих любимых цитат — я не знаю, кто ее сказал — звучит примерно так: «Самое главное — не лгать самому себе. Но это также и самое сложное, потому что себе легче всего солгать». — …может быть. Отчасти. Конечно, я хочу остаться с ним… но нет, я соглашаюсь не поэтому. — Надеюсь, что это так, потому что никаких гарантий нет. Я нахмурилась. — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, что нет никаких гарантий, что Коннор останется с тобой, если ты это сделаешь. Он очень сложный человек. — Себастьян закатил глаза. — Почему бы мне просто не сказать это? Я люблю его до смерти, но с женщинами он может быть гребаным идиотом. Я нахмурилась сильнее. — Что… каким именно образом? — Экспонат А: Миранда. Я с самого начала сказал ему, что она любящая манипулировать, одержимая властью сука, что она не принесет ему ничего, кроме горя, но он отказался в это верить. — Ты же говорил ему с самого начала, что он должен бросить и меня. — Нет. — Себастьян поднял указательный палец. — Я приставал к тебе последние несколько дней, на этом все. В случае с Мирандой я отвел его в сторону и прямо сказал: «Эта женщина в конечном итоге станет проклятием твоей жизни». Он проигнорировал меня — в этот раз, а остальные 500 раз я сказал ему убегать, пока не стало слишком поздно. — Себастьян театрально вздохнул и посмотрел на небеса, как обиженный пророк. И был ли я прав? Бьюсь об заклад, я был прав. — Что между ними произошло? Я имею в виду Коннора и Миранду. Себастьян немедленно ответил: — Если хочешь знать, спроси его сама. — Ну, тогда что ты имел в виду, когда сказал, что никаких гарантий нет? Он долго молча смотрел на меня. — Скажем так, если ты идешь на такие жертвы, чтобы привязать его к себе, не могу обещать, что это сработает. — Я уже сказала тебе, что это не так, — сказала я раздраженно. — Тогда ты подпишешь соглашение о неразглашении? Я посмотрела на него. — …Зачем? — В ближайшие несколько дней — или недель — много людей захотят с тобой поговорить. Некоторые из них будут размахивать довольно крупными чеками. — Я бы не стала делать подобное, — рявкнула я, злясь, что он вообще посмел обо мне так подумать. — Даже если Коннор бросит тебя завтра утром? — подтолкнул Себастьян. Я напряглась, мой желудок тревожно сжался. — Он бы этого не сделал. — Возможно нет. Но что, если это произойдет? Что, если он найдет кого-нибудь уже через три дня? Не захочется ли тебе поговорить с прессой? Я должна была признать, что, если бы Коннор сделал подобное… я бы приняла чек. В мире нет никого яростнее, чем брошенная женщина, верно? Меня немного расстроило мое истинное я. Я испугалась. — … Я подпишу все, что ты захочешь, — сказала я. Себастьян кивнул, затем подошел к портфелю, который принес Джонни, покопался в нем и вытащил документ. Он снова сел и положил бумаги на кофейный столик между нами. — У тебя всегда один с собой? — удивленно спросила я. — Я приготовил его, когда услышал, во что вы двое вляпались, — сказал он без тени юмора. — Юрист разработал его специально для таких случаев. Думаю, он подойдет и для ситуации с Мирандой. Я посмотрела на него, затем наклонилась, чтобы прочитать документ. Несмотря на плотный юридический язык, все было довольно просто: я соглашалась не говорить ни о чем, имеющем отношение к Коннору, или о каких-либо событиях, связанных с ним. — Тебе стоит знать, — сказал Себастьян, — Коннор никогда бы не попросил тебя подписать это. Фактически, он придет в бешенство, если узнает, что я это делаю.