Корд заглянул в коробку и ткнул пальцем в карточку, лежавшую сбоку. – Что там? – спросил он. Алисса достала карточку и прочла вслух: «Я все время думаю о тебе». И тут она заметила фото. Снимок сделали за несколько недель до исчезновения Тимми. Вдвоем они стояли возле своих велосипедов с застывшими натянутыми улыбками на лицах. Вот только теперь лицо Тимми пересекал рваный шрам. Еще одно напоминание о том, как жестоко его вырвали из их жизней. Алиссу замутило; она словно опять погружалась в прошлое. – Понятия не имею, что происходит, – обратилась она к команде, – но похоже, что похищение Айзека как-то связано с убийством моего брата. Вот только как? При этих словах коробкой завладел Корд. – Обратного адреса нет. Нужно сообщить капитану, – сказал он, распахивая двери и направляясь к кабинету Хаммонда. Алисса даже не заметила, как рухнула на стул. Глава 54 Понедельник, 8 апреля Посылка и ее содержимое продолжали занимать мысли Алиссы, когда она вечером вернулась домой. Вся семья сидела вокруг стола, и при виде них у нее защемило сердце. Алисса сняла кобуру с пистолетом, но решила пока что не убирать оружие в сейф. – Сейчас переоденусь, – сказала она, – и приду помочь с ужином. Обогнула стол, избегая встречаться с мужем глазами. Это не сработало, и Брок последовал за ней по ступенькам. – Не хочешь мне рассказать, что происходит? – спросил он с тревогой в голосе. – Очень хочу, – ответила Алисса, переодеваясь в спортивные брюки. – Просто не знаю как. Ее взгляд упал на пальму в горшке, стоявшую в углу спальни; за ней на стене висели несколько фотографий Тимми, которые Алисса решилась выставить на всеобщее обозрение. Их частично прикрывали широкие пальмовые листья. Наконец, повернув голову, Алисса сказала: – Давай обсудим это позже. Она подождала, пока муж кивнет, и отправилась вниз. К ее удивлению, Холли подошла и обняла мать со спины. – С чего это? – спросила Алисса. – Хотя все равно приятно. – Мне показалось, тебе это не повредит. – Холли уперлась подбородком Алиссе в плечо и вздохнула. – Ты поймаешь этого гада, мам. Я уверена. Сердце у Алиссы растаяло. – И как мне удалось вырастить такую чудесную дочь? – спросила она со слезами на глазах. – У меня был отличный пример для подражания. Женщина-детектив… Когда-нибудь я вас познакомлю. Если, конечно, ты захочешь. Алисса развернулась и крепко обняла Холли. – Спасибо тебе, милая. Сегодня мне и правда это нужно. – Отступив на шаг, она добавила: – Но теперь надо готовить ужин. Чтобы сохранить статус примера для подражания. Холли, рассмеявшись, сказала: – Я пока займусь домашним заданием, если ты не против. – Давай. Я позову тебя, когда ужин будет готов. Она продолжала перебирать содержимое коробки и текст открытки у себя в голове, пытаясь обнаружить новые фрагменты пазла, когда у нее из-за спины раздался вопрос: – Мам, тебе помочь? – Айзек уже брал со стола луковицу, нож и разделочную доску. Алисса отложила лопатку, которую держала в руках, и повернулась к сыну, прикрыв колотящееся сердце ладонью. – Господи, ты меня напугал! Я не слышала, как ты подкрался. – Извини, – растерянно ответил Айзек. – Я просто хотел посмотреть, не нужна ли тебе помощь. Могу порезать овощи для салата, если хочешь. Гадая, что на самом деле было у него на уме, Алисса сказала: – Будет очень кстати. Спасибо. Несколько минут они трудились в мирном молчании, пока Айзек не заговорил: – Думаю, мне стоило бы обратиться за помощью. Хоть я и чувствую себя от этого слабаком. Алисса посмотрела на его увлажнившиеся глаза, на выражение страха, исказившее его красивые черты, и в душе порадовалась тому, что он сам поднял эту тему. Каждую ночь она слушала, как сын крутится и ворочается в постели, зовя на помощь – во сне. Алисса перестала помешивать соус в кастрюле и заглянула сыну в лицо. – Я знаю. Я тебя понимаю, – тихонько прошептала она. – Я точно так же себя чувствовала, когда в колледже соседка по комнате уговаривала меня пойти к психотерапевту… насчет моего брата. Перед глазами у нее опять закружились упаковка хлопьев «Буберри» и конфетные сигареты. – Это помогло? – спросил Айзек, плечом утирая слезы, бежавшие по щеке. Алисса вернулась мыслями в кабинет доктора Бланшара, где изливала свою душу. Один раз доктор посмотрел на нее – прямо в глаза – и спросил: – Тебе кажется, что лучше бы убили тебя? Ей вспомнился шок, который она испытала при этом вопросе. – Что? Нет! Как вам вообще такое пришло в голову? – Тогда не позволяй этому убивать тебя, Алисса. Тебе было девять. Ты была маленькой девочкой. Ты захотела газировки и пошла за ней. Это мужчина, который похитил твоего брата, убил его, а не ты. Окажи брату услугу и, вместо того чтобы упиваться чувством вины, сделай что-нибудь. Что-то такое, чтобы он мог тобой гордиться. Не позволяй убийце брата убить и тебя тоже. Я не говорю тебе забыть – я говорю извлечь из этого хоть что-то хорошее. Она пришла в ужас при мысли о том, что можно извлечь что-то хорошее из убийства ее младшего брата, но поняла, что имел в виду доктор Бланшар. И чем больше размышляла над его словами, тем определеннее вставал перед ней будущий карьерный путь. Поэтому в стремлении избавиться от мрачных воспоминаний о прошлом, которого она не могла изменить, они с Броком после колледжа переехали в Нью-Мексико, где Алисса поступила на работу в полицию. Она до сих пор помнила тот внутренний подъем, который ощутила, когда впервые спасла человека – маленькую девочку, похищенную с детской площадки. Помнила, как защелкнула наручники на похитителе и какое облегчение испытала, когда девочка живой и здоровой вернулась к родителям. Та семья получила своего ребенка назад – в отличие от ее собственной… Теперь, погладив сына по щеке, Алисса ответила на его вопрос: – Да, через некоторое время. Это было нелегко, но я рада, что решилась. И, думаю, ты тоже будешь рад. – А ты можешь немного рассказать мне про то время, когда… после твоего брата. Как ты это пережила? – Когда-нибудь, – ответила Алисса, гадая, сдержит ли слово. Особенно с учетом страха, поселившегося в ней в последние дни, – что убийство Тимми как-то связано с похищением ее сына, а возможно, и с целой серией похищений и убийств девушек. Айзек сменил тему, взявшись перемешивать салат: – К слову, ты не могла бы достать наши старые семейные альбомы? Мне надо взять несколько фотографий для дурацкого памятного альбома, который нас заставляют сделать на английском, – ворчливо попросил он. – Если там будут фотографии родителей, я получу дополнительные очки. – И закатил глаза. Алисса подавила смех. – Когда-нибудь в будущем ты наткнешься на, как ты выражаешься, дурацкий памятный альбом и порадуешься, что сделал его. Он снова закатил глаза и простонал: – Мам, я же не девчонка! Я не делаю альбомчики. Позднее, убрав со стола и загрузив посуду в посудомойку, Алисса прошла в кладовую, достала пыльную коробку со старыми фотоальбомами и отнесла ее в гостиную. Сняла крышку, взяла верхний альбом и сунула Айзеку, ткнув его в грудь. – Ну что, возьмемся за твой проект, согласен? К ее удивлению, листая альбомы и перебирая отдельные снимки, она не испытала грусти. Возможно, дело было в улыбках, с которыми Холли и Айзек рассматривали старые родительские фотографии. Алисса с Холли как раз смеялись над одним особенно забавным фото, где Алисса с начесанными волосами глядела на Брока, который тогда сделал химическую завивку, когда вдруг заметили, что Айзек, взявший другую пачку снимков, внезапно затих, а на его лице проступила смесь страха с чем-то еще. Холли придвинулась к брату в стремлении его поддержать, а Алисса наклонилась посмотреть, что привлекло его внимание, уже боясь того, что может увидеть. Вдруг она случайно оставила какую-нибудь газетную вырезку про убийство Тимми в этой коробке и забыла о ней? Айзек держал в руках два фото. На первом, с загнутым уголком, был снят ее отец – в возрасте около сорока лет. На второй – отец и мать Алиссы в их счастливые времена. Мама была беременна Тимми и любовно поглаживала рукой живот; Алисса сидела между родителями. – Это твой дедушка, – сказала она, забирая снимок из трясущихся пальцев Айзека. – Что случилось, родной?