Этого он и боялся. – Руп, я вынужден сказать тебе прямо сейчас: к сожалению, в этом на меня нельзя рассчитывать. У меня просто нет таких средств, чтобы обещать что-нибудь на регулярной основе. С деньгами в последнее время довольно туго. – Его голос угас, улыбка стала виноватой. Он женился на любимой дочери Руперта, но едва ли обеспечивал ей жизнь, к которой она привыкла. – Дружище, дорогой, я и не рассчитывал, что ты станешь вносить свою лепту. Скинуться должны Хью, Эдвард, я и Рейчел, если она хочет жить здесь. – Даже в этом проявлении доброты была унизительность. – И мы всегда будем рады тебе, Клэри и детям – приезжайте, как всегда. Дюши этого желала бы. – При упоминании о матери глаза Руперта наполнились слезами. – Ты всегда был для нее как родной, – добавил он, яростно вытирая лицо. – Как думаешь, почему Эдварду приспичило избавиться от Хоум-Плейс? – спросил Арчи, чтобы отвлечь его. – Потому что Диане он не по душе? – Ну, вряд ли ее так уж заботит семья в целом. – М-м… у нее безобразные руки, – рассеянно произнес Руперт. – Из тех, которые кольца только портят. Не смейся, Арчи, ты же наверняка заметил это. Нам пора снова в схватку, – сказал он, пока они докуривали. – А схватка будет? – спросил Арчи, пока они шагали через теннисный корт к дому. – Если мнения заметно разойдутся – думаю, она вполне вероятна. * * * Мнения заметно разошлись в кругу детей: Лора хотела спать с кузенами Гарриет и Берти, а те уже решили, что возьмут к себе в спальню Джорджи: «Ей же всего шесть, мама, ей с нами никак нельзя. Она еще слишком маленькая и все только испортит». – Мне больше шести лет. Так нечестно! – Ну вот, видишь, какая ты. Льешь слезы по пустякам. И вообще, четвертой кровати там нет. Джемайма и Клэри, выдохшиеся после купания детей, в отчаянии переглянулись. – Да еще Риверс, – вмешался Джорджи. – Он и есть четвертый. И девчонок он не любит, – торжествующе заявил он Лоре. – И наверняка укусит тебя ночью. – А ты не можешь ему запретить? – Не могу, если буду спать. Он любит только тех, кому не меньше… – Он помедлил: самому ему было семь, – …не меньше семи лет. – Если ты будешь спать со мной и с папой, можешь надеть свою пиратскую шляпу. Ну, годится? – Джемайма вытерла слезы с лица дочери и поняла, что уловка сработала: свою шляпу Лора обожала. Тем временем Клэри вполголоса уговаривала своих двоих детей быть добрее к младшей кузине. – Вам в шесть лет тоже не понравилось бы, если бы вас никуда с собой не брали. – Так это когда было, – смущенно отозвался Берти, и Гарриет подхватила: – Давным-давно! – Вообще-то, – заявила Клэри погромче, чтобы слышали все, – я хорошо помню, как меня не приняли к себе кузины и как это было обидно. Они не захотели, чтобы я спала с ними в одной комнате. – И что ты сделала? – Джорджи, добрая душа, уже начинал раскаиваться. – Я ушла и легла в комнате тети Рейчел. Это впечатлило всех. – Конечно, я была старше, чем Лора сейчас, но чувствовала себя так же, как она. Берти, не полоскай горло молоком, а пей его. Берти попытался проглотить молоко и одновременно крутануться на стуле, чтобы обнять мать. И прыснул молоком во все стороны. – Ты же не виновата, что тебе столько лет, – сказал Джорджи Лоре после того, как порядок был восстановлен. – Если хочешь, можешь погладить Риверса. Он не против. Но Риверс был иного мнения. Боязливые поглаживания Лоры он кое-как вытерпел, но когда ее примеру последовали Гарриет и Берти, удрал в надежное убежище – карман в халате Джорджи. * * * Арчи, убедив Клэри принять ванну обещанием «угомонить чудищ», застал их всех в одной постели в разгар спора о том, какую книжку попросить почитать. Но едва он появился в дверях, Гарриет кинулась к нему: – Покажи динозавра, папа! Ну самую чуточку, пожалуйста, покажи! – Тогда не будет никакого чтения. И вообще, вы же все умеете читать. – Умеем, когда хотим. Но нам больше нравится, когда нам читаешь ты. – Помолчи, Берти. Пусть лучше побудет динозавром, у него это здорово выходит. – А мой папа часто показывает мартышку или морского льва, – высказался Джорджи. Арчи восхитился его преданностью. – Ну покажи, папа! Арчи выпрямился во весь рост, затем вытянул руки, выгнул спину и гигантскими шагами направился к дочери, издавая истошные вопли, которые начинались жуткими хрипами и заканчивались трубным воем. Он подхватил Гарриет когтями и уронил ее, визжащую от удовольствия и страха, на постель. Затем обратил взгляд наверняка уже налитых кровью глаз на Берти и повторил маневр. Сброшенный на кровать Берти с облегчением захихикал. Оставался еще Джорджи, который, как видел Арчи, не на шутку испугался. И Арчи снова стал самим собой и присел к нему на постель. – Не будем пугать Риверса, – сказал он. Джорджи перестал дрожать и благодарно взглянул на Арчи: его репутация была спасена. Арчи поцеловал всех троих, пропуская мимо ушей привычные протесты: «На улице еще светло как днем, так почему нам туда нельзя? С какой стати я должен укладываться в такую рань, будто шестилетка какой-нибудь?» В спальню прокрался дух несправедливости, и Арчи сбежал, оставив детей на попечение Зоуи, которая пришла убедиться, что Риверс надежно заперт в клетке. В своей спальне Арчи застал спящую Клэри, закутанную в банное полотенце. Она лежала на боку, подтянув к груди согнутые колени и подложив ладонь под щеку; у него мелькнула мысль, что с виду она совсем как тринадцатилетняя девчонка, выбившаяся из сил. Он присел рядом и тихонько гладил ее по голове до тех пор, пока она не пошевелилась, не открыла глаза и не улыбнулась ему. – Такая роскошная была горячая ванна! Я просто отключилась. – Надо просушить тебе волосы, дорогая. – Дети в порядке? – В полном. Я оставил их с Зоуи. Показал им динозавра – они аж перетрусили. – Слышала я твоего динозавра. А мне никогда не показываешь. – Ее голос звучал невнятно из-под полотенца, которым он вытирал ей голову. – Ты из него уже выросла. Я никогда не показываю динозавра тем, кому за тридцать. А платье ты взяла? – Конечно, взяла. Дюши не любила, когда мы выходили в брюках по вечерам. Синее, льняное. Наверное, помялось немножко в чемодане, и… ой, черт, совсем забыла зашить, подол чуть-чуть отпоролся. Ну и ладно. У меня полно булавок, и незаметно будет. Кажется, бюстгальтер и трусики я оставила где-то на полу. – Вот они. Ты такая милая и прелестная без одежды. Ее перламутровую, просвечивающую, почти белую кожу было удивительно трудно писать, в чем он убедился за годы, но во всех прочих отношениях она и вправду прелестна, как он ей только что сказал. Принимать комплименты она по-прежнему стеснялась, если он не обращал их в шутку. – Моя пошлость и порочность настолько велики, что я предпочитаю, когда кожа у людей бледная, словно их всю жизнь продержали под булыжником на мостовой. Клэри схватилась за расческу, продрала ею волосы и принялась стягивать их резинкой, которая в самый последний момент лопнула. – Ну вот! Ох, черт, а я запасную не взяла. – Придется тебе довольствоваться девчоночьей ленточкой. Собери волосы, я их перевяжу. – Ты говорил с Рейчел? – Случая не представилось. Ее стережет Сид. По-моему, она считает, что теперь о Рейчел больше некому позаботиться, кроме нее. – Хоть не придется им больше предпринимать усилия, скрываясь от Дюши. – Хоть что-то. * * * Но в течение этого вечера Арчи несколько раз задавался мыслью, не понадобятся ли другие, менее определенные усилия.