Я смотрела, как в окне лимузина мигают уличные фонари. — Эй, мы не в Лос-Анджелесе! — Нет, мы приземлились в Бербанке, — подтвердил Себастьян. Я нахмурилась. — Но… мы собирались вернуться в Лос-Анджелес, как и Хавьер… так почему он просто не поехал с нами? — Выбор был либо попрощаться с ним там, либо надоесть ему в течение часа, пока я работал в самолете, а затем попрощаться с ним здесь, — пожал плечами Себастьян. — Ты работал в самолете? Себастьян прищурился. — Пока некоторые спали. — Большую часть времени мы разрабатывали стратегию, — объяснил Коннор. — Некоторые занимались этим, — отрезал Себастьян. — А другие пили. Коннор уставился на Себастьяна стальным взглядом. — Себастьян, я ценю все, что ты для меня сделал за последние пару часов. Правда ценю, но раньше я справлялся с очень напряженными ситуациями и без тебя. Я большой мальчик, ты мне не нянька, так что утихомирь уже свою задницу. Себастьян закрыл рот и посмотрел в окно. Он явно был обижен и зол. — Он просто пытается помочь, — укорила я Коннора. — Он беспокоится, что ты… Коннор посмотрел на меня, и гнев в его голосе пробрал меня до костей. — Никогда не вставай на его сторону вместо того, чтобы встать на мою, Лили. Никогда. И он отвернулся к окну. Мои щеки вспыхнули — от гнева, от страха, от стыда. Первые две эмоции я понимала, а вот последнюю нет. Я чувствовала себя четырехлетним ребенком, которому сделал выговор отец. Придя в себя, я еще больше разозлилась на то, что Коннор заставил меня чувствовать себя подобным образом. Я уже открыла рот… Когда поймала взгляд Себастьяна. Тот едва заметно покачал головой. Я закрыла рот и отвернулась к противоположному окну. Оставшуюся часть пути мы проехали молча. 25 Ну, не совсем так. Когда мы увидели папарацци, несколько слов все-таки было произнесено. Репортеры, двадцать или тридцать человек с камерами, стояли плотным кругом перед «Дубай». Я не заметила никого с микрофоном или видеокамерой, поэтому предположила, что новостные репортеры еще не появились. — Они здесь из-за нас? — прошептала я. Мой желудок скрутило от страха. — О-о-о, да, — кивнул Себастьян. Джонни нажал кнопку на консоли между собой и Себастьяном. — Джерард, спустись на несколько кварталов, а затем отвези нас к отдельному входу. — Будет сделано, — отозвался водитель. Мы проехали мимо группы репортеров на расстоянии пятидесяти футов. Все они повернулись и посмотрели нам вслед, но из-за тонированных окон лимузина они понятия не имели, кто находится внутри. Машина не остановилась ни на секунду, что, думаю, убедило их, что это не те, кого они ищут. И будучи совсем честной, лимузин на Сансете — довольно обычное зрелище, даже во вторник вечером. Тем не менее, все они повернули головы и последовали за нами взглядом, как зомби, выслеживающие живых… и затем мы уехали. Все газетчики развернулись и снова стали ждать свою добычу… которая без их ведома только что сбежала. Коннор оглядел небольшую толпу фотографов, когда мы проезжали мимо, а затем снова уставился в темноту. 26 Как только мы вошли в пентхаус в «Дубае», Коннор достал себе еще один напиток из бара. Снова скотч. Затем он подошел к окну в полный рост и стал рассматривать огни города. Я была так зла, что хотела убить его. В машине он так грубо разговаривал со мной и с Себастьяном, а теперь ведет себя как отчужденный придурок. Джонни оставил наши сумки в спальне, затем, пожелав спокойной ночи пошел через холл в комнату телохранителя. Себастьян остался еще на несколько минут, задержавшись у двери. Он смотрел, как Коннор готовит свой напиток, но ничего не сказал. По крайней мере, не прямо. Он поднял ключ-карту. — Я приду сюда в 3:30. То есть ровно через пять часов. Лучше бы тебе не ввязываться в какие-то махинации и не попадаться пьяным, а то, упаси меня бог, я дам тебе пинка. — Я буду готов, когда ты войдешь, — бесстрастно сказал Коннор, не отворачиваясь от окна. — Мм, — пробормотал Себастьян, показывая, что с трудом ему верит. — О Боже, еще так рано, — простонала я. Коннор обернулся, озадаченно нахмурившись. — Ты не пойдешь. Я уставилась на него в шоке, который постепенно превратился в гнев. — Почему, ты стыдишься меня? Коннор ничего не сказал, просто снова повернулся к темному окну. Иисусе, он был в ярости. — Нет, конечно, нет, — мягко сказал Себастьян. — Но папарацци окружат тебя, как только ты выйдешь на улицу, Лили. Ты же видела их возле отеля. — Как они узнали о нашем приезде? — Я всегда останавливаюсь здесь, — пробормотал Коннор, все еще глядя в окно и потягивая скотч. — Это очевидно. — Самое безопасное место для тебя сейчас здесь, — успокаивающе продолжил Себастьян. — Выйдешь из отеля, на самом деле, из пентхауса, и на тебя набросится толпа. Коннор оглянулся через плечо. — Я думал, что сказал тебе выставить охрану… — Да, — отрезал Себастьян. — Два охранника у лифта, стоят круглосуточно и без выходных. Они и сейчас должны быть там. Но ей все равно не следует завтра спускаться в бассейн или в главный вестибюль. Это небезопасно. Я недоверчиво выдохнула. — Значит… теперь я в тюрьме. Себастьян пожал плечами. — По крайней мере, тюрьма с удобствами.