Я уставилась на Коннора. — Не уверена в удобстве своего сокамерника. Впервые в жизни Себастьян действительно усмехнулся. Затем он взглянул на спину Коннора, покачал головой и посмотрел на меня, подняв брови, как будто говоря: «Удачи». — 3:30 утра, — крикнул он Коннору. — Я буду готов, — ответил тот, не оборачиваясь. — Спокойной ночи, Лили, — сказал Себастьян. — Спокойной ночи, — отозвалась я, когда он закрыл дверь. Мы с Коннором остались одни. Я подождала около двух секунд, прежде чем напасть. 27 — Ты гребаный мудак, знаешь это? Себастьян пытается тебе помочь, а ты напиваешься. Как ты смеешь так с ним разговаривать? Как ты смеешь так разговаривать со мной… Коннор, не оборачиваясь, спросил: — В лимузине? — Да, в лимузине, — отрезала я. — Может ты и миллиардер, но вести себя подобным образом… — Прости, — сказал он, глядя в ночь. Я замолчала. Вот уж не ожидала. Однако я все еще была в ярости, и то, как именно он извинился, меня не успокоило. — Лучше хотя бы смотреть на людей, перед которыми пытаешься извиняться. Он повернулся ко мне лицом — в его чертах не было ни раздражения, ни гнева, ничего. Он просто выглядел усталым. — Мне жаль. Я не должен был так с тобой разговаривать. И я не просто пытался извиниться. Мне правда жаль. Я сжала кулаки, не совсем понимая, что делать. — Тебе стоит извиниться и перед Себастьяном, — наконец выдавила я. Он резко рассмеялся, отвел от меня взгляд, затем закрыл глаза и кивнул. — Завтра утром. — Я думаю, ты должен сделать это сейчас… — Завтра утром, — сказал Коннор, отвернувшись к окну и отхлебнув из своего стакана. Я стояла на месте, все еще злая, как черт, все еще не зная, что делать. Он пытается меня игнорировать? Отлично. Да пошел ты, Коннор. — Спокойной ночи, — выплюнула я и повернулась, чтобы уйти. — Знаешь, почему я потерял его в Вегасе? — спросил он, все еще глядя в темноту. Я остановилась и уставилась на него. — … потерял что? Он усмехнулся. — Мое терпение. Когда разозлился из-за фотографий. — Разве это не очевидно? Он посмотрел на меня, слегка улыбаясь. — Не знаю… Очевидно? — Ты был в ярости из-за того, что Миранда тебя шантажирует. — Ну, да… но я вышел из себя не поэтому. — Ты злишься, что она пытается разрушить твои планы. — Верно… но причина не в этом. — Тогда… ты злишься, потому что у нее хватило смелости пойти против тебя. — Да, но опять же, это не главная причина. — Он криво усмехнулся. — Есть еще какие-нибудь предположения? Я скрестила руки. Следующее предложение было нелегко произнести. — Ты разозлился, что она предала тебя. — Я бы не назвал это предательством. Скорее гениальным ходом стервы. Она предала меня раньше, восемь месяцев назад, и тогда я даже не вышел из себя. Уставшая от этой игры, я вздохнула. — Так почему же ты потерял над собой контроль сейчас? Он отхлебнул скотча и уставился в темноту. — Потому что впервые с тех пор, как девятнадцатилетним вышел из кабинета отца… я испугался. Это не казалось таким большим открытием. — Хорошо, значит, ты испугался, что потеряешь все. — Нет, совсем нет. Если не заполучу эту сделку, потеряю несколько миллионов долларов. Да, я вложил в этот проект много времени, но финансовые потери можно назвать мизерными. — Ты испугался, что все твои планы будут разрушены. — Разозлился, не испугался. Я сжала челюсть. Я устала от его поведения в лимузине, устала от его таинственности сейчас, устала от этой игры в угадайку. — Так чего же ты испугался? — Впервые у меня появилась слабость, которую Миранда нашла и использовала. Я нахмурилась. — Фотографии? Он повернулся и посмотрел на меня. — Нет. Ты.