Все кончилось страшным обвинением. Никогда не думала, что могу такое сказать, но я швырнула в него этими словами, как гранатой. Все остальное было после: хлопнувшая дверь, каждое утро мысли о случившемся, невозможность забыть взгляд, брошенный им перед уходом. Но начиналось – с любви. Легкой и радостной. Я любила смотреть его профиль в Фейсбуке, когда его, застенчивого, неожиданно фотографировали на вечеринках и на этих кадрах он выглядел мрачным сурикатом. Я любила его ипохондрию – он часто звонил врачу со словами «это я» и смущался – по-своему, по-шотландски. Я любила того человека, каким он хотел быть, – аккуратного и точного, который в порыве минимализма выбросил всю свою одежду, а потом, смущаясь, ходил докупать носки. Я любила и того человека, каким он старался не быть: всегда опаздывал, заправлял футболку в джинсы, в ожидании поезда приглаживал торчащие на затылке волосы, потому что дома не было времени уложить их гелем. Я любила его бессознательные действия, когда он протягивал руку, останавливая младшего брата у края дороги; выливал остатки молока в чай мне, а не себе. Я любила, когда он приходил из тренажерного зала в почтительном страхе перед «качками». И конечно же, я любила его тело: маленькие уши, уголки рта, изогнутые в улыбке. Любила смотреть на его руки, когда он закатывал рукава рубашки. Я любила еще многое – всякие мелочи. Мне нравилось, что он не умел свистеть. Разделяла его политические и религиозные взгляды: «Я не верю в Бога, но страшно его боюсь». Мне нравилось, что он не умел сидеть спокойно. Он, возможно, единственный, кто покупал печенье «Вэгон уилз», макал его в чай и называл это завтраком. И любила, когда он смотрел из-под тяжелых век, улыбаясь своей особой, с ямочками, улыбкой – только для меня. Больше всего я любила именно это: его взгляд и улыбку – вот что было главное. До ребенка. И до обмана. Часть первая Кто? Глава 1 Сейчас Мы уже засыпали. Лежали как одно существо, тесно прижавшись друг к другу. Внезапная вспышка так ярко осветила комнату, что даже сквозь закрытые веки серое стало иссиня-белым. Я села. Пуховое одеяло соскользнуло, и я покрылась мурашками. В доме Джека всегда было очень холодно. Я пыталась понять, что же засветилось. Это был айпад, лежащий на прикроватной тумбочке. Не знаю, зачем я решила посмотреть. Сквозь сон вылезла из-под одеяла и дотянулась до айпада, мое голое тело призраком отразилось в больших окнах еще до того, как я осознала, что делаю. Документ 1 От кого: Чарли Мастерс Кому: Джек Росс Тема: Fwd: Зверское преступление Дугласа снова выходит на свет Привет! Прости, что снова вытаскиваю твою историю, но решил, тебе нужно это посмотреть, чтобы быть в курсе. Отправитель: Чарли Мастерс. Имя мне незнакомо. Я знала только родных Джека, но никого из друзей. Я замерла, палец завис в воздухе. Одно касание – и я увижу письмо целиком. Наверное, промедлила лишнюю секунду, потому что экран потускнел и погас, я положила айпад на тумбочку, почти забыв о сообщении и своем мимолетном дурацком желании. За окном стояла совершенно черная ньюкаслская ночь, скрывающая знакомый сельский пейзаж. – Рейч, что ты там делаешь? – зевнул Джек. Я любила его шотландский акцент и тихий, чуть хриплый голос и такой низкий, что даже малознакомые люди это отмечали. Джек повернулся и, сев, зажег свет. Глядя на его темные растрепавшиеся волосы, бороду и волосатую грудь, я подумала, что он похож на пещерного человека. – Какой-то гаджет включился, – сказала я. – Наверное, кот балуется, – произнес Джек сонным голосом. – Может быть, он как раз тут был, – соврала я и оглядела комнату. Джек не украшал дом – по-настоящему, как я бы хотела. Единственная вещь на фоне голых кирпичей – даже штор не было – слегка загибающийся на уголках зернистый снимок УЗИ. Он увидел, куда я смотрю. – Что там Уолли делает? – спросил он. Мы прозвали малыша Уолли, потому что никто из нас не мог разглядеть его на снимке[1]. Прозвище прижилось. – Спит, – улыбнулась я. И застенчиво натянула одеяло до шеи, зная, что при свете лампы на груди особенно видны толстые синие вены, появившиеся у меня внезапно – почти за одну ночь. Джек улыбнулся в ответ, потом встал и вышел из комнаты. Я смотрела, как он идет по коридору, – высокий и стройный, на оливковой коже играет льющийся из окна лунный свет. Он шел, шлепая босыми ногами, и у меня сердце пело, а внизу живота приятно тянуло, когда я видела его голым. И я снова была готова, хотя все уже произошло всего пару часов назад. Вот она – ненасытность недавних любовников. Он вернулся через пару секунд с грелкой в одной руке и с рыжим котом Говардом в другой. Джек недавно стал так делать – приносить грелку. Увидел, как я это делаю, и без слов взял эту обязанность на себя. Каждую ночь, где бы мы ни спали, у меня или у него, он с улыбкой приносил мне грелку. – Говорила же тебе, что он тут, – показала я на кота. Говард, который висел тряпочкой на руке Джека, вывернул голову и посмотрел на меня с недоумением. – Зараза он, – сказал Джек, а Говард выскользнул из его руки на кровать. Джек временно работал в Ньюкасле на журнал «Сити лайтс». Ненадолгое время переехал сюда из Шотландии. Первый раз придя к нему в гости, я спросила, зачем он завел кота. «Холостой мужчина, любитель котов?» – спросила я, поддразнивая. «В любом доме должен быть кот, – ответил он. – В каждом холостом доме. А кто не согласен, тот не прав». Сейчас Джек сел рядом с Говардом и, глядя на меня, улыбнулся. Я подумала, перестанет ли у меня когда-нибудь кружиться голова под его взглядом? Все время ходила как оглушенная, часто ловила себя на том, что радостно улыбаюсь себе в зеркале ванной, снимая косметику его мылом «Нивея». Вместо того чтобы все это выразить словами, я спросила: – Когда шторы повесишь? И чувствовала себя глупой, выглядывая из-под пухового одеяла. Джек всерьез задумался над моей просьбой, хотя ему самому, конечно, на шторы было наплевать. – Когда окончательно сюда переедешь. Да и все равно соседи уже все видели. – Он иронично приподнял бровь. Это была одна из наших шуток: как у нас много секса и как мы хорошо это умеем – так хорошо, что сделали ребенка. – Ты какие хотела бы? – Хорошие и плотные, – ответила я. – Свет меня будит. – Считай, что сделано, – кивнул он и указал мне за спину. – Передай мне, а? Я моргнула, сделав вид, что впервые заметила айпад и не держала его минуту назад, едва не открыв письмо. Взяв планшет в руки, я почувствовала, что он теплее обычного. Или мне так показалось. Джек не включал его, экран оставался темным. – В субботу начался сезон регби, – сказал он. Я повернулась на бок, опершись на локоть. Говард устроился у меня в ногах, не шелковый и приятный, как обычные коты, а толстый и тяжелый, словно большой книжный том. – Никогда не встречалась с регбистом, – усмехнулась я. – Даже в школе? Я презрительно фыркнула: – Ты серьезно?